надо мной вдруг становится голубым, глаза режет золото солнца, а не луны́ Саора, и в ушах звучит насмешливый голос, что стал для меня самым родным, а тогда был почти незнакомым: «Я привык к тому, что мне подчиняются».
Заклинание постепенно уменьшается, съёживается до размеров небольшого сгустка и трепещет.
– Оно боится! – поражённо выдыхает Дэйкен и, прежде чем я успеваю предостерегающе вскрикнуть, протягивает навстречу руку.
Это странно, непостижимо, удивительно! Но чёрный язычок огня доверчиво устраивается в его ладони! Джэд чуть склоняет голову, рассматривая неожиданного гостя.
– Ты с ним разговариваешь?! – не выдерживаю я.
– Чувствую, – Синеглазый серьёзен и собран. – Оно неразумно… в нашем понимании. Но оно хочет жить!
Тьма над его пальцами стремительно меняется. Вытягивается хвостом, мощной шеей, загнутым клювом, короткими толстыми лапами, огромными крыльями – и на запястье короля Саора сидит, вцепившись в браслет, гигантская птица.
– Штормовестник!
Они одинаково нагибают шеи – великий маг и воплощённое заклятие – и даже блеск их глаз, восторженный, истовый, – похож.
Затем короткий клёкот и такой же ликующий крик:
– Лети!
Джэд подбрасывает птицу, и та взмывает вверх, делает над нами круг, ловит поток, поднимаясь всё выше, в звёздное небо, к сиянию Сарда, навстречу стихиям, ветрам и бурям, среди которых уже не будет одной, только что перерождённой.
– Оно очень хотело жить, – виновато вздыхает Синеглазый, – я не смог его уничтожить. В своём теперешнем состоянии оно больше не причинит вреда.
Я потрясённо провожаю парящий над Океаном крылатый силуэт.
– Ты дал ему форму?!
– Тело. И жизнь. Штормовестники живут долго. Надеюсь, оно будет довольно.
– А потом?
– Уйдёт к звёздам, как всё живое. Дэрэк, ему семь веков – неосознанному стремлению к сохранению себя, потоку обратной магии, что не смог раствориться и исчезнуть. Оно заслужило право на существование. Считаешь, я поступил безрассудно?
Мне становится весело – и легко:
– Ты уникальный человек, Джэд. Маг, пожалевший заклинание… Оно точно теперь не опасно?
– Абсолютно. Обычная птица… Дэрэк… Мы можем идти домой. Или… ты романтики хотел?
Сильные руки подхватывают меня, вырывая из волн:
– Так как? В Орж? На берег?
Синие глаза искушающе сверкают. Но есть нечто гораздо более прекрасное и притягательное в этом непостижимом создании, намного совершеннее внешнего облика. Его душа.
– Мне всё равно, Джэд. Главное – рядом с тобой.
Перекладные
Полумрак спальни… Можно обойтись одним огоньком. Я отлично вижу в темноте. Одежду к чёрту! Подкрасться, обнять со спины, прижаться, зарыться в снежно-пепельные волосы, положить ладони на ровные, развитые плечи, скользнуть вниз, к рельефным мышцам живота… Нежная, светлая, чуть матовая кожа… Тело податливо прижмётся, а мои пальцы продолжат движение ниже, пока…
– Мой король, прими нашу бесконечную благодарность…
Я вздрагиваю и открываю глаза.
Аскаф. Вакар. Дом Наблюдателя. Сам сын Кера склоняется передо мной в обязательном поклоне. Давлю рвущийся досадливый стон.
– Аван, тысячу раз просил – Джэд.
Наблюдатель, в традиционном тюрбане и пёстром халате с кисточками по подолу, продолжает взирать на меня, словно тонх на первое яйцо. Зато девушка за его спиной, закутанная в лёгкие, полупрозрачные ткани, лукаво мне подмигивает:
– Синеглазый, папа за полтора века проникся местными обычаями. Ты для него – господин и повелитель!.. Ойта хочешь? По-вакарски!
Больше всего я хочу домой. Осуществить мечты, из которых меня грубо вырвали. Но Векари об этом говорить стыдно.
– Спасибо, Веки, – принимаю из её рук крошечную тонкую чашечку. – В чём отличия?
– А ты попробуй!
Ойта со всякими приправами из иных миров я, честно говоря, после Паджера побаиваюсь. Напробовался на всю оставшуюся жизнь. Векари, не справившей и семнадцатилетие, да ещё и редко бывающей в Саоре, мой страх объяснить затруднительно. Зато Аван, в числе прочих искавший в Аскафе человека, чьё имя мне до сих пор тяжело произносить, смотрит на дочь с укоризной. Чтобы избавить девушку от незаслуженных упрёков, делаю осторожный глоток. Вкусно. Эх, рядом нет Мэль! Каких ехидных замечаний я наслушался бы!
– Мой король, прости, что беспокою. Ты и так устал. Но сын Гэкэра очень просил заглянуть и к нему. Раз уж ты выбрался на север Аскафа.
