Я немного хихикаю. "Образовательный опыт?"
"Конечно, почему бы и нет. Думаю, сегодня я узнал о человеческой природе больше, чем за все время обучения в колледже".
"И что это?"
"Не покупайте друзьям проституток - им это не нравится".
Я шлепаю его другой подушкой, прежде чем заправить ее обратно под голову. "Проституция и дружба не сочетаются".
"Хукинг и блины тоже не сочетаются. Благодаря Мэлу у меня больше никогда не будет таких мыслей об iHOP".
Это вызывает еще один легкий смех, и мой уставший мозг запускает слова из моего рта. Не успев подумать ни секунды, я проболтался. Может, я отстой, а может, и нет - я уже не знаю. Я просто хочу сделать что-то правильно и не наводить беспорядок, но у меня такое чувство, что мне лучше закрыть рот. Ничего хорошего не бывает после двух часов ночи, а прошло уже почти полтора часа. "Я не хочу больше лгать - ни тебе, ни себе. Правда в том, что я считаю тебя замечательным, но мой мозг не понимал, насколько замечательным, потому что ты был под маской гея - маской Гей-о".
"Это была ссылка на Зорро?"
"Я не знаю, что это было, но правда в том, что я ненавижу то, как все запутано между нами. Я ненавижу, что потерял тебя. Я ненавижу, что ты мне нравишься. Я ненавижу, что ты не тот, кем я тебя считала, потому что между нами есть какая-то привязанность. Я знаю, что она есть..." На губах Марти появляется мягкая мечтательная улыбка, которая заставляет меня чувствовать себя ужасно. О Боже, я не должна была ничего говорить. Прорываясь вперед, я заканчиваю: "Но...".
Ухмылка исчезает. "Ах, но..."
"Но его затмевает кто-то другой. Марти, я..."
"Тебе не нужно больше ничего говорить. Я все понял". Он переворачивается на спину и делает глубокий вдох, как будто я только что пнула его по яйцам.
Я чувствую себя ужасно, а не лучше. Исповедь полезна для души, моя задница. "Что ты хочешь, чтобы я сделал? Может, устроить фальшивое свидание? Ты должен быть моим парнем на подхвате? Мы должны попробовать и посмотреть, что получится? Это дерьмовые варианты, потому что в каждом из них ты на втором месте. Ты не заслуживаешь быть вторым, Марти. Ты заслуживаешь лучшего, чем я".
"Нет никого лучше тебя".
"Тогда нам обоим конец, потому что я отстой". Я подталкиваю его локоть своим, но он не делает ответного жеста. "Скажи мне, чего ты хочешь".
"Я хочу, чтобы ты выкинула Шона из своей системы. Либо будь с ним, либо забудь о нем. Это промежуточное дерьмо сводит меня с ума. Клянусь Богом, дружить с тобой просто изнурительно".
"Я знаю, и мне очень жаль". Вздохнув, я закрываю глаза рукой и говорю: "Так что мы делаем? Дружба не обсуждается?"
Он приподнимается на локте, поднимает мое запястье и смотрит мне в глаза. "Каким засранцем ты меня считаешь? Подожди, не отвечай". Он улыбается мне. "Да, мы можем быть друзьями, может быть, даже друзьями, которые целуются?"
Тихонько смеясь, я качаю головой. "Никаких поцелуев".
Марти обдумывает это, как будто торгуется с какой-то старухой на блошином рынке. "Ладно, ладно. Я согласна на друзей с привилегиями". Он подмигивает мне.
"Единственная выгода, которую ты получишь, - это поездки на моей потрясающей машине".
"Это эвфемизм?"
Я смеюсь. "За что?"
"Я понятия не имею. Твоя машина сосет обезьян, буквально. Должно быть, в какой-то момент она перепахала целую стаю этих волосатых маленьких сосунков. Я имею в виду, один только запах..." Я пихаю его в руку, и он смеется. Проведя руками по лицу, он простонал: "О Боже, Эйвери. Как будто мы оба подписались на то, чтобы быть несчастными. Я тебе не нравлюсь настолько, чтобы что-то с этим сделать, а Шон тебя бросил".
