Он хочет подраться. Но Артём еще колеблется. Он не уверен, что имеет смысл лезть в критическую зону. Может, стоит уступить эту честь десантникам в бронекостюмах седьмого уровня? Артём не очень-то любит драку. Еще и потому, что в действительно критических ситуациях у него «включается» так называемый синдром зверя. Но Грива любопытен…
— Как это выглядит, амиго? — спрашивает он.
Пако не знает. В его башке пульсирует единственная мысль: надо уносить ноги.
— Головастый, что скажешь? — спрашивает Грива.
— Продолжаю анализ. Версия «источника» на основании имеющихся данных определена как внутреннее информационное прикрытие.
Заявление было сделано не через шлемный наушник, а прямо через динамики компьютера.
— Ты слышал, амиго? — спрашивает Грива. — Твои хозяева просто повесили дезу для любопытных дурачков вроде тебя. Так что не бойся динозавров, бойся нас!
— Анализ закончен, — внезапно объявляет Головастый. — Рекомендация группе проникновения: немедленно покинуть территорию объекта.
Вот это да!
Артём и Юджин переглядываются.
— Дополнительные сведения, — требует Грива.
— Предварительная оценка баз данных… — бубнит Головастый… И умолкает.
На мониторе — самурайски бесстрастное лицо специального координатора Хокусая Танимуры.
— Капитан Грива, вы меня видите? — спрашивает специальный координатор.
— Да, командир.
— Капитан, выполняйте рекомендацию аналитического центра.
— Это приказ? — интересуется Грива.
Специальный координатор руководит операцией, но по неписаному закону «Алладина» окончательное решение — за лидером группы. И эту неписаную этику специальный координатор, а в прошлом — один из лучших «полевиков», знает очень хорошо. На месте — виднее. И интуитивнее.
— Это приказ?
Артём подчинится, если координатор прикажет, поскольку если Хокусай приказывает, значит, он уверен, что дальнейшее присутствие на базе Гривы и О’Тулла непременно принесет только вред. Либо им самим, либо делу.
— Нет, — нехотя ответил координатор. — Это рекомендация.
— Мы остаемся, — коротко отвечает Грива.
Ирландец что-то одобрительно проворчал.
Артём берет Пако за шкирку и сажает в кресло перед видеораструбом.
— Это — местный работник Пако… как тебя?
— Васка, — хрюкает местный работник.
— …Пако Васка. Готов к сотрудничеству.
— Очень хорошо, — кивает Хокусай.
— Я требую защиты! — пищит Пако, видно, решив, что перед ним какой-нибудь законник. — Я требую адвоката!
Лицо у Хокусая очень интеллигентное. Бедняга Пако не первый из обманувшихся.
— Я — специальный координатор подразделения «Алладин» Хокусай Танимура, — спокойно произносит командир Артёма, и Пако прикусывает язык.
Масс-медиа сформировало весьма суровый образ обобщенного специального координатора «Алладина»: что-то вроде огнедышащего дракона, одержимого маниакальной жаждой убийства.
Хокусай дает бедняге возможность переварить информацию, затем осведомляется официальным тоном:
— Вы желаете воспользоваться привилегиями добровольного сотрудника?
— Да.
— Что — да?
— Желаю.
— В таком случае…
Грива отворачивается. Удав получил своего кролика.
Артём берется за пистолет, намереваясь «размягчить» попорченный шустрым амиго замок, но О’Тулл его останавливает.
— Побереги импульс, — говорит он, прилепляя к двери кубик направленной термомины.
Артём надвигает на глаза визор.
Мина срабатывает с мягким хлопком, и в двери появляется оплавленная дыра примерно метрового диаметра. Запах горелого пластика сочится сквозь фильтр.
— Полную схему, — требует Грива.
Головастый немедленно выдает на экранчик визора подробную картинку. То, что Пако назвал виварием, значится как «зона перспективной тактической разработки». Обозначены наилучшие подходы к ней, а также исчерпывающая информация о размещении охраны и персонала базы. Охрана и персонал в большинстве активно делали ноги, а меньшинство, скорее всего, просто еще не сориентировалось в ситуации. Отдельной строчкой выведено текущее время до прибытия группы поддержки. Возможно, со стороны Головастого это намек. Группа поддержки — в брониках седьмой категории. Им прятаться ни к чему.
— Юджин?
— Возражений нет.
Маршруты и техническое обеспечение — на совести Артёма. Он — старший в группе, хотя О’Тулл — майор, а Грива — капитан. Зато у Ирландца скорость реакции на восемнадцать процентов быстрее, чем у Гривы.
— Тогда вперед.
Пустой коридор, нежно-голубые пластиковые панели, утопленные в панели светильники. Через каждые двадцать шагов — напольные вазы с искусственными цветами. Человек в белой униформе, выскочивший из-за поворота, шарахнулся так, что едва не упал. Еще один, тоже в белом, прижавшийся к стене. Охранник с карточкой на груди задирает вверх руки: сдаюсь. Успеешь еще, не до тебя. Бегом, бегом. Осмотический фильтр маски, среагировав на участившееся дыхание, повышает содержание кислорода. Еще один охранник. Бежит, сломя голову. Глаза белые от ужаса, натыкается на О’Тулла, тот отшвыривает его в сторону. На полу — пистолет. Затвор в заднем положении — обойма пуста.
