— Даа Катя, признаюсь, удивила ты меня. Ей богу удивила. Упёртая ты, на меня в молодости похожа. Я такая же была, но помочь не смогу, оперировать не буду.
— Почему Ирина Ивановна? Вся надежда на вас. Ну помогите пожалуйста. Я, я могу заплатить вам, у меня немного, но есть.
— Да прекрати ты. Знаю я какие у санитарок зарплаты. Копейки. Не в этом дело. Просто я больше не практикую. Меня благополучно на пенсию выперли, место мое было нужно, вот пусть и оперируют юные таланты.
— Да нет там не юных, никаких. Ирина Ивановна, если вы откажите, я просто не смогу его спасти. Вы же клятву давали?!
— Я все сказала.
— Спасибо, за чай, я пойду.
От Ирины Ивановны я вышла раздавленной. Операции не будет. Столько усилий я приложила, бегала, просила и все напрасно. А вести его в область, я не смогу. У меня и денег таких нет.
Ладно. Утро вечера мудренее. Может что — нибудь и придумаю.
Домой шла пешком. И деньги сэкономлю, да и воздухом подышать не помешает. На душе было так погано. Нет справедливости. Кругом только деньги и нужны. А таким как я безденежным, дорога везде закрыта. Надоело все. И работы эти, и все остальное. Теперь и с Виктором Николаевичем как быть. Наблюдать как загнётся человек. Пусть даже и отправят его в дом престарелых, все равно навещать его буду. Никого ведь рядом не будет. Где его сын подевался, будь он не ладен.
Судя по дому, не на последние деньги строились. Был бы рядом, вылечил бы отца. С другой стороны, может и сыну он был ненужен. Может этот Виктор Николаевич вообще плохой человек. Мы же ничего про него не знаем.
Загоняя себя в совсем не радужные мысли, я добрела до дома.
Не чувствовалась не усталость, не то, что замёрзла хуже некуда. Зайдя домой, села в коридоре на стул и закрыла глаза.
Одна мысль сменяла другую.
Сапоги совсем прохудились. Ноги мокрые.
Нужно ванну набирать и греться, заболеть нахватала. Если слягу, совсем туго будет без денег.
Утро наступило очень быстро. Казалось только прикрыла глаза, а уже вставать. Что несёт нам день грядущий?!
Сегодня меня ждал насыщенный день.
Сначала работа на рынке, потом в ночную в больнице.
Первая половина рабочего дня была позади, товар приняла, народа валом. Привезли лук севок будь он не ладен. Кто-то причитает ой как дорого, кто-то берет аж по три кило.
Через несколько часов меня сменила Маринка. Даа. Синило под глазом видать издалека, но все уже привыкли, а мне главное чтобы она на работу выходила.
В больнице жизнь кипела. Привезли два человека после аварии. В кардиологии кто-то отмучился, тромб оторвался.
В нашей коморка меня ждала Тоня.
— Ой Катюш, привет, я сегодня еле жива. Только присела. Погода ужасная. Носят грязь туда-сюда. Я тебе Кать хол уж оставила, не домыла. Нет больше сил.
— Да помою я Тонь, не волнуйся. Передохни, да домой собирайся. Я все равно раньше приехала. Как там дед наш? Я вчера собирала консилиум, оперировать его нужно, причём срочно, и облом. Не возьмутся. Я вчера ходила, просила Ирину Ивановну, может помнишь, она здесь работала?
— Катька, ты ж ещё не
знаешь, прооперировали твоего деда. Приехала с утра врач, суровая такая тетка, и сразу к глав врачу, он видимо спорить не стал, дал добро. Анализы все в момент сделали ему. Оперировали почти четыре часа. Он сейчас ещё спит. Сказали все прошло успешно.
Тоня меня огорошила новостями. Неужели Ирина Ивановна все-таки переступила через обиду и смогла помочь ни в чем неповинному человеку. Нужно будет обязательно ее отблагодарить.
У меня даже настроение улучшилось.
— Тооня, какие хорошие новости. Я побегу проведаю его. А то вдруг очнулся уже.
— Ой дурёха какая, он ведь оклемается и Спасибо не скажет. Укатит домой, а ты как мыла полы, так и дальше будешь.
— Да и на здоровье, если он укатит, тем более домой, оно ж ещё лучше Тонечка.
— Ну тебя. Вот увидишь, что я окажусь права.
— Тоня не бубни, я пошла.
