Ни он, ни Нассар не замечали меня, хотя я стояла прямо перед ними. Они продолжили разговаривать о посланце, которого Нассар встретил ранее, и о том, что пообещал доставить караван. Отец кивал с отсутствующим видом, прикладываясь к своему кубку, в то время как Нассар снова пополнял его. Наконец, словно что-то вспомнив, он повернулся ко мне. Я опустила взгляд на ноги, желая, чтобы все вокруг перестало вращаться, и встала на колени перед Соляным Королем.
— Мой Король, — сказала я как можно более приятным голосом.
Я прижалась лбом к ковру, положила ладони на землю и вытянула их вперёд, пока не коснулась края горы из соли. Двигаясь очень медленно, чтобы не быть замеченной, я вытянула пальцы, пока грубые песчинки соли не поглотили их.
— Очень хорошо. Встань, — сказал отец, которому наскучила эта сцена.
Я согнула пальцы и сжала мелкие кристаллы в своей ладони. Встав, я медленно подняла на него глаза. На загнутых носках его белых шелковых ботинок сияли рубины. На нём были одежды красного цвета и цвета слоновой кости, и их складки ниспадали на его огромный живот. Длинная борода свисала с его лица, испещренного глубокими морщинами, которые словно были вылеплены из воска. Его чёрные глаза — такие же, как и у меня — пожелтели от хмельной жизни. Он уставился на меня, нахмурив брови.
Меня захватила холодная паника, заставив алкоголь выветриться. Я опустила глаза в пол и закусила щеку, чего нельзя было заметить из-за моего хиджаба. Неужели он видел, что я украла?
— Ашик будет ей доволен, — голос визира источал мёд.
Я кивнула Нассару, но, Боги, как же мне хотелось плюнуть на его шелковые туфли.
Король поставил кубок на стол и промокнул пот со своего лица носовым платком.
— Они никогда не остаются довольными, — сказал он.
Его толстые пальцы, украшенные перстнями, натянули ткань на троне, а длинные ногти впились в неё, когда он отклонился назад. Осуждение в его взгляде тут же сменилось апатией.
Значит, он не видел, что я украла его соль, он просто хотел напомнить мне о моей несостоятельности. Ну, конечно. Я перестала впиваться зубами в щеку.
— Время Ашика пошло, — сказал Король, указав на длинные песочные часы, где тонкая струйка песка только-только начала заполнять чашу. — Но у тебя мало времени, Эмель. Если завтра он будет не доволен, я уговорю его выбрать одну из твоих сестёр и не тратить на тебя время. Вне всяких сомнений, среди них он найдёт себе жену.
Одна ночь? Моё сердце упало. Если гость того желал, у меня было три ночи, чтобы доказать ему, что я стану подходящей женой. Но если мой отец собирался убедить его выбрать кого-то ещё после первой ночи, у меня не оставалось никаких шансов.
Тут вмешался Нассар, взмахнув руками:
— Если остальные дочери имели такой успех, следует задуматься о том, что проблема, вероятно, не в кавалере, а в даме.
Гнев охватил всё моё существо. Я собрала слюну вперемежку с кровью у себя во рту, и начала перекатывать её из стороны в сторону, представляя такую жизнь, в которой я могла бы плюнуть в него. Жизнь, в которой я могла бы достать до его ног с того места, где я стояла, и к черту последствия.
— В этом нет моей вины, в этом я точно уверен, — Король махнул рукой в сторону визиря, но продолжил смотреть на меня. — Эмель, позволь мне напомнить тебе о том, что эти мужчины представляют угрозу для нашего дома. Это, конечно, довольно слабая угроза. И я мог бы уничтожить их поселения, если бы захотел. Но какой в этом прок? Твоя мать стыдилась бы, если бы узнала, что две её дочери подвели её. Сабра? Допустим, — он так непринужденно сбросил её со счетов, что даже я почувствовала укол боли. — Тебе ведь уже, сколько? Два года и двадцать лет? Не могу смириться с тем, что мне придётся выбросить такую прекрасную птичку на съедение лисам.
Он надул губы и посмотрел вниз на свой пояс, на котором висели несколько кинжалов и пара побрякушек. Он осторожно отцепил стеклянный сосуд в золотой оправе.