Машинально киваю. Затем вспоминаю, что Элвар не стал бы гонять по пустякам. Ни о какой ерунде, вроде прошлого «Дэйкен, мы тут с одним дружественным племенем пустынного орхара раздразнили, и он нас неделю по пескам гоняет», речь не идёт. Похоже, мои мечты придётся отложить на весьма неопределённый срок. Векари забирает у меня пустую чашку и поправляет своё воздушное одеяние.
– Джэд, я с тобой. Подбросишь?
– Веки, король и так утомлён… – начинает протестовать Аван.
Не утомлён и не устал. Я близок к тому, чтобы рухнуть на любую горизонтальную поверхность – пойдёт даже во-он тот симпатичный полосатый коврик на полу – и отключиться на пару часов. Спал я дней пять тому назад. А когда последний раз ел, хоть убей, не помню. Дэрэк меня прикончит, воскресит, отругает и опять отправит к звёздам… Но внешне я очень даже неплохо выгляжу, по крайней мере, настолько, что дочь Авана, незаметно, по её мнению, оглядывает меня и скептически хмыкает. Ладно. И в таком состоянии я вполне способен прогуляться к Элвару и прихватить Векари с собой. Отосплюсь после возвращения в Орж.
Ориентиры Париве я запомнил ещё с того незабываемого визита двадцатилетней давности. Моё первое знакомство с Аскафом вышло бурным и вполне могло стать последним. Зуб орхара оставил след аж на браслете, неподвластном никакому воздействию – до того могучей оказалась тварь размерами с небольшой дом. Счастье, что тогда принц Соледжа тратил свою неуёмную энергию исключительно на ухаживание за девчонками в своём университете на Земле. Иначе сдержанным порицанием Совета и подозрительным взглядом Гэссы я не отделался бы. Весело было, однако!
Правда, и возвращения моего тогда никто с таким нетерпением не ждал. Не хватал в охапку, не прижимал сильно-сильно, чтобы через миг отстранить и оглядеть всего в поисках незалеченных ран, не орал и тут же не целовал так, что захватывает дух и появляется состояние огромного счастья, когда ты согласен на всё – покорно и виновато кивать, давать себя раздеть и подробным образом осматривать – вдруг упустил какую-то царапину! – отвечать на ласку и внутренне ликовать – оттого, что ты дома, рядом, можешь больше ни о чём не волноваться.
Зато и скрывать мне приходится больше. И тщательнее.
– Синеглазый! – радостный рёв Элвара оглушил, наверно, всех пустынных тварей на сотню шагов вокруг.
Глядя на этого здоровенного, широкоплечего, нахально смотрящего на меня сверху вниз – в буквальном, разумеется, смысле – жизнерадостного парня, трудно поверить, что он из Саора. Такие великаны подходят Маринику или Скаэгу. Слава Создателю, меня он в своих ручищах душить не осмеливается, а вот Веки достаётся за двоих. И – девушке это нравится! Любопытно…
– Покажи-ка левую! – требует сын Гэкэра. – Эй, браслетом не прикрывай! Ну надо же! Даже шрама не осталось!
– А ты надеялся? – не могу удержаться от усмешки.
– У меня впервые на глазах откушенная конечность отросла, – в голосе Элвара восторг, словно у ребёнка, впервые зажёгшего огонёк. – Ты, Дэйкен, вообще, человек?!
Кто б мне на этот вопрос ответил… Отец – и тот вздыхает и руками разводит.
– Мой муж сказал однажды, что ему плевать, кто я. Хоть бог, хоть скоуни… Эл, ты меня зачем звал? На регенерировшую ладонь полюбоваться?
– Я бы с удовольствием и потрогал, – великан хихикает, – только магией твоей сыт ещё с тех пор… Кстати! Что значит – мой муж?!
Позабытая ненадолго Векари растягивает губы в улыбке:
– Эл, вот что получается, когда безвылазно сидишь в ином мире! Домой надо заскакивать, хоть изредка! Это же самое главное событие в Саоре за минувший год!
– Мы с принцем Соледжа… Обряд прошли, – я краснею и отворачиваюсь.
– Сами додумались?!
– Бабушка постаралась. Неприлично, мол… дурной пример детям подаёте.
Теперь они хохочут оба…
– А смущаешься чего? Ты, Синеглазый, и так сплошное недоразумение. Подумаешь – на парне женился! Как с твоей силищей не свихнуться – вот что уму непостижимо! Или манией величия закончить. Нет же – мальчишка мальчишкой, по мирам носишься, в авантюры влезаешь… Принца своего только в Аскаф не тащи, – Элвар сразу серьёзнеет. – Ведуны опять лютуют. Собственно, я тебя затем и позвал.
У него в руках кристалл. Сын Гэкэра протягивает его мне и мягко, но настойчиво отворачивает от меня Веки. Не к добру… Бегло проглядев содержимое, я сглатываю и соглашаюсь с ним: Дэрэку в Аскаф путь заказан надолго.
– За что они их так? – мой голос спокоен, но внутри всё кипит.
– Кровная вражда. Сильное племя собралось и полностью вырезало ослабевших
