— Мы были созданы друг для друга. Это значит делиться своей болью, рассказывать, когда и почему ты несчастен.
Печаль на лице Кисы была слишком сильной. Сжимая наши соединенные руки, я поднес их к губам и поцеловал тыльную сторону ее ладони.
— Я счастлив с тобой. Я… — я глубоко вздохнул и добавил: — Я никогда не был счастлив до встречи с тобой.
Слезы Кисы капнули на ее обнаженную грудь.
— Solnyshko, не плачь, — проскрежетал я.
— Но ты не счастлив. Я держу тебя, когда ты спишь. Я вижу тебя, когда ты ходишь, в то время как темные мысли мучают твой разум.
Киса поцеловала меня в щеку и посмотрела мне в глаза.
— Тебе становится хуже, любовь моя. Что-то крепко сидит в твоей голове.
Тихое рыдание выскользнуло из ее горла, и я инстинктивно притянул ее к своей груди.
— Не плачь, — умолял я. — Я не могу видеть, как ты плачешь.
— Тогда скажи мне, что происходит в твоей голове. Скажи мне, что мешает тебе быть счастливым в нашей новой жизни?
— 362, — выдавил я. — Я обещал отомстить тем, кто обидел его. Тем, кто отправил его в ГУЛАГ.
Мои кулаки сжались за спиной Кисы. Руки начали дрожать. Разочарование и гнев возвращались, когда я представил окровавленное мертвое лицо 362.
Киса напряглась в моих руках.
— Наши папы ищут ответственных за это.
— Слишком долго, — сказал я резче, чем хотел.
— Я знаю, — тихо сказала Киса.
— Я должен сделать это. Я должен сделать это правильно. — Я напрягся, зная, что собирался сказать. — Я должен убить их. Я должен двигаться дальше.
Киса замерла в моих руках. Я знал, что она ненавидела идею о моих будущих убийствах, но она никогда не поймет, что 362 сделал для меня.
— Я даже не знаю его имени. Он умер как число. Чертов раб. У его могилы нет имени, — я вдохнул через ноздри, размышляя о безымянном надгробии. — Человек, который поддерживал меня в ГУЛАГе, человек, который научил меня выживать и освободил меня, как человека. Он был моим братом, и у него нет даже имени после смерти, — мои кулаки затряслись от огня, зажженного в моем животе. — У него нет чести. Он потерял ее, когда умер под заостренными лезвиями моих кастетов. Я тот, кого он попросил восстановить ее для него. Меня. Никого другого.
Киса отступила, не сказав ни слова, но я мог видеть понимание в ее глазах. Ее взгляд упал на мою грудь и на мою правую руку. Ее пальцы поднялись и пробежали по моей коже.
— Твоей руке требуется помощь.
Я посмотрел вниз и увидел, что моя кожа была оторвана ногтями Виктора, и высохшая кровь покрыла большую часть шрамов. Мои брови опустились, и я спросил:
— Ему было больно?
Блуждающий палец Кисы остановился.
— Он будет в порядке.
Моя голова опустилась, и Киса крепко обняла меня за шею, ее тело прижалось к моему. Разжав кулаки и вздохнув, обнял ее голую спину, целуя ее стройную шею.
— Мы узнаем, кто похитил 362, Лука. Я обещаю. Мы придумаем для нас способ жить здесь в нашем мире. Как сделать тебя лучшим князем, каким ты только можешь быть.
Глава 2
Талия
Я обычно избегаю этого места, как чумы. Здесь пахнет смертью. Это единственный способ объяснить это. Запах крови, пота и мертвых тел проникает в каждый дюйм этого подземного ада, делая почти невозможным дыхание в густом застойном воздухе.
Расправив плечи, я прошла через тренажерный зал «Подземелья», заставляя себя вежливо кивать тренерам и спонсорам новых бойцов, которые заполняли каждый дюйм свободного пространства. Ладно, это я называю их «бойцами». Но в основном это были насильники, убийцы или, как правило, просто больные ублюдки, которых использовали разные банды и профессиональные преступники, чтобы быстро заработать деньги. Никто не будет скучать по ним, если они умрут на ринге. На мой взгляд, это было даже благословением для общества.
