Легенда о ред билле повествует о том, как впервые был проведен обряд инициации. В прежние времена мужчина мог жениться на девушке, которая была ему обещана, только после этого обряда.
Предание о черной змее, согласно существующему у нас обычаю, служит сюжетом при разрисовке тел, необходимой при проведении больших празднеств. На рисунке изображается черная змея, выползающая из одной норы и вползающая в другую. Она же символизирует и лучи заходящего солнца (напоминая об умерших, которые ушли от нас в другой мир). Одно отверстие, куда попадает душа умершего, находится а Млечном Пути (Йул), другое, откуда она выходит, — это новый горизонт, пристанище духов (Йили-Джилит-Ньеа).
Марнбил разработал церемонию наводнения для того, чтобы наш народ мог вызвать, если понадобится, большое наводнение и тем самым наказать врагов. Об этом и других обрядах я расскажу ниже.
Итак, Марнбил и Деваллевул продолжали идти каждый своим путем, определяя места для свершения обрядов, пока не встретились в Баралкеа на мысе Ван-Димен. Они разбили лагерь у залива Бангубелла, севернее Баралкеа. Как-то Марнбил сказал Гин-Гин:
— Скажи дяде, чтобы он оставался здесь. Мне осталось выполнить два больших дела, а потом я вернусь сюда.
Он отправился на Джилкирри (остров Черепах), чтобы построить еще одну ловушку для черепах, а пока Марнбил отсутствовал, Гин-Гин сидела под сенью пальм, разбивала орехи и выбирала из них семена. Деваллевул томился без жены и его соблазняли прелести Гин-Гин. Он решил за ней поухаживать. Гин-Гин поначалу сопротивлялась, но в конце концов уступила. Они занимались любовью в тени панданусов[11], когда вернулся Марнбил и увидел их.
Дик Рафси и его брат Линдсей
Марнбил не сказал ни слова, но про себя решил, что за великий грех прелюбодеяния с женщиной, которая приходилась ему племянницей, Деваллевул должен быть убит. Немного погодя, он торжественно обратился к Гин-Гин:
— Скажи дяде, что после большой работы меня томит жажда, я хочу пить. Скажи ему, чтобы он пошел со мной, нужно вырыть колодец.
Все вместе они отправились к подножию песчаной дюны и стали прутьями и ракушками рыть колодец.
Когда вода начала заполнять дно колодца, Марнбил сказал Гин-Гин:
— Скажи дяде, чтобы он наклонился и попробовал, пресная ли вода.
Деваллевул нагнулся над колодцем, но до воды дотянуться не смог.
— Скажи дяде, чтобы он вытянул ноги и наклонился пониже, — снова приказал Марнбил.
Деваллевул так и сделал. В тот же миг Марнбил пронзил его копьем.
Деваллевул метался по земле, издавая предсмертные стоны. Затем его тело и дух поднялись в небо, но, улетая, он посылал ужасные проклятья всем людям, которые в те времена еще были бессмертны.
— Отныне и во веки люди станут смертны. Они будут умирать от удара копья, нулла-нулла[12], от магических заклинаний, от отравленной пищи, от укусов змей. Они будут тонуть и гореть в огне.
Он перечислял все виды смерти, которые ожидают людей, пока Марнбил и Гип-Гип в ужасе не убежали.
Вскоре у них родилась дочь. Ее назвали Йеги.
А когда Марнбил и Гин-Гин умерли, то превратились в скалу. Ее видно во время отлива между Ван-Дименом и островом Валлаби. Скала похожа на каноэ, в котором сидят три человека. Ноги их болтаются в воздухе. В центре — Йеги.
Есть у нас обряд Тувату, змея-Радуги. Он пришел с юга уже после Марнбила и привел с собой много людей. Место, где они разбили свой лагерь, называется Джалга-Гиндидбу — теперь оно под водой в большом заливе, в устье реки Минья-Дарга, Эту реку создал Тувату.
Люди, которые пришли с Тувату, построили свои хижины в Джалга-Гиндидбу. Здесь были: буллебул — пятнистый скат, нгулма — треска, галтарр — желтая треска, гарнгуур — чайка, лулнгурри — белый журавль, вонгабел — дикая пчела, ящерица, валлаби, черепаха, дюгонь, акула и много-много других племен.
Тувату построил свою хижину в центре лагеря. Она была самая большая. Строили ее так: воткнули сто кругу длинные прутья, наклонили к центру и связали. Затем эту раму покрыли травой бинди, песком, потом еще раз травой и так крыли до тех пор, пока она не стала водонепроницаемой.
С Тувату пришла его сестра Бултугу — треска с маленькой дочкой по имени Гиндидбу — трясогузка.
Однажды вечером разразилась буря, загремел гром, засверкала молния и полил сильный дождь. У Бултугу не было своего жилища. Она подошла к хижине брата и закричала:
— Брат, возьми в свою хижину мою дочь, твою племянницу.
Но Тувату крепко спал. Бултугу слышала, как ом храпит. Тогда она крикнула еще громче:
— Брат, возьми к себе мою девочку, льет сильный дождь, она может простудиться и заболеть.
Тувату же очень устал, хотел спать и не желал ее слушать.
Дождь лил все сильнее, Бултугу кинулась разжигать костер, чтобы как-то согреть ребенка; она собрала хворост, разожгла большой костер и села возле него.
Дождь усилился, и Бултугу снова отправилась к хижине брата и снова стала молить его:
— Брат, проснись, возьми моего ребенка, там в уголке для девочки места хватит.
Тувату, наконец, проснулся, застонал, заохал и ответил:
— Не-е-т, это место для моих больших колен.
Закрыв коленями угол, он снова крепко уснул.
Бултугу снова позвала его:
— Брат, посади мою дочку в уголок, она дрожи г от холода.
Но Тувату открыл глаза и спокойно сказал:
— Не-е-т, этот уголок для моих больших локтей.
Он перевернулся и протянул руки в угол. Однако, когда Тувату переворачивался, другой угол освободился.
Бултугу пошла взглянуть на ребенка, Вернувшись, она сказала Тувату:
— Брат, мой ребенок заболел. Возьми девочку к себе, у тебя есть свободное место.
Но Тувату, заохав, сказал:
— Не-е-т, это место для моих больших ушей.
— Тогда положи моего ребенка на другое место, — взмолилась сестра.
— Не-е-т, то место для моих больших рогов, — возразил брат сестре.
— Ну, положи ее вон туда, — снова попросила Бултугу.
— Не-е-т, там место для моей спины, — отвечал брат.
Так он и переваливался с боку на бок, придумывая всякие отговорки; то ему нужно было место для его больших рук, то для больших ног.
Бултугу вернулась к девочке и увидела, что она совсем разболелась. Села Бултугу и горько заплакала. Вскоре ребенок умер.
Бултугу затаила злобу на брата и решила ему отомстить. Она собрала куски коры, связала их и сделала большой факел. Потом сунула его в огонь, а когда факел вспыхнул, бросилась к хижине Тувату и подожгла ее со всех сторон.