— Я буду очень стараться. Я не подведу тебя или свою Мать, — сказала я.
Я сжала руки и сделала шаг навстречу отцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он больше не стал уделять мне внимания. Его отвлёк сосуд, который он держал на своей ладони. Внутри него лениво клубился мутный золотой дым, который никак не мог выйти наружу. Отец жадно следил глазами за тем, как он клубился и кружился. Я проследила за его взглядом. Я не могла не признать его очарования, так как его великолепные движения заворожили и меня тоже. Даже Нассар с любопытством уставился на него. Мой отец никогда не расставался с этой вещицей, но я решила не думать о том, что вино и побрякушки заслуживали его внимания больше, чем его собственная дочь.
Оторвав свой взгляд от сосуда, он сказал:
— Семья Ашика очень могущественная. Он будет мне очень полезен, и твой долг — позаботиться об этом. Эйкаб благословил тебя тем, что позволил тебе разделить с Ашиком постель сегодня ночью. Не стоит пренебрегать таким подарком.
Он взмахнул рукой, разрешая мне уйти, и, пошатнувшись, встал. Нассар вскочил на ноги, чтобы поддержать его.
— Изра! — закричал мой отец и, сопровождаемый Нассаром, покинул шатер.
Вереница рабов последовала следом за ним. Когда он ушел, я испытала облегчение. Мои плечи подались вперед, и я стала ждать.
В помещение вошла женщина, и я с воодушевлением повернулась к ней. Ее струящееся платье, изящно украшенное яркими полосами и зигзагообразными линиями, едва скрывало формы, которые она приобрела, став женой и матерью. Она высоко держала голову. Её прекрасный хиджаб был украшен монетами и цветными бусинами — это был хиджаб жены короля — и она сверкала всё ярче при приближении. Я скопировала её решительную позу. Чёрная подводка её глаз доходила до самых висков. Уголки её губ приподнялись в сдержанной улыбке, словно с этих губ вот-вот должны были сорваться какие-то секреты.
— Мама! — я побежала ей навстречу.
Она сделала шаг вперёд и широко развела руки. После чего мы слились в объятиях. Её волосы и одежда были пропитаны благовониями.
— Ты очаровательна, — она пальцами дотронулась до украшений на моей голове и бёдрах, после чего прошлась по коже моих рук и задержалась на металлической вуали, скрывавшей мой рот. — Ну как ты? — спросила она, приподняв брови.
Проверка.
— Мне уже гораздо лучше…
— Звучит не очень искренне, — прервала она меня. — Попробуй ещё.
— Мама…
— Я пытаюсь помочь. Не надо злиться на мать.
— Это бессмысленно, — выпалила я. — Я не виновата, что они не выбирают…
— Я не хочу ругаться. Я только хочу… — она помедлила и сократила расстояние между нами. — Чтобы ты вышла замуж… и выбралась отсюда, — сказала она быстро и тихо мне на ухо. Любому стражнику показалось бы, что она просто прижалась щекой к моей щеке.
Она отступила на шаг.
— Ты готова с ним встретиться?
— Конечно.
Я ещё крепче сжала соль в своей левой руке.
Она обхватила меня за плечи и прижала к себе. Её запах окутал меня.
— Будь сегодня на высоте, Эмель.
Я не поняла, почему её слова прозвучали с такой мольбой. Почему мне показалось, что сейчас она ещё отчаяннее хотела, чтобы я освободилась? Может, она услышала, что отец позволил мне провести всего одну ночь с Ашиком?
Я отпрянула, не желая больше ничего слышать. Складывалось впечатление, что мне было суждено провалиться. Не в силах смотреть матери в глаза, я опустила взгляд на золотой медальон, который она всегда носила на шее.
Она схватила меня за плечо в последний раз, пытаясь запомнить каждую деталь, после чего сказала:
— Докажи ему, что он должен забрать тебя домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я высыпала соль в кожаный мешочек, который спрятала у себя на бёдрах под украшенной бусами тканью, и последовала за стражем. Он провел меня через весь дворец, пока мы не подошли к шатру для свиданий.
— Он ожидает, — сказал охранник и развёл ткань шатра руками.
