В начале августа британские подводные лодки «Тайгрис» и «Трайдент» были направлены на русскую базу в Полярном. Базируясь там, они с большим успехом действовали против германского судоходства у побережья Мурмана. Это должно было воодушевить русских подводников действовать более энергично. В то время немецкие противолодочные силы в этом районе были откровенно слабыми и не могли защитить транспорты, хотя германские войска, действовавшие в Заполярье, почти полностью зависели от морских перевозок. К сентябрю немцам пришлось приостановить перевозки морем, и 17 сентября адмирал Редер был вынужден доложить Гитлеру: «В настоящее время войсковые транспорты не могут следовать восточнее мыса Нордкап». Он снова попросил захватить Мурманск, что помогло бы защитить систему морских коммуникаций. Но Гитлер лишь пообещал перерезать железную дорогу, идущую из Мурманска на юг.
Порт и железнодорожная станция Мурманска в следующие 4 года работали очень напряженно. Сам город находился в 200 милях на восток от мыса Нордкап. Так как порт не замерзал зимой, он был основным пунктом разгрузки арктических конвоев. Но портовые мощности Мурманска оставляли желать лучшего. Не было ни одного крана, способного поднимать более 11 тонн. Поэтому для разгрузки танков пришлось прислать сюда плавучий кран. Это судно стало удобным рычагом давления на русских, когда требовалось вырвать у них какое-то решение. Наблюдатели отмечают общее отсутствие организованности. К тому же русские проявили полное нежелание сотрудничать, что постоянно приводило в отчаяние работников миссий союзников, которые были присланы сюда помогать в разгрузке транспортов. Сам город состоял, в основном, из деревянных домов и сильно пострадал от налетов германской авиации, которая использовала зажигательные бомбы. Закопченные бетонные здания мрачно возвышались среди пепелищ. Впрочем, город знавал лучшие дни. Когда-то Мурманск был приятным процветающим городом с красивыми бульварами. Война…
В нескольких милях ниже Мурманска на восточном берегу залива находится бухта Ваенга, где стоял танкер, с которого заправлялись британские корабли. Это была плохая стоянка, так как глубины были большими, а грунт плохо держал якоря. Но русские в то время не желали, чтобы корабли союзников пользовались их военно-морской базой Полярное, поэтому кораблям эскорта конвоев приходилось стоять в Ваенге. В глубине залива имелся пирс, у которого могли расположиться 2 эсминца, а на берегу стояли несколько бараков, в которых жили моряки, спасенные с потопленных кораблей. Торговые суда ожидали очереди на разгрузку, отстаиваясь на якоре между Мурманском и Ваенгой, где их часто навещали вражеские бомбардировщики.
Русская база в Полярном, которую так хотел заполучить адмирал Редер, представляла собой узкий залив, являвшийся великолепным укрытием для кораблей, стоящих у деревянных пирсов. Однако лишь через 2 года английские эскортные корабли получили возможность пользоваться ее скромными ресурсами.
Точно так же лишь в 1944 году русские позволили создать маленький военно-морской госпиталь в Ваенге для заболевших и раненных моряков, а также лазарет в Полярном. Они полагали, что их собственные медицинские учреждения способны оказать любую помощь, хотя на самом деле это было далеко не так.
Местность между Мурманском и финской границей исключительно трудна для ведения военных операций. Она почти полностью лишена дорог, и русские отбили все попытки немцев захватить город. Хотя немцы сумели перерезать железную дорогу, идущую в Мурманск, русские сумели исправить положение, построив ветку, связывающую Архангельск с Москвой. Мурманск сохранил свое значение как порт снабжения армий северного фронта. В следующем году оборона Мурманска была укреплена еще больше, и до конца войны серьезной угрозы этому городу уже не было.
Если это было возможно, часть судов каждого конвоя направлялась в Архангельск, расположенный в 400 милях на юго-восток от Мурманска. Архангельск был более крупным портом, чем Мурманск. Русские прилагали титанические усилия, чтобы этот порт, а также соседние якорные стоянки Молотовск, Экономия и Бакарица могли функционировать зимой. Они использовали для этого ледоколы, но не все зависело от людей. Часто положение определяли погода и ледовая обстановка в Горле — узкой полоске воды, связывающей Баренцево и Белое моря. В первую военную зиму ожидания русских оправдались только частично. Береговые условия в Архангельске были несколько лучше, чем в Мурманске, но положение с продовольствием у населения северных oblasts было ужасным. Рационы людей зависели от их вклада в военные усилия и были самыми минимальными.
Адмиралтейство намеревалось отправлять конвои в северную Россию с интервалом 40 дней. Их защита возлагалась на главнокомандующего Флотом Метрополии. Как мы уже видели, все стратегические преимущества были на стороне противника. Весь маршрут был открыт для атак подводных лодок. Большая часть маршрута находилась в пределах досягаемости Люфтваффе, в частности — весь отрезок восточнее мыса Нордкап. Поддержка британской береговой авиации была ограниченной, ее самолеты могли действовать только из Исландии и с Шетландских островов. Навигационные трудности, особенно в зимние месяцы, были значительными. Острова, которые могли служить ориентирами, можно было пересчитать по пальцам одной руки, а радиомаяки, помогающие определить координаты корабля, отсутствовали.
