Месторасположение у борделя привилегированное. Рядышком с резиденцией стратига и его ближайшего окружения. Для богатеньких место. Сергей даже видел одного такого. Смуглого толстяка, восседавшего в мраморной ванне с парочкой подростков непонятного издали пола. Голого, но что характерно – с золотыми цацками на шее и руках. Может, толстый боялся, что их украдут?
Девка зарычала басом, Машег тоже взрыкнул. Тенором. И опрокинулся на спину, головой – в мягкий белый живот другой девки. Третья тут же сунулась мордочкой хузарину в пах, запыхтела, зачмокала. Сергей задумчиво глядел на задранные кверху мощные ягодицы, мокрое раскрывшееся лоно…
В плане развлечений секс у Машега стоял на втором месте, уступая только стрельбе по живым и вооружённым мишеням.
А вот мысли Сергея были сейчас далеки от этого вида типично мужских развлечений. Он пытался спрогнозировать действия фемного стратига. Захватив Самкерц, великий князь киевский Олег вломился в сеть причерноморской политики, как шмель в паутину. Ромеи, булгары, хузары, печенеги…
И это только главные пауки. И если шмелю не удастся встроиться в систему партнёрства и соперничества, коварства и предательства, которая и есть политика, то никакая сила не поможет. Сила, манёвр, точный разящий удар… Всего этого Олег лишился, привязавшись к территории, которую теперь придётся защищать сразу от всех.
И подписанный с византийским патрикием договор не стоит даже израсходованного на него пергамента, если не подкреплён конкретными связями. Что сегодня и продемонстрировал посольству русов херсонский правитель. Который пока что является едва ли не сильнейшим игроком этого региона. В первую очередь потому, что не только располагает значительными силами, но и, похоже, прекрасно представляет, как их применить.
А ещё за стратигом стоит Константинополь. Пусть нынешний император слаб и вряд ли пришлёт войска метрополии в помощь фемным. Но может прислать золото, которое тоже воюет неплохо.
Собственно, будь на месте великого князя Сергей, он бы даже не пытался удержать Самкерц. Даже при поддержке ромеев. Тем более что Самкерц – это всего лишь город, а не область, которую впоследствии назовут Тмутороканью. Олег же подмять под себя земли к востоку от Керченского пролива даже не попытался. А у Рёреха просто на это не хватило бы сил. Единственная надежда устоять – поладить с ромеями. И не с метрополией, которую представлял Пиперат, а со стратигом Вогой. Вот у кого есть и средства и, наверное, желание. Хузары – конкуренты и постоянно лезут в дела Херсонской фемы. Самкерц мог бы стать их базой на том берегу. Но доверять им опасно, ведь кто помешает стратигу сделать город своим, если пустить внутрь херсонских стратиотов?
Может, предложить стратигу союз? Но против кого? Судя по сегодняшнему разговору, Иоанн Вога всерьёз опасается дунайских булгар. Наверняка не без оснований. Кесарь Симеон показал себя соседом опасным и амбициозным. Заставил прогнуться самого Автократора ромеев. А уж ближайшего соседа по Чёрному морю может в бараний рог согнуть, если стратиг даст слабину.
Однако выгодно ли самим русам ссориться с Симеоном, когда врагов и без того полно?
Очевидно одно: с херсонским стратигом надо как-то договариваться.
И для подобных дипломатических игр рубака Войст точно не годится.
К сожалению, не годится и Сергей. Слишком несолидно выглядит.
Наверное, справился бы сам Рёрех…
Но княжич не рискнёт оставить Самкерц. Стоит это сделать, и главным станет воевода, Харальд-ярл. А этот вполне может разграбить город и свалить. Если не сам, то кто-нибудь из его хёвдингов. Например, тот же Хаги Маленький.
Да, Рёреху удалось переиграть ярла на первом этапе борьбы за власть.
И ярл принял этот малый проигрыш достаточно спокойно. Подозрительно спокойно.
Что доказывало лишь одно: у Харальда есть какие-то свои цели. Опять-таки вопрос: зачем бы великому князю ставить воеводой именно его, нурмана? Достоинства викингов несомненны, если речь идёт о морском разбое, например. Но защита захваченного города, чужого города… Это как волков приставить овечью отару охранять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сергей устал ломать голову. В конце концов, юный возраст имеет свои преимущества. Например, можно расслабиться, перестать думать о геополитике и наслаждаться жизнью. В данном случае: вином и девками.
