Кто эта девушка?
***
Ух, этот голос.
Это тот тип голоса, который вы слышите в своих собственных фантазиях. Глубокий и сексуальный.
Я смотрю на мистера Красавчика. Вау! Он на самом деле еще красивее вблизи.
Теперь, когда я достаточно близко к нему, я вижу, что у него тот же цвет глаз, что и у Макса. Он очень похож на Макса. Я предполагаю, что они братья или, по крайней мере, родственники.
У него есть шрам, который проходит через бровь под углом и заканчивается на внешней стороне глаза.
Его лицо приобретает угрюмый вид, и он глубоко вздыхает.
Он встает и обходит вокруг стола, садится и достает запонки из отверстий манжет сиреневой шелковой рубашки. Не многие люди могли выглядеть мужественно в сиреневом. Но он же — просто потрясающе.
Он закатывает рукава до локтей. Я думаю, он сделал это, чтобы дать мне почувствовать себя более комфортно рядом с ним. Я удивлена, но это помогает. Этот простой ход сделал его намного менее пугающим, и я чувствую себя более расслаблено.
Он говорит скучающим голосом:
— Я — Ник.
Он уже думает, что ты со странностями, не смей тупить сейчас. Это всего лишь разговор.
Я отвечаю громче, чем необходимо:
— Я — Тина.
Его губы дергаются. Он спрашивает:
— Вы работаете в бутике «Сафира»?
Я просто киваю.
Он указывает на записку, которая сейчас лежит на столе и спрашивает:
— Можете сказать от кого она?
— От меня, — так же, как с пластырем, чем быстрее отрываешь, тем менее болезненно.
Между его бровей от растерянности появляется морщинка, он постукивает ручкой по столу и говорит:
— Ох. Я думаю, можно сказать, что записка показалась мне любопытной.
Я заливаюсь румянцем еще сильнее и вжимаюсь глубже в кресло.
Мне так стыдно!
Я быстро реагирую:
— Мне так жаль, если я вас чем-то обидела. Я, ах, я думаю, мне лучше уйти, — я пытаюсь встать, но он обходит стол и берёт мою руку в свою огромную ладонь.
— Садитесь, пожалуйста. Это не просьба.
Он кладёт мою руку на стол, и я сажусь обратно. Он тянется к записке, и читает вслух:
— Улыбайся иногда, красавчик.
Да. Я — идиотка.
***
Эта женщина, Тина, закрывает глаза и съеживается, когда я читаю записку вслух. Это так забавно, что мне приходится закусить губу, чтобы удержаться от смеха.
Она выпрямляется, смотрит мне в глаза и говорит, как ни в чем не бывало:
— Причина в том, что каждый день вы выходите на улицу и курите, курение, кстати, убивает.
Она морщит нос и говорит тихо:
— Но, по крайней мере, курение не вызовет у вас остановку роста. — Она выглядит задумчивой, кладет пальцы на подбородок и слегка наклоняет голову. Вдруг она выпрямляется, как будто только что вспомнила, что забыла что-то сделать и продолжает: — И я вижу вас каждый день, но вы никогда не выглядите счастливым. И вы никогда не улыбаетесь. Совсем. Я просто хотела, анонимно сделать ваш день немного лучше и заставить вас улыбнуться, потому что, честно говоря, вы кажетесь депрессивным. И я знаю, это не мое дело, и вы имеете право быть задумчивым, но, черт возьми, мне нравится, когда люди улыбаются, и я люблю заставлять людей улыбаться! — она заканчивает свою речь немного громче, чем могла бы.
Я должен сдержаться и не закрыть лицо руками.
Да, невероятно милая.
Я чувствую осуждение.
Я не милый парень. Её задница чудесно бы смотрелась в моей постели, но я точно не милый парень.
Прелестные девушки любят целоваться. Я нет. Поцелуи имеют особое значение, показывают привязанность. И я не встречаюсь, у меня нет подружки. У меня есть приятельницы, с которыми я трахаюсь. Потому что я люблю трахаться. Часто. Я определенно не занимаюсь любовью. Я, возможно, не люблю жесткий секс все время, но даже если медленно, это всё равно не занятие любовью.
У меня нет ни времени, ни желания, чтобы заводить подружку.
Однажды, когда я завяжу с клубным бизнесом, я найду хорошую девушку и остепенюсь. Я удостоверюсь, что девушка будет того стоит. Но это время еще не пришло.
Тина смотрит мне в глаза и спрашивает:
— Какого цвета ваши глаза?
Оу-оу, она смотрит на меня «щенячьими» глазами. Вот дерьмо, надо отпустить её.
***
Ник ерзает на стуле и почти нервно отвечает:
— Ну, я не знаю. Карие с золотым отливом или что-то наподобие.
Я думаю о цвете его глаз.