Угроза атаки надводных кораблей сначала была эфемерной. Линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вместе с тяжелым крейсером «Принц Ойген» находились во французском порту Брест. Поэтому единственным кораблем, который следовало учитывать, был новый линкор «Тирпиц», который англичане считали готовым к операциям. Это был прекрасный корабль. Хотя в межвоенный период военное кораблестроение в Германии было ограничено положениями Версальского договора, немецкие конструкторы не растеряли своих талантов. Это ясно доказал проект карманного линкора. Снаряд 381-мм орудия главного калибра «Тирпица» весил 800 кг по сравнению с 356-мм снарядом британского линкора «Кинг Георг V», весящим 720 кг. Поэтому бортовой залп 10 орудий английского корабля весил на 800 кг больше, так как «Тирпиц» имел только 8 орудий. Хотя скорость «Тирпица» была на 3 узла больше, «Кинг Георг V» имел одно большое преимущество. Английский линкор был оснащен поисковым и артиллерийским радарами, которые значительно превосходили любые немецкие аналоги. Впрочем, немецкие оптические дальномеры были лучше английских.
Черчилль помнил недостатки британской морской артиллерии периода Первой Мировой войны и очень жалел, что британские линкоры не вооружены 9–406-мм орудиями. В своем меморандуме от 28 августа 1941 года Первый Морской Лорд отмечал: «Пока существует «Тирпиц», нам совершенно необходимо иметь 2 линкора типа «Кинг Георг V», чтобы противодействовать ему». На это Черчилль заметил: «В действительности Адмиралтейство считает необходимым использовать три KGV, чтобы противостоять «Тирпицу», что указывает на серьезные недостатки проекта наших последних линкоров». В отношении трех линкоров Черчилль, разумеется, немного лукавил. Третий линкор должен был стоять в ремонте, пока два других находятся в полной боеготовности, но требование Адмиралтейства иметь два линкора против одного немецкого ясно показывает серьезность проблемы, которая могла возникнуть, если «Тирпиц» сумеет прорваться в Атлантику. Он не только парализовал бы наше судоходство. Англичанам пришлось бы бросить на его поиск все свои скудные ресурсы. Из двух карманных линкоров, вооруженных 280-мм орудиями, только «Шеер» считался готовым выйти в море. Немцы также имели тяжелый крейсер «Хиппер», вооруженный 8–203-мм орудиями, и 4 легких крейсера со 150-мм орудиями, которые, по предположениям англичан, находились на Балтике. Однако немцы легко могли перебросить их на север Норвегии. Многое зависело от того, сумеет ли Береговое Командование вести постоянное наблюдение за Скагерраком и норвежскими портами. Однако задачи Берегового Командования явно превосходили его возможности. Плохая погода и плохая видимость также снижали эффективность воздушных патрулей. В это время, кроме своего флагмана «Кинг Георг V», адмирал Тови имел однотипный линкор «Принс оф Уэлс». Но через 2 месяца этот корабль отправили на Дальний Восток, несмотря на возражения адмирала Паунда.
Но самой серьезной слабостью Флота Метрополии, которая во многом определила судьбу полярных конвоев, стала нехватка авианосцев и отсутствие надежных современных самолетов. Без них было просто невозможно поколебать господство немцев в Баренцевом море, которое они получили, благодаря своим аэродромам в северной Норвегии.
Так как нехватка кораблей ПЛО оставалась очень острой, все, что было можно выделить русским конвоям в первое время, — это 2 эсминца, тральщик и 2 траулера для конвоя, идущего в Россию, и 1 эсминец и 2 тральщика — для обратного конвоя. В Россию каждый конвой сопровождал крейсер, а второй патрулировал западнее острова Медвежий, чтобы прийти на помощь, если потребуется. На подходе к побережью Мурмана к эскорту конвоя присоединялись несколько британских тральщиков. 5 этих кораблей базировались в Кольском заливе. Как правило, русские посылали эсминцы встречать прибывающие конвои. Но единственную воздушную поддержку оказывали самолеты 330-й и 269-й эскадрилий Берегового Командования, базирующихся в Исландии. Они прикрывали конвои только на протяжении первых 150 миль пути. Далее действовали только разведчики, пытающиеся обнаружить немецкие подводные лодки у побережья Норвегии. Если судить по обычным меркам, эскорт не мог быть слабее, и адмирал Тови не уставал повторять это Адмиралтейству. Кроме непосредственного сопровождения, для прикрытия конвоя следовало выделять соединение, достаточно сильное, чтобы справиться с «Тирпицем» и «Шеером», если те попытаются помешать переходу. Это соединение не должно было уходить слишком далеко на север, так как немецкие корабли могли воспользоваться случаем и попытаться прорваться в Атлантику из Скагеррака. Одновременно не следовало забывать об угрозе атаки самолетов с норвежских аэродромов, если в составе соединения не было авианосца.
