— Ладно, ладно, — пробурчал он. — Вот если бы ты только не была такой страшной и косматой…
Едва он это сказал, как черная шкура медленно соскользнула к ее ногам и перед ним предстала прекрасная женщина; ее чело было увенчано диадемой, зеленое шелковое одеяние перехвачено поясом с драгоценными камнями. Волнующим, мелодичным голосом она повторила свои слова:
— Скажи, герой, согласен ли ты стать моим возлюбленным?
Вместо ответа, он заключил ее в свои объятия и поцеловал.
— Знай же, — сказала она, — здесь, в пустыне, меня знали как Косматую Эльзу, но мое настоящее имя — Зиг-мина. Я — королева Старой Трои. Твое согласие освободило меня от злых чар, и теперь мы можем отправиться в мои владения, где ты станешь королем.
Радостные и счастливые, они двинулись в путь, и конь Вольфдитриха пошел следом за ними. Наконец они услышали шум волн, разбивающихся о берег, и спустились к морю. Там их ждало странное судно. Нос был сделан в форме заостренной рыбьей головы, а руль — в виде водяного, вытянутая рука которого служила рычагом, поворачивающим лопасть — русалочий хвост. Парусами служили крылья грифона, что позволяло в случае необходимости плыть против ветров и приливов. Водяной, искусно выточенный из ливанского кедра, мог сам, без помощи путешественников, держать курс. На борту были и другие чудеса: шапка-невидимка; кольцо, приносившее своему обладателю успех в любой битве; рубашка из золотистого шелка и многое другое. Рубашка, казалось, была сшита на маленького ребенка, но, когда Зигмина надела ее на своего возлюбленного, она становилась все больше и больше, пока не стала ему впору.
— Береги эту рубашку, — сказала Зигмина возлюбленному, — и надевай всякий раз, когда тебе будет грозить опасность. Она защитит тебя от клинка и камня, от огня и зубов дракона.
Движимое крыльями грифона, судно быстрее ветра преодолело западное море и доставило путешественников в Старую Трою. Народ встречал свою королеву всеобщим ликованием, а когда она представила статного витязя Вольфдитриха как своего будущего супруга, разразился приветственными кликами. Свадьбу справили с большой торжественностью, и для нового короля наступила счастливая жизнь. Рядом с красавицей женой он забыл обо всех своих бедах и несчастьях и даже об одиннадцати верных друзьях, которых он оставил в смертельной опасности. Время от времени, когда Вольфдитрих был один, то вспоминал их, как давний забытый сон, и упрекал себя за пренебрежение долгом, но стоило Зиг-мине взять его за руку, он сразу же забывал, что честь и долг требуют от него действия.
Однажды, когда Вольфдитрих, его жена и придворные были на охоте, из кустов выскочил чудесный олень с золотыми рогами. Он, по-видимому, не испугался, но, оглядев охотников, повернулся и скрылся в чаще.
— За ним! — вскричала Зигмина. — Кто убьет этого оленя и принесет мне золотые рога — удостоится многих милостей и получит кольцо с моей руки.
Множество охотников бросилось в погоню, и первый среди них — Вольфдитрих. Олень долго петлял по лесу, но в конце концов исчез. Вольфдитрих вернулся к лагерю разочарованный и обнаружил там все в смятении: ужасный волшебник, великан Друзиан со множеством вооруженных карликов, напал на лагерь в его отсутствие и похитил королеву. Никто не знал, куда он ее унес. Вольфдитрих снова был одинок в этом мире и пришел в такое же отчаяние, как в тот ужасный день в пустыне. В голове у него была только одна мысль — о Зигмине. Он должен отыскать ее, где бы она ни была, а если он не сможет этого сделать, то лучше ему умереть.
Вольфдитрих сменил королевский наряд на одежды пилигрима и спрятал меч в полый посох, на который он опирался в пути. Снаряженный таким образом, он обошел многие земли, всюду ища замок великана Друзиана. В конце концов какой-то карлик сказал ему, что человек, которого он ищет, живет высоко в горах над морем и что карлики признают его своим господином. Он снова тронулся в путь и шел вперед и вперед, пока наконец вдали не показался замок. Вольфдитрих сел отдохнуть у ручья, нетерпеливо глядя на замок, где он надеялся найти свою жену. Но усталость его была так велика, что он уснул и увидел ее во сне.
Он проснулся от грубого окрика и пинка под ребро.
— Эй, пилигрим, — раздался чей-то голос, — давно ты тут храпишь? Пойдем ко мне, я тебя покормлю. Моя жена пожелала взглянуть на тебя.