Однако вернувшись в реальность, Сергей как раз и вспомнил мудрую фразу контрактника Паши.
«Никогда не доверяй проституткам».
Паша Влакис был прав только наполовину. Он забыл о тех, кто руководит секс-бизнесом.
А те и не скрывались особо, пусть и говорили достаточно тихо. Будь Сергей увлечён подружкой, не услышал бы.
Но он услышал.
Говорили по-ромейски.
– Чёрненький хорош. Пылкий. И красавчик. А этот – скучный какой-то. И жилистый…
– Зато беленький, – перебил второй голос, тоже мужской. – Масть редкая. А что жилист, так и на таких есть любители.
– Любители на всех найдутся, – подхватил первый, судя по произношению, не местный, из Константинополя. – Не за всех хорошую цену дадут.
– Так не обязательно для постельных утех, – вступил второй. – Здоровый, молодой, кожа чистая. Можно оскопить. На евнухов спрос тоже высокий.
«Это ж они о нас с Машегом», – с опозданием сообразил Сергей. С опозданием, потому что в голове не сразу уложилось.
Сообразил, но виду не подал. Лежал так же неподвижно, делал вид, что сейчас его интересует только мясистая задница шлюшки, испятнанная россыпью небольших, уже посветлевших синяков. Надо полагать, кто-то от души пощипал её ягодицы.
– Кто они, знаешь? Искать не будут? – поинтересовался константинополец.
– Чьи – не знаю, – ответил местный. – Я их первый раз вижу. Думаю: из купцов. Младшие. Получили серебро и прибежали тратить. Не первые они у меня. Когда их хватятся, ты уже в море будешь. Главное, о цене мы с тобой сговорились.
Девка, оставшаяся с Сергеем, повернулась на бок и уложила на него ногу. Не просыпаясь.
Торг за шторкой много времени не занял. Пара минут – и Сергея с Машегом уже продали.
– Я людей за ними пришлю, – сказал покупатель. – И деньги тоже.
– Возок пусть возьмут, – предупредил продавец. – Я мальцам вина подам с сонным зельем, чтоб по-тихому. Проснутся уже у тебя в трюме. Сумеешь им растолковать, что к чему?
– А то! – Покупатель-константинополец коротко рассмеялся.
Что ж, кто предупрежден, тот вооружен. А пока будем вести себя естественно. Сергей спихнул с живота женскую ногу, поглядел на её хозяйку: юную, тяжелогрудую, разомлевшую, прислушался к организму… и решительно втиснулся меж горячих влажных ляжек.
Девка открыла глаза, вздохнула-всхлипнула, пробормотала:
– Вздрючь меня, бык-господин…
Без энтузиазма пробормотала.
Молоденький её основательно заездил.
Хотя сама виновата. В искусство ублажения мужчин входило умение стонать, кричать и содрогаться, выказывая неуёмную страсть… Оной ни в коем случае не испытывая. Но этот мальчишка оказался не по годам умел и ухитрился довести её до воплей совсем непритворных, и далеко не единожды.
Она, однако, не жалела. Здешний лупанарий – не портовый притон, где на каждую вагину приходится по два десятка гостей подряд. Здесь пахнет благовониями, а не рыбой, потом и мочой. И гости здесь получают то, что желают. Так что если гость желает, чтобы она кончала взаправду, и в силах довести её до желаемого, то, значит, так тому и быть.
С этой мыслью юная Аспазия-Желанная, названная когда-то матерью Зозим, что значило «оставшаяся в живых», зажмурилась, обняла ногами неутомимого мальчишку и отдалась тому, что крестивший её священник называл мерзейшим блудом, а в этом доме именовалось божественным наслаждением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Обтёршись льняным полотенцем, Сергей поглядел на куча-мала из четырёх тел, хмыкнул, безжалостно извлёк из неё Машега.
– Прочь! – по-ромейски велел он трём девкам, подкрепив команду парой сочных шлепков.
Четвёртую, собственную, не выгнал. Пусть дрыхнет.