— Я никогда не видел глаз такого цвета. Они теплого медового оттенка.
Он смотрит в сторону и сглатывает, прежде чем отвечает:
— Ну, да, я думаю, вы правы.
Ой, он нервничает.
Пока он отводит глаза в сторону книжного шкафа в углу, я рассматриваю татуировку на задней части его шеи, тянущуюся до уха. Она черная с жирным контуром, и выглядит этнической.
Ням.
Он не смотрит мне в глаза, и я удивляюсь, что я такого сказал, чтобы получить такую реакцию.
Я в замешательстве.
Нахмурившись, я оглядываю его офис. Он симпатичный. Стены бледного песчаного цвета. Тяжелый деревянный стол — точно не из «ИКЕА». Он, скорее всего, из антикварного магазина и вновь покрыт лаком. Он явно из красного дерева. В комнате царит идеальный порядок — никаких беспорядочно разбросанных бумаг в поле зрения. В «Сафире» я даже не могу рассмотреть свой стол из-за разложенных на нем бумаг, вещей и всякого хлама.
Напоминание: раскопать свой стол.
В углу офиса на полке из красного дерева два фото в рамках.
На одном из них маленькая девочка, которая так красива, что сердце замирает, глядя на нее. Она светится улыбкой, и у неё нет одного из передних зубов. Её глаза как у Ника. Фото в ярко-розовой рамке с фиолетовыми блестящими бабочками.
Ой, так мило.
Другая рамка более изысканная — серебряная с жемчугом. На фото — старый семейный портрет. Высокий темноволосый мужчина средних лет обнимает миниатюрную красивую брюнетку с темными глазами. Женщина на большом сроке беременности. Мужчина похож на Ника, но его кожа более бледная. Самое главное — глаза мужчины, это глаза Ника. Я практически уверена, что это его родители.
Две маленьких девочки стоят по бокам от пары, обнимая их обоих за ноги. Девочек обнимают два молодых человека. Приглядевшись, я вижу дерзкую улыбку Макса, что подтверждает мои подозрения, Ник и Макс — братья. Обе девочки унаследовали глаза своей матери, мальчики — глаза своего отца. У всех детей красивый оттенок кожи матери. Они все смеются и улыбаются.
Ничего себе, я люблю эту фотографию.
Все на этом фото так счастливы. По-настоящему счастливы. Я думаю о Нике, куда пропало счастливое выражение его лица.
Я еще раз оглядываюсь, но нет больше ничего примечательно, только шкаф в противоположном углу комнаты рядом с дверью.
Нет больше фотографий, вообще ничего личного, что помогло бы предположить, есть ли у него подруга или жена.
Затем всё становится ясным.
Его реакция на мои глупые вопросы. И я чуть не лопаюсь от смеха, но мне удается остановиться, и я издаю сдавленный звук вместо этого.
Он думает, что я запала на него!
Я имею в виду, я не могу обвинить его в этом, потому что он определено красив. И теперь, когда я провела некоторое время с ним, я понимаю, что мне нет смысла волноваться. Он производит впечатление хорошо воспитанного парня, но слишком задумчивый на мой вкус.
Ко мне приходит идея, и прежде чем я могу подумать, меня прорывает словесный понос.
***
Тина рассматривает мой офис в течение нескольких минут. Ее глаза останавливаются на семейном портрете, который сделан за несколько месяцев до смерти папы.
Я понимаю, что она ищет фотографии жены или подруги.
Вот как. Она собирается сделать свой ход. Я должен был забыть про проклятую записку.
Тина издаёт сдавленный смешок и пытается сдержать смех.
Нужно её отпустить, и никто не пострадает. Она слишком милая.
А еще слишком забавная. Слишком забавная, чтобы оттрахать её и бросить, она не тот тип. Я уверен. Я провожу много времени с девушками, и у них обычно те же интересы, что и у меня. Секс без обязательств.
Мое тело напрягается.
Как ей отказать и при этом не выглядеть как мудак?
Девушек, как Тина, легко обидеть. Вот почему я не связываюсь с такими.
Она слегка улыбается и ждет, что я скажу. Я не знаю, что сказать, она нервничает, поэтому я не собираюсь вести себя с ней как последний кретин.
Я начинаю постукивать ручкой по столу. Я так напряженно думаю, что она может видеть, как мой мозг вырывается из черепной коробки!
Я не замечаю, как она начала говорить:
— Значит, мы можем быть друзьями, не так ли?
Подождите, что?
Я пристально смотрю на нее.
Я что...? Я только что попал во френд-зону?
Я снова смотрю на неё. Тина энергично кивает и широко улыбается.
Ничего себе, прежде со мной такого не случалось. Девушки, как правило, приходят в клуб, зная, что у меня есть деньги. Они обычно приглашают меня к себе «на чай», что на сто процентов означает секс.