Есть всё-таки бог. Господи, аж какой — то камень с души. Я бегом побежала в палату.
Виктор Николаевич, уже открыл глаза, голова замотана. Вот ведь наверное перепугался с этой операцией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Виктор Николаевич, это я, Катя. Ну как вы?
— А что было — то? Голова болит.
— Ну вы уж потерпите дорогой мой. Время нужно и все пройдёт. Вам всё-таки такую операцию серьезную сделали.
— Операцию? А зачем?
— У вас память пропадала, была опухоль, ее удалили. Теперь все наладится, поверьте.
Виктору Николаевичу ещё было трудно говорить. Я решила его не тревожить и собралась на выход, но он дотронулся до моей руки.
— Кать, а я здесь давно?
— Почти неделю. Вы пока отдыхайте, я ещё
забегу, я сегодня в ночную.
— Ну беги.
Пока вроде все хорошо с дедом. И память вернётся. Уж теперь то я в это искренне верю. Помогу ему. Буду ухаживать, сколько смогу, а там, как бог даст.
Ночь выдалась спокойная. Я тихонечко намывала полы, цветы в холе полила, и решила навестить Иваныча. Он сегодня на сутки заступил.
— Иваныч, это я. Ты где затарился?!
— О.Катя пришла. Решила навестить старика.
— Ой, я вас умоляю, старик. Прекращай
смешить, всё-таки в морге.
— Слышал, слышал о твоих подвигах. До самой Лебедевой дошла, молодец ты девка.
Работать бы тебе ещё по специальности, людей спасать, а не туалеты мыть.
— Ладно тебе, даже я не жалуюсь, а ты все причитаешь. И правда как дед.
— Кстати, про деда. Я не удивлён конечно, помогла ему, и все такое, а дальше то его куда?
— Пусть на ноги встанет, а там разберёмся.
— Разберётся она. Кать, ты ещё больше похудела. У тебя ж одни глаза и остались. Ты синюшная уже вся. Куры бройлерные и те розовее.
— Ты как скажешь, хоть стой, хоть падай.
— Я ж любя, пошли, кормить тебя буду, пока ты прям здесь и не завалилась, шучу.
Утром сдала смену, проведала Виктора Николаевича. Все было хорошо и я с спокойной душой поехала домой.
Ранее утро. На улице ещё темновато. Все из-за погоды. Опять будет пасмурно. Скорее бы потеплело.
До подъезда практически бежала. Холодно.
В подъезде темнота, видимо опять лампочки выкрутили. Через окно с улицы лишь фонарь немного освещал лестничную площадку. Я потихоньку пошла на свой этаж. С третьей попытки попала в замочную скважину и замерла. Я стояла спиной, но я чувствовала, что сзади кто-то стоит.
От страха думала сознание потеряю, но не тут-то было. Я взяла и резко обернулась. В темноте было не разглядеть лица. Явно мужская ладонь, зажала мне рот. Я даже пискнуть не успела, как меня втолкнули в квартиру и закрыли дверь.
Что же ты Катя такая везучая подумалось мне.
В квартире тоже темно. Стоим в коридоре без света. Слышно лишь мое частое дыхание и сердцебиение.
— Я сейчас уберу руку, не кричи и свет не включай-сказал напавший мужчина.
Я помотала головой в знак согласия и он убрал руку.
Я стала дышать ещё чаще. Страх меня как-будто парализовал. Понятно одно, я с ним не справлюсь. Вот видимо здесь в коридоре и настигнет меня мой конец и здесь же найдут потом мое хладное тело.
— Если вы пришли меня ограбить и убить, то вы опоздали. Брать у меня нечего, все уже вынесли без вас, поэтому не теряйте времени.
Говорю это, а у самой слёзы градом. От страха, от усталости, от всего, что навалилось за все последнее время.
Стою и слезами давлюсь.
Мужчина молчит. Я опустилась и села на пол.
Трудно сказать наверняка, но мужчина кажется тоже немного опустился. Странный какой- то грабитель.
— Что вам нужно? — шепчу я, и хлюпаю носом.
— Не трясись, не трону. Мне просто поговорить нужно.
— О чем говорить будем? Я вас даже не знаю.
— Зато я, знаю тебя. Этого достаточно.
Глава 2
Очнулся, голова как чужая. В комнате тусклый свет и гнетущая тишина. Первая мысль-я умер. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже глаза открыл с большим трудом. Нос пробивает едкий запах лекарств-значит все же жив.
