— Мне хочется, чтобы ты хорошо усвоил одну вещь, — перебил я его жалобы. — Это моя операция, Туки, мой капитал, и на мою долю приходится половина — пятьдесят процентов того, что мы возьмем.
Он некоторое время раздумывал над моими словами.
— О'кей. Ты — босс, и тебе причитается половина. Прекрасно. Я набираю команду и заключаю с парнями свою сделку. Я буду распоряжаться другой половиной так, как посчитаю нужным. Ты согласен?
— Конечно, — ответил я. — Ты понял все правильно, Туки.
Он встал с места и повернулся к окну, что-то высматривая на улице.
— Но в этом деле, Туки, — предупредил я, — мне не нужны слишком опытные люди.
— Ты имеешь в виду рецидивистов, — бросил он через плечо.
— Для нас лучше всего подойдут голодные французы, если ты сможешь таких найти.
Он ухмыльнулся.
— Сегодня во Франции все хотят есть.
— А как с оружием? Сможешь достать его?
— Думаю, да. — Он задумчиво кивнул. — Но оружие дорого стоит.
— Не имеет значения. Деньги есть. Я надеюсь хорошо заработать на этом деле. Примерно сто тысяч фунтов.
Он повернулся ко мне, широко раскрыв глаза.
— Ты имеешь в виду только свою долю? — Туки присвистнул. — Значит, мне обломится около пятидесяти тысяч фунтов после того, как я рассчитаюсь со своими ребятами? Примерно сто сорок тысяч «зелененьких»…
Подсчет воодушевил Туки.
— Хорошо бы достать «люгеры», — сказал он. — С ними следствию труднее разбираться.
— Вряд ли, проще найти американские пистолеты сорок пятого калибра. К тому же, получив пулю из «сорок пятого» в кишки, ты останешься на месте до второго пришествия…
— Хорошо, — согласился я, — доставай «сорок пятые». И еще нам понадобится машина. Во сколько обойдется, допустим, «мерседес» пятидесятого года? Только не краденый. Лишний риск нам ни к чему.
— Такая машина стоит дорого, — ответил он, потирая нос. — Пожалуй, две, а то и две с половиной тысячи, если она в порядке.
— Еще тысяча. Пушки и патроны прямо со складов НАТО — новенькие!
Я отсчитал деньги.
— Товар мне нужен сегодня. Не позднее.
Усмехнувшись, он пересчитал банкноты.
— Сегодня не получится. Нужно кое-кого увидеть.
Я медленно поднялся и повернулся к нему.
— Туки, нас ждут двести тысяч фунтов. Я потратил кучу времени на разработку этого дела. Ты должен сегодня достать машину и оружие и на время забыть о развлечениях. Можешь считать себя свободным, если сейчас направишься к женщинам.
— Ничего не выйдет, — холодно ответил он, — я уже слишком много знаю.
— Сбавь обороты, — произнес я вполголоса, — тебя просто вывести из игры. Я дал тебе шанс — не отказывайся от него. На сегодня я — твой босс, Туки. Тебе все ясно? Я втопчу тебя в землю, если ты встанешь у меня на пути.
Он криво усмехнулся и с неохотой пожал плечами.
— Естественно. Ты — босс. Я все понял. Никаких женщин не будет.
— И не забудь: к вечеру я жду оружие и машину. Сегодня.
— Сегодня, — подтвердил он, направляясь к двери. — Ты знаешь, когда об этом деле зазвонят все газеты, каждый сопляк во Франции — да и не только в ней — попытается проделать что-то подобное. А это значит, что сбыть вещички будет нелегко.
У него в глазах появились проблески мысли. Это означало, что Туки наконец-то задумался над тем, как провернуть дело.
— Посмотрим, — с усмешкой сказал я. — Лучше подумаем о команде. Как тебе нравится Марсель Шанье?
— Он в этом уже не нуждается.
— Почему?
— Мертв, — кратко ответил Туки.
— Понятно. А Жан-Луи?
— Полгода назад отправился в Алжир. Собирался наладить доставку наркотиков и заодно вытолкнуть оттуда итальянскую мафию. Но с тех пор я о нем ничего не слышал. Конкурируя с итальяшками, он тоже мог отдать богу душу.
Туки снова закашлялся и прислонился плечом к дверной раме.
Он кашлял так долго, что лицо его побелело от напряжения. Но вот приступ кончился, и кровь снова прилила к щекам. Лицо Туки порозовело.
— Поговори с парнями в «Дьябль Руж», — посоветовал он мне на прощание, — может быть, Луи уже вернулся и они знают, где его найти.
— Спасибо. Поговорю.
— Только не забудь: если ты берешь его в дело, об условиях он договаривается со мной.
— Конечно, — согласился я. — Кстати, имей в виду: на покупку машины мне нужна квитанция. Чтобы ничего «горячего» не было, Туки.