Я медленно киваю, словно что-то должно проясниться, и надеюсь, что большой жирный единорог выпрыгнет из радуги, которая образовалась в темных тучах, нависших над моей головой. "Мы заслужили единорога".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
"Я знаю, что ты имеешь в виду, и я даже не гей".
"У тебя поврежден мозг, как и у меня".
"Чертовы единороги". Он смотрит на меня, и мы оба начинаем смеяться. Это сонный хихикающий смех, который трудно остановить. Когда нам это удается, мы оба лежим на своих подушках, глядя в потолок. "Так ты собираешься сделать себя еще более несчастным, как я?"
"Возможно, но мне нужно, чтобы вы были более конкретны".
"Ты идешь за ним?"
На мгновение я замолкаю, хотя уже знаю ответ. Если сказать вслух, что я иду за Шоном, это становится реальностью, если признаться в этом кому-то, то концепция становится каменной. Я наступаю в пару цементных ботинок и прыгаю с моста, добровольно.
"Да, я должна довести это до конца. Я встану на одно колено, возьму в руки кольцо и буду закрывать рот, пока он не ответит мне". Я смеюсь: "Знаешь, я не думаю, что смогу выдержать больше стресса. Такое ощущение, что моя жизнь держится на паутине. Если все пойдет не так, как надо, я не знаю, как я смогу это пережить".
"Мы с Мэлом здесь, Эйвери. Мы всегда будем здесь, и если я когда-нибудь столкнусь с Генри Томасом на улице, ему лучше бежать в другую сторону. То же самое касается Мэл. Она описала, что она сделает с этим ублюдком, и это некрасиво. Эта женщина страшная".
ГЛАВА 3
Изоляция - странная штука. Я не знаю точно, как это произошло. Она как бы подкралась ко мне после того, как я потерял родителей. Мои друзья детства превратились в знакомых, а затем ушли в тень моего прошлого. У меня нет желания их возвращать. Люди, которые бывают рядом только в хорошие времена, - отстой. В моей жизни было достаточно пиявок, и я благодарен за тех друзей, которые у меня есть сейчас. От меня не ускользнуло, что люди, которые мне больше всего нравятся, - это те, кого жизнь обошла стороной, но они не легли лицом в пыль. Мы тяготеем друг к другу. Может быть, ни у кого нет обычной жизни, но поскольку это то, к чему я стремлюсь, я предпочитаю не думать об этом. Погоня за тем, чего не существует, была бы полным отстоем.
Я представляю, как привезу Мел домой, чтобы она познакомилась с моей мамой. Во-первых, никто никогда не забудет встречу с Мэл. Она вся - личность в теле цвета мокко с убийственными изгибами. Трудно не заметить, насколько она поразительна, когда эта женщина стоит перед вами. Думаю, она бы понравилась маме. Мел борется за то, чего хочет, и вдохновляет меня делать то же самое.
Сейчас мы стоим в ювелирном магазине, и у меня на лице глупая улыбка и мешки под глазами.
"Лучше бы он оценил это дерьмо". Мел склонилась над футляром с кольцами, ее глаза сканируют бриллианты, золото и платину в поисках чего-то антикварного.
"Наверное, мне лучше просто купить обычную ленту. Он все равно откажется".
Она поднимает взгляд, и ее карамельные глаза смотрят на меня как на сумасшедшего. "Что ты собираешься делать, если он скажет "да"?". Она складывает руки на груди и упирается бедром в кейс.
Я начинаю открывать рот, когда ко мне подходит девушка-продавец. Она одета в идеально бледно-розовый костюм и мила как пуговица. Мэл собирается съесть ее - э-э, как льва, а не как проститутку. Пышная цыпочка говорит: "Меня зовут Тиффани, и я".
Мел наклоняет голову в сторону, как будто она раздражена, и даже не смотрит на женщину. "Слушай, Степфордская Психопатка, мы не собираемся принимать никакого дерьма, или жестких продаж, или чего ты там запланировала в своей маленькой пластмассовой голове, так что уходи, и если мы найдем что-нибудь купить, я щелкну пальцами, и ты набросишься на меня, как хорошая маленькая сучка, потому что ты работаешь на комиссионных".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
