С сильнейшим я сражаться не берусь, Без спора победителю сдаюсь.
Когда б Аллах спасти меня хотел, Что ж Он душой моей не завладел?"
РАССКАЗ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОМ ДОЛЖНИКЕ
Все потеряв - имущество и дом, Муж некий деньги задолжал кругом.
И, в неоплатных обвинен долгах, Он брошен был в темницу в кандалах.
Прожорлив, дюж- в тюрьме он голодал И пищу заключенных поедал.
Не то что хлеба черствого кусок, Корову он украл бы, если б мог.
Изнемогли от хищности его. Колодники узилища того
И наконец начальнику тюрьмы Пожаловались: "Гибнем вовсе мы!
Безропотно мы жребий наш несли, Пока злодея к нам не привели.
Он, осужденный просидеть весь век, Всех нас погубит, подлый человек.
Едва нам пищу утром принесут, Он у котла, как муха,-тут как тут.
На шестьдесят колодников еда Его не насыщает никогда.
"Довольно!-мы кричим.-Оставь другим А он прикидывается глухим.
Потом вечернюю несут еду Ему - на радость, прочим - на беду.
А доводы его одни и те ж: "Аллах велел - дозволенное ешь".
Так он бесчинства каждый день творит И нас три года голодом морит.
Пусть от казны паек дадут ему Или очистят от него тюрьму!
Мы умоляем главного судью Пусть явит справедливость нам свою".
Смотритель тут же пред судьей предстал И жалобу ему пе ресказал:
Все расспросил судья и разузнал И привести обжору приказал.
Сказал ему: "Весь долг прощай твой. Свободен ты! Иди к себе домой!"
"Твоя тюрьма - мой рай,- ответил тот,Мой дом и пища - от твоих щедрот.
Коль из тюрьмы меня прогонишь ты, Умру от голода и нищеты".
"Когда несостоятельность твоя Впрямь безнадежна,- говорит судья,
То где твои свидетели?"-"Их тьма! Свидетелей моих полна тюрьма".
Судья: "Несчастные, что там сидят, Лишь от тебя избавиться хотят;
Они и клятву ложную дадут!" Но тут весь при суде служащий люд
Сказал: "Хоть жди до Страшного суда, Долгов он не заплатит никогда!
Его на волю лучше отпустить, Чем целый век за счет казны кормить".
Судья помощнику: "Ну, если он Действительно до нитки разорен,
Его ты на верблюда посади; А сам - с глашатаями впереди
Весь день его по улицам вози, Всем о его позоре возгласи.
Что нищий он, чтоб ни одна душа Ему не доверяла ни гроша,
Чтобы никто с ним ни торговых дел, Ни откупных водить не захотел.
Всем возглашай, что суд ни от кого Не примет больше жалоб на него,
Что ничего нельзя с него взыскать И незачем в тюрьму его таскать!
О стонущий в оковах бытия! Несостоятельность - вина твоя!
Нам от пророка заповедь дана. "Неплатежеспособен сатана,
Но ловок он вводить людей в обман,Так не имей с ним дел!"-гласит Коран
В делах твоих участвуя, банкрот Тебя до разоренья доведет".
Был на базаре курд с верблюдом взят, Поставивший дрова в горшечный ряд.
Бедняга курд о милости взывал, Монету в руку стражнику совал,
Но все напрасно - так решил, мол, суд, На целый день был взят его верблюд.
Обжора на верблюда сел. Пошли, По городу верблюда повели,
Не умолкая, барабан гремел, Народ кругом толпился и глазел.
И люди знатные, и голь, и рвань Возле базаров, у открытых бань
Указывали пальцем. "Это он. Он самый",- слышалось со всех сторон.
Глашатаи с трещотками в, руках На четырех кричали языках:
"Вот лжец! Мошенник! Низкая душа! Он не имеет денег ни гроша!
Всем задолжать вам ухитрился он! Да будет он доверия лишен!
Остерегайтесь дело с ним водить! Он в долг возьмет-откажется платить!
Вы на него не подавайте в суд! Его в темницу даже не возьмут!
Хоть он в речах приятен и хорош, Но знайте, что ни скажет он,-все ложь
И пусть он к вам придет в парчу одет Исподнего белья под нею нет.
Чужое платье поносить на час Он выпросит и вновь обманет вас.
Он приведет корову продавать Не вздумайте корову покупать.
И помните, корову он украл Иль простаку барыш пообещал.
И кто одежду купит у него, Сам будет отвечать за воровство.
Когда невежды мудрое гласят, Ты знай, что эта мудрость-напрокат!"
Так ездили, пока не пала тень. Курд за верблюдом бегал целый день.
Обжора наконец с верблюда слез. А курд: "Весь мой барыш дневной исчез.
Ты ездил целый день, и у меня Соломы нет, не то что ячменя.
Плати!" А тот в ответ: "Соломы нет? Как вижу я, рассудка дома нет,
Несчастный, в голове твоей пустой! Ты сам ведь бегал целый день за мной.
Глашатаев громкоголосых крик, Седьмого неба, кажется, достиг!
Что разорен, что все я потерял, Все-слышали - ты только не слыхал.
Я от долгов судом освобожден. "Да будет он доверия лишен!
Обманщик, надуватель он и лжец! " Кричали обо мне. А ты, глупец,
На что надеясь, бегал ты за мной, Весь день терпя и духоту изной?"
