– К тебе, дочка, если ты Мария Скворцова.
– Да, именно так, я Мария Скворцова.
– Я сослуживец твоего деда, кстати, ты на моего боевого друга шибко похожа.
Мария пригласила в квартиру нежданного гостя и усадила в кресло возле балкона. Пока гость осматривался, она тем временем оделась и причесалась.
– Может, хотите чаю? – спросила она, продолжая внимательно разглядывать незнакомца.
С колючей щетиной худой старик был похож на рыбака из небольшой рыбацкой деревеньки. Давно видавший виды костюм бутылочного цвета висел на его острых плечах и болтался как на вешалке. Ткань, выгоревшая от солнца или от времени, на карманах и локтях протерлась и блестела. Длинный острый нос гостя, с горбинкой, делал выражение лица старика строгим. Он щурил маленькие глазки, из которых вот-вот могли побежать слезы. Доставая из кармана платок, гость бережно промокал глаза и прятал платок обратно, как будто стесняясь, что тот не совсем свежий и чистый. Подбородок с глубокой ямочкой, под которым острый кадык выпирал, словно шляпка гвоздя. Николай Иванович смотрел на Марию пытливыми глазами и улыбался. В его бесцветных глазах было столько любви и света, что Мария непроизвольно улыбнулась в ответ, и ее лицо залила краска стыда оттого, что она с таким упорством сверлила взглядом этого добродушного старика. С таким лицом и глазами человек не может врать, сделала вывод для себя девушка. Он сидел слегка ссутулившись, как будто боялся, что в любой момент хозяйка квартиры возьмет и прогонит его на улицу.
– Не суетись, дочка, я на вокзале перекусил, так что не волнуйся.
Мария увидела, как заблестели во рту старика железные коронки.
– Так вы служили с моим дедушкой?
– Не только, дочка, служил, но и не раз прикрывал его от пуль и неминуемой гибели. Он был для меня как родной брат, и им и останется до смерти.
Старик замолчал и прокашлялся. Мария подумала, что гость наверняка курит, и предложила ему закурить.
– Бросил я эту гадость давно, лет двадцать назад. До сих пор снится, будь она неладна. Это бронхит у меня, простыл в поезде.
Мария спохватилась и посмотрела на часы. Она уже опаздывала на работу.
– Николай Иванович, вы меня извините, но мне нужно бежать на работу.
– Хорошо, Мария, тогда я зайду в другой раз.
Он поднялся и хотел уйти, но Мария остановила.
– Куда вы пойдете? У вас наверняка нет родственников в Киеве? Оставайтесь у меня.
– Да как-то неудобно…
Николай Иванович замялся, сжимая кисти рук, не знал, как поступить.
– Не выдумывайте, что значит неудобно? Вы друг моего дедушки, и я не смогу вас выставить за дверь. Я быстро сбегаю на работу и возьму выходной. У меня хорошая напарница, она возражать не будет.
Николай Иванович хотел что-то сказать, но Мария замахала категорично руками, отметая возражения старика.
После очередной паузы Николай Иванович глубоко вздохнул, как пловец перед прыжком в воду и спросил:
– Ну, а ты мне вот скажи, дочка, слыхала ты или нет от своей бабушки о черном чемоданчике?
Старик в упор посмотрел на Марию. И почему-то девушке стало страшно. Непонятный, совершенно необъяснимый страх. Ей показалось, что из темных углов комнаты что-то ползет и шипит.
– Какой чемоданчик? – переспросила девушка и слегка повела плечами, словно прогоняя невидимых и опасных существ.
Старик пристально посмотрел на Марию, глаза у него сузились, и от этого нос стал длиннее.
– Да был такой черный чемоданчик. В нем хранилось много золота. Так вот, внучка, мы с твоим дедом спрятали этот чемодан в укромном месте. А теперь его там нет. Испарился. Вроде бы как и не существовало вовсе. Чертовщина какая-то.
Тут вдруг Мария с ужасом поняла, что впустила в дом совершенно незнакомого ей человека. И теперь этот старик рассказывает про золото. А может, он сумасшедший? Сбежал из клиники, и его разыскивает милиция. Мария заерзала на стуле и шмыгнула носом. От таких мыслей у нее пропал голос и пересохло в горле. Струйка холодного и липкого пота медленно стекала по спине.
– Я не знаю ничего ни о каком золоте, – негромко произнесла она. – Вы меня пугаете.
Старик с минуту еще вглядывался в ее лицо, потом вдруг обмяк, ссутулился и, как показалось Марии, чуть уменьшился в росте. Плечи у него опустились, руки безжизненно повисли.
– Все зря, все зря, опоздал, – едва слышно бормотал он.
Мария сидела на кухне и смотрела на старика, который что-то бормотал. И тут она со всей ясностью поняла, что ей совершенно незачем боятся этого утомленного жизнью человека. У него осталось чувство вины перед своим боевым другом. Как она могла плохо подумать о нем? Мария в душе укоряла себя и отгоняла прочь глупые мысли. Она успокоилась и улыбнулась. Чувства горечи и сострадания к старику заполнили ее душу до самых краев. Неожиданно для себя самой она бросилась к нему и, обхватив его голову руками, зарыдала. Вспомнила деда, бабушку, и острая боль одиночества пронзила все ее естество. Слезы градом катились из ее глаз.
– Что ты, что ты, внучка, перестань плакать. Вот дуралей старый, так тебя напугал и расстроил.
Глаза старика наполнились слезами. Своим платком он вытирал лицо Маши. Девушка кивала в знак благодарности.
– Николай Иванович, – всхлипнула Маша, – простите меня, что не могу вам помочь. О золоте я никогда не слышала.
– Похоже это на Сашку, похоже. Кремень мужик был. Не рассказал никому ничего. Чтобы не навредить своей семье.
Николай Иванович допил свой остывший чай и вытер рот рукой.
– Вопрос решен, я скоро вернусь. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Можете прилечь на диван и отдохнуть. На кухне в холодильнике есть яйца, творог и колбаса. Я скоро.
Мария выскочила за дверь и побежала на работу. На душе у нее было легко, и вдыхая утренний свежий воздух, она чувствовала, что поступила правильно. Когда через два часа она вернулась домой, Николай Иванович мирно спал на диване, поджавши, словно ребенок, под себя ноги. Мария на цыпочках, чтобы не разбудить старика, вышла на кухню и приготовила нехитрый обед. Ромбик на удивление вел себя мирно и не носился от радости при появлении хозяйки по квартире. Мария услышала, что Николай Иванович проснулся, и постучала в дверь.
– Как отдохнули?
– Спасибо, дочка, хорошо, ты прости, что доставил столько хлопот. Вот и работу ты пропустила…
– Давайте обедать, а за столом обо всем расскажете.
На кухне стоял запах яичницы с колбасой. Нарезанные бутерброды с сыром и маслом лежали на золотистых блюдечках. Николай Иванович скромно сел за стол и огляделся.
– Уютно у тебя, сама хозяйничаешь?
– Ага, больше некому.
После того, как от еды остались пустые тарелки и Мария разлила в чашки чай, гость сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