«Схему!»
Головастый спускает картинку. На секунду, этого достаточно. Они — в пятидесяти метрах от «вивария». Никаких опасных излучений, никаких инородных полей… Юджин сворачивает за угол и резко останавливается. Дверь. Вернее, стальной люк. Под ним — мертвец. Вернее, полмертвеца. Люк разрубил тело пополам. Неаппетитное зрелище, но видали и похуже. Ирландец сапогом отодвигает обрубок к стене, прижимает в замку анализатор, ворчит:
— Вот ведь дрянь какая…
— Что, не возьмет? — спрашивает Грива. Он чувствует облегчение. Ему не хочется лезь в пасть дракону. Он совсем не прочь подождать группу зачистки. Решительных парней в брониках седьмого уровня. Но иногда и несколько минут оказываются решающими. Кто поручится, что под комплексом не упрятан хорошо экранированный ядерный фугас и как раз в этот момент в сотне километров отсюда чей-то палец не жмет на контрольную кнопку?
Юджин аккуратным кружком прилаживает к люку термомины, отодвигается. Переборка из легированной стали — это не пластиковая дверь.
— Поехали, — говорит он и инициирует мины.
Артём Грива
Сработало. Мой визор выдал красный сигнал: опасное излучение.
— Фонит, — удовлетворенно изрек О’Тулл.
Направленные термомины образуют в фокусе почти шесть тысяч градусов и превращают в плазму практически любой материал. Но действуют всего лишь доли секунды.
Переборку они прожгли, но в отверстие с внутренней стороны не прошел бы и кулак. Это была не просто сталь, а какой-то хитрый многослойный сплав. Как выяснилось позже — космическая разработка. Для наружного люка. Если бы я знал тогда этот маленький нюанс, то, может, и не сунулся бы в дыру. И не заварилась бы каша, от которой два года спустя будет тошнить кровью пять с половиной миллиардов моих соседей по планете. То есть каша бы все равно заварилась, но я не оказался бы в самой середке котла…
Юджин вынул из кобуры лазерный пистолет. Он не забыл, что «ужасных динозавров» удерживала лазерная сетка. Он всегда обращал внимание на мелочи, мой напарник. Ирландец приготовился, но шагнул не к дыре, а в сторону. Первым заглянуть в преисподнюю — моя привилегия.
До прибытия группы зачистки оставалось всего ничего.
Но я не стал ждать. Я заглянул.
Сначала я ничего не увидел. Вернее, увидел комнату, напоминающую ту, через которую мы прошли с боем четверть часа назад. Полный разгром, трупы на полу, развороченные экраны дисплеев. Вот только крови было значительно меньше. То есть ее не было совсем…
А потом я увидел Его.
Он приближался медленно и неуверенно. На Нем был серый комбинезон, порядком измызганный.
Сначала я решил, что это человек с нарушенными двигательными функциями. Такие чудны́е дерганые движения… И еще от него исходило ощущение беды. Нестерпимой непоправимой утраты… Меня пробрало буквально до костей… Я даже не сразу сумел понять, что это Его боль, а не моя.
По экрану визора поползли синие прозрачные полосы. Обзору они не мешали, но свидетельствовали о наличии постороннего электромагнитного излучения.
И я отвлекся. Решил, что передо мной какой-то свихнувшийся чудик из персонала базы. И сосредоточил внимание на противоположной двери.
Кого я ждал? Динозавра? Летучую медузу?
В общем, я облажался. Настолько, что даже упустил первый миг, когда Он обратил на меня внимание. Этот миг был так короток, что я даже не успел разглядеть Его лица. То есть в тот, первый, миг я даже решил, что это не лицо, а маска. А во второй миг я испытал такой невыразимый ужас, что ослеп и оглох, а сердце мое оборвалось и ухнуло куда-то в ледяную бездну. В общем, это был такой жуткий страх, такая невероятная тоска и страдание, что перенести их я был не в силах. Наверное, я заорал. Наверное, я на какое-то время вообще перестал существовать. Как личность. Остались одни рефлексы. Остался «зверь», который всегда просыпался во мне в такие критические мгновения. У «зверя» не было души, которая могла страдать, у него не было морали и совести — только желание выжить и примитивные рефлексы. Эти рефлексы отбросили меня от двери метров на десять. А дальше сработали рефлексы Юджина О’Тулла. Он вскинул руку и выпустил в дыру лазерный импульс. Попал. Ирландец всегда попадал: ночью, на слух, с завязанными глазами. Как-то он даже ухитрился сбить из звукопистолета взлетающую вертушку. Но его нынешний выстрел без преувеличения изменил судьбу мира. Хотя одному Богу известно — в какую сторону.