РАССКАЗ О ТОМ,КАК ШУТ ЖЕНИЛСЯ НА РАСПУТНИЦЕ
Сказал сеид шуту: "Ну что ж ты, брат! Зачем ты на распутнице женат?
Да я тебя - когда б ты не спешил На деве б целомудренной женил!"
Ответил шут: "Я на глазах у вас На девушках женился девять раз
Все стали потаскухами они, Как почернел я с горя-сам взгляни!
Я шлюху ввел женой в свое жильеНе выйдет ли жены хоть из нее...
Путь разума увлек меня в беду, Теперь путем безумия пойду!"
РАССКАЗ О ДВУХ МЕШКАХ
В пыли верблюд араба-степняка Нес на себе огромных два мешка.
Хозяин дюжий сам поверх всего Уселся на верблюда своего.
Спросил араба некий пешеход, Откуда он, куда и что везет.
Ответил: "У меня в мешке одном Пшеница и степной песок - в другом".
"Спаси Аллах, зачем тебе песок?" "Для равновесия",- сказал ездок.
А пешеход: "Избавься от песка Рассыпь свою пшеницу в два мешка.
Тогда верблюду ношу облегчишь Ты и дорогу вдвое сократишь".
Араб сказал: "Ты-истинный мудрец, А я-то - недогадливый глупец...
Что ж ты - умом великим одарен Плетешься гол, и пеш, и изнурен?
Но мой верблюд еще не стар и дюж. Я подвезу тебя, достойный муж!
Беседой сократим мы дальний путь. Поведай о себе мне что-нибудь.
По твоему великому уму Ты царь иль друг халифу самому?"
А тот: "Не ходят в рубищах цари. Ты на мои лохмотья посмотри".
Араб: "А сколько у тебя голой Копей, овец, верблюдов и коров?"
"Нет ничего".- "Меня не проведешь. Ты, вижу я, заморский торг ведешь.
О друг, скажи мне, истину любя, Где на базаре лавка у тебя?"
"Нет лавки у меня",-ответил тот. "Ну, значит, из богатых ты господ.
Ты даром сеешь мудрости зерно. Тебе величье знания дано.
Я слышал: в злато превращает медь Сумевший эликсиром овладеть".
Ответил тот: "Клянусь Аллахом - нет! Я - странник, изнуренный в бездне бед.
Подобные мне странники бредут Туда, где корку хлеба им дадут.
А мудрость награждается моя Лишь горечью и мукой бытия".
Араб ответил: "Прочь уйди скорей, Прочь со злосчастной Мудростью своей,
Чтоб тень тебя постигнувшего зла Проказой на меня не перешла.
Ты на восход пойдешь, я - на закат, Вперед пойдешь - я поверну назад.
Пшеница пусть лежит в мешке одном, Песок останется в мешке другом.
Твои никчемны знанья, лжемудрец. Пусть буду я, по-твоему, глупец,
Благословенна глупость, коль она На благо от Аллаха мне дана!"
Как от песка, от мудрости пустой Избавься, чтоб разделаться с бедой.
ЗОЛОТЫХ ДЕЛ МАСТЕР И ЕГО ВЕСЫ
Раз, к золотому мастеру пришед, Сказал старик: "Весы мне дай, сосед".
Ответил мастер: "Сита нет у нас". А тот: "Не сито! Дай весы на час".
А мастер: "Нет метелки, дорогой". Старик: "Ты что? Смеешься надо мной?
Прошу я: "Дай весы!"-а ты в ответТо сита нет, а то метелки нет".
А мастер: "Я не глух. Оставь свой крик! Я слышал все, но дряхлый ты старик.
И знаю я, трясущейся рукой Рассыплешь ты песок свой золотой,
И за метелкою ко мне придешь, И золото с землею подметешь,
Придешь опять и скажешь: "Удружи И ситечко на час мне одолжи".
Начало зная, вижу я конец. Иди к соседям с просьбою, отец!
Богатые соседи ссудят вам Весы, метелку, сито... Вассалам!"
РАССКАЗ О ФАКИХЕ В БОЛЬШОЙ ЧАЛМЕ И О ВОРЕ
Факих какой-то (Бог судья ему) Лохмотьями набил свою чалму,
Дабы в большой чалме, во всей красе, Явиться на собранье в медресе.
С полпуда рвани он в чалму набил, Куском красивой ткани обкрутил.
Чалма снаружи - всем чалмам пример. Внутри она - как лживый лицемер.
Клочки халатов, рваных одеял Красивый внешний вид ее скрывал.
Вот вышел из дому факих святой, Украшенный огромною чалмой.
Несчастье ждет, когда его не ждем,Базарный вор таился за углом.
Сорвав чалму с факиха, наутек Грабитель тот со всех пустился ног.
Факих ему кричит: "Эй, ты! Сперва Встряхни чалму, пустая голова!
Уж если ты как птица полетел, Взгляни сначала, чем ты завладел.
А на потерю я не посмотрю, Я, так и быть, чалму тебе дарю!"
Встряхнул чалму грабитель. И тряпье И рвань взлетели тучей из нее.
Сто тысяч клочьев из чалмищи той Рассыпалось по улице пустой.
В руке у вора лишь кусок один Остался, не длиннее, чем в аршин.
И бросил тряпку, и заплакал вор: "Обманщик ты! Обманщику позор!
На хлеб я нынче заработать мог, Когда б меня обман твой не увлек!"