— Увидимся сегодня вечером. В крайнем случае завтра утром. Чтобы взять «стволы», может понадобиться чуть больше времени.
Туки аккуратно закрыл за собой дверь.
А я сел за стол и плеснул в стакан виски. Один человек у меня уже был, и я не мог желать никого лучше, чем Туки Смит.
Я переоделся, побрился и вышел из отеля, намереваясь пообедать и побродить по Парижу.
Я бродил не меньше часа, когда заметил за спиной маленького человечка. Тогда я торопливо двинулся вперед, пересек бульвар и затерялся в вечерней толпе, плывущей ко входу в метро. Это было проще простого.
ГЛАВА 4
Как я выяснил, Жан-Луи еще не вернулся из Алжира. Мне оставалось только дождаться Туки с машиной и теми головорезами, с которыми он сговорится, и немедленно отправляться на юг. Когда я возвращался в отель, начался дождь. Этот дождь напомнил мне о «Львиной голове» и маленьком Рок Ферри. Я уселся прямо на кровать, прихватив бутылку виски и вечерние газеты. Потягивая спиртное, я выискивал в колонках новостей сплетни о благотворительном базаре на вилле Рюдена. Дочитать до конца длинную статью в «Л'Эглон» мне помешал стук в дверь.
— Войдите! — беспечно отозвался я.
Дверь открылась, и я услышал незнакомый голос:
— Мсье Рис?
На госте был насквозь промокший плащ. Он снял шляпу, и с ее полей закапала вода.
— Это вы мсье Дункан Рис? — переспросил он.
Это был тот маленький человечек, следивший за мной вечером на Елисейских Полях.
— А вы кто?
— Инспектор Роже Делиль, парижский отдел Сюртэ, — представился он и посмотрел на лужицу, которая натекла с его шляпы и плаща. — Я могу войти?
— Что вам надо?
— Задать вам несколько вопросов, мсье.
— Позвольте взглянуть на ваше удостоверение?
Он кивнул и подошел к кровати. Было слышно, как хлюпает вода в его туфлях. Он долго копался во внутренностях плаща, наконец извлек сложенное удостоверение с окошечком из целлофана и протянул мне. Документ мог оказаться подделкой, но я почувствовал, что он настоящий. Я вернул удостоверение. Инспектор зевнул мне в лицо и покачал головой.
— Надолго ли вы приехали в Париж, мсье?
— Еще не решил. А в чем, собственно, дело?
Я поднялся с кровати и, взяв с ночного столика сигарету, уселся в кресло, перекинул ногу через подлокотник и взглянул на своего гостя. Он оставался на месте, только повернулся, наблюдая за мной. Потом подошел к двери туалета и тихо постучал по ней костяшками пальцев.
— Там кто-нибудь есть?
— Откройте и посмотрите.
— Женщина?
— Откройте и посмотрите.
Он пожал плечами и с трудом сдержал очередной зевок.
— С какой целью вы приехали в Париж, мсье?
— Ради собственного удовольствия.
Он взглянул на дверь туалета.
— Я вижу, что вы не очень-то развлекаетесь. Будьте любезны, ваши документы.
Я вытащил бумажник из кармана пиджака и протянул ему паспорт. Он изучал его не меньше пяти минут, рассматривая на свет водяные знаки, тер бумагу между пальцами, испытующе переводил взгляд с фотографии на меня и обратно, словно сомневаясь в нашем сходстве. Наконец, не говоря ни слова, протянул мне паспорт, взял со столика сигарету из моей же пачки и закурил. Сквозь табачный дым он продолжал рассматривать меня. Не скажу, что мне это понравилось.
Глазки у него были маленькие, а нос преувеличенно крупный — это придавало сыщику довольно зловещий вид. Он тяжело опустился в другое кресло и несколько раз топнул ногами. Туфли издали хлюпающий звук. Он в, упор уставился на меня и усмехнулся.
— Где ваш пистолет?
— Пистолет? — удивился я. Мне стало весело. — У меня нет оружия, мсье инспектор.
Он снова пожал плечами и глубоко затянулся сигаретой.
— Так столько же вы собираетесь пробыть в Париже?
— Недели две. Может, три. Я еще не решил.
— А затем вернетесь в Англию?
— Возможно.
Он помолчал и закивал головой. Мне показалось, что он вот-вот захрапит с полузакрытыми глазами. Все-таки он открыл глаза, с ворчанием поднялся и захлюпал к двери.
— Вам придется каждый третий день отмечаться в Сюртэ, мсье.
— На каком основании?
— Пока вы живете в Париже, мы хотим знать, где вы находитесь и чем занимаетесь.
Это было высказано прямо и грубо.
— Я не понимаю зачем?
— Вы несколько неразборчивы в знакомствах, мсье.
— Туки? — спросил я.