Вольфдитрих вскочил на ноги и последовал за великаном, который разбудил его так грубо. Войдя в просторный зал, Вольфдитрих понял, что достиг цели своего паломничества, и сердце его наполнилось благодарностью и ликованием.
Перед ним сидела Зигмина, с глазами красными от слез. Едва она взглянула на него, Вольфдитрих понял, что она его узнала, и изо всех сил старался не выдать себя и ее.
— Смотри, жена, — прорычал Друзиан, — вот священник, с которым ты хотела поговорить о вере. Полное ничтожество, да к тому же нем как рыба. Эй, костяной мешок, — обратился он к пилигриму, — садись к огню, и посмотрим, сможет ли добрая пища разогреть твою жидкую кровь.
Пилигрим сделал, как было приказано, поскольку, несмотря на усталость и волнение, есть ему очень хотелось.
Карлики внесли еду и напитки, и Вольфдитрих смог утолить голод. Великан стал задавать ему вопросы, но он отвечал коротко и, разумеется, не слишком правдиво.
Когда сгустились сумерки, Друзиан схватил даму за руку и стащил ее с места, сказав:
— Не надейся, сын альрауна, что освободил тебя от медвежьей шкуры, на этот раз тебя не спасет. Он слишком боится расшибить голову о скалы. Срок, о котором ты просила, прошел, идем со мной.
Он поволок Зигмину из комнаты, но тут пилигрим, сбросил лохмотья и вытащил меч из посоха.
— Прочь, чудовище, — закричал он, — не смей прикасаться к моей жене!
С этими словами он бросился на великана. От внезапности нападения тот отпрыгнул назад, воскликнув:
— Что, подменыш, ты и есть Вольфдитрих? Тогда мы все сделаем по справедливости. Ты возьмешь оружие и сразишься со мной, если у тебя, конечно, хватит смелости. Зигмина будет женой победителя.
Герой согласился, и карлики принесли ему три доспеха: один — золотой, другой — серебряный, а третий — железный, старый и ржавый, но очень тяжелый. Он выбрал последний, но меч оставил свой. Друзиан также облачился в кольчугу и взял свой топор.
Они стали сражаться, и вскоре противнику удалось мощным ударом разбить щит Вольфдитриха. Казалось, поражение неизбежно, но герой уклонился от следующего удара и, схватив обеими руками меч, обрушил его на врага с такой силой, что острое лезвие рассекло шею и плечо. Великан рухнул на пол, но в ту же минуту карлики всей толпой набросились на победителя со своими маленькими кинжалами и копьями, чтобы отомстить за своего хозяина. Тонкие иголочки прошили его доспехи насквозь, но благодаря рубашке из золотистого шелка витязь остался цел и невредим. Он обратил карликов в бегство, и наконец муж с женой смогли обняться и заверить друг друга в вечной любви.
— Скорее уедем из этого проклятого дома, — воскликнул герой, — кто знает, какие еще испытания готовят нам эти полчища гномов!
Вольфдитрих и его жена спешно спустились во двор, в котором не было ни души, и отыскали конюшню, где нашли двух оседланных коней. Они сели и поскакали прочь.
После долгого и утомительного путешествия они вернулись в Старую Трою, возвращение королевы и ее храброго мужа было встречено ликованием.
Зигмина правила своим народом милостиво, но твердо и справедливо, и поэтому народ любил ее. После своего возвращения она стала даже добрее и сострадательней, чем раньше, но была слаба и бледна и, что еще хуже, с каждым днем все больше бледнела и худела. Однажды вечером, когда она и ее муж сидели вместе вдвоем, она подняла к нему свое милое лицо и сказала:
— Когда я умру, ты должен вернуться в свою страну. Здесь ты всегда будешь чужим, и из-за этого могут начаться распри.
Мысль о скорой смерти жены поразила Вольфдитриха в самое сердце, но он старался не подавать вида, чтобы не огорчать ее. Он заботился о ней с удвоенным вниманием, но все тщетно: ее участь была предопределена. Когда для ее спасения нужно было сразиться с великаном, он не дрогнул, но на этот раз спасти ее было не в его власти. Она умерла у него на руках, и он положил ее в раннюю могилу.
Метатель ножей
Однажды, когда Вольфдитрих грустно стоял над местом последнего успокоения жены, он внезапно вспомнил, что она просила его вернуться на родину, когда ее не станет, и сразу же в голове у него мелькнула мысль о матери и верных одиннадцати друзьях. Он вспомнил, что так и не привел в исполнение свой план — призвать на помощь императора Ортнита.
— Я никогда не забуду тебя, моя дорогая жена, — пробормотал он, — но я бы не стоил твоей великой любви, если бы не отправился на помощь тем, кто был мне верен до самой смерти.