Я не возражала против своей работы. Я была хороша в этом. Я была спонсором вербовщика для «Подземелья». Моя обязанность заключалась в том, чтобы обеспечить спонсоров, организовать сборы по долгу в азартных играх и найти только лучших бойцов для нашего предприятия. Однако мне никогда не удавалось найти отличных бойцов от сезона к сезону. Но это не означало, что вид этих людей не вызывал мурашки. Я вообще работала из дома, слава Богу. Пребывание в этом месте смерти день ото дня сводило бы меня с ума. Я понятия не имела, как это делала Киса. Я вздохнула с облегчением, что, наконец, взяла перерыв. Я собиралась покинуть Бруклин на следующие пару месяцев. Я использовала свои давно накопившиеся дни отпуска, чтобы взять короткую отсрочку от такой жизни.
После всего, что произошло за последний год, мне нужна была передышка. Мне просто необходимо некоторое время не быть Талией Толстой, дочерью великого Ивана Толстого. Мне нужно быть кем-то другим. Я просто надеюсь, что мой отец не собирается выплеснуть свое дерьмо на меня, когда скажу ему, что собираюсь ненадолго свалить.
Я зашла в кабинет Кисы и закрыла за собой дверь. Она сидела за столом и печатала на компьютере.
— Привет, Киса, — поприветствовала я ее и села на стул перед ней.
Киса оторвала голову от работы, и я нахмурилась.
— Ты в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит, — сказала я, увидев, как Киса провела рукой по своей влажной шее.
Она шлепнула себя по лицу.
— Я в порядке, Тал. Просто чувствую, что могу что-то упустить.
— Ты уверена? — спросила я. — Кажется, ты такая уже некоторое время.
Киса бросила мне свою обычную яркую улыбку.
— Да, честно.
Поднявшись со стула, я достала список новых бойцов и их спонсоров для клетки «Подземелья» и положила на стол Кисы.
— Вот вся информация, которая понадобится, пока меня не будет. Если тебе нужно что-то еще, только позвони или отправь е-мейл.
Киса подняла папку и положила ее в ящик, прежде чем откинуться на спинку стула.
— Спасибо, Тал. — Ее взгляд упал на стол, затем она снова посмотрела на меня. — Я бы хотела, чтобы ты не уходила. Я знаю, что ты будешь отсутствовать недолго, и Христос знает, что ты заслуживаешь отдых, но я ненавижу мысль о том, что не буду видеть тебя каждый день. Это будет очень странно.
Перемещаясь по комнате, я подошла ближе и опустила свою задницу на край ее стола, игриво подмигнув.
— Это все мое обаяние, Киса. Ты зависима от меня.
Киса засмеялась и похлопала меня по колену.
— Да. В нашей жизни еще не было ни одного отпуска, который бы мы не провели вместе.
Улыбка исчезла, и я сжала ее руку на своем колене.
— Я знаю, дорогая моя. Но за последний год столько всего произошло: Лука вернулся домой, мои родители смирились с тем фактом, что их сын превратился в убийцу. И теперь всплыли новости о том, что грузинский Джахуа вернулся в Бруклин, и, вероятно, начнет войну с нами… Знаешь, мне просто необходим чертов тайм-аут.
Киса глубоко вздохнула и кивнула.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Это было напряженно.
Киса отвернулась, но я поймала взгляд ее голубых мерцающих глаз.
Наклонившись вперед, я положила руку ей на плечо.
— Эй, что не так?
Киса не двигалась несколько секунд, но потом снова посмотрела на меня.
— У Луки снова ночные кошмары. В последнее время он сам не свой, Тал. Я не знаю, что делать.
Мой желудок напрягся.
— Почему? Что с ним случилось?
Киса поднялась на ноги и оказалась передо мной, бросая мне пренебрежительную улыбку.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Я начала было спорить об этом, но Киса поставила меня на ноги и обняла.
— Прекрати, Тал, расслабься, обрети свое счастье снова и возвращайся отдохнувшей. Ты и не заметишь, что к твоему возвращению, все снова вернется в нормальное русло — Джахуа, возможно, будет уже мертв и похоронен, Лука, возможно, полностью оправится, все будет хорошо.
Я обняла Кису в ответ и уже через несколько секунд она отстранилась. Ее губы растянулись в кривой улыбке.
