— Люди были там, — ответила я.
И хотя его отрицание магии заставило меня негодовать, внутри меня всё ещё было тепло от его поцелуя.
— Они рассказывали о пальмах, переплетающихся между собой, о ветвях с толстыми листьями, которые касаются друг друга на ветру, о тенистом водоеме. Но я ни разу не слышала о белых пещерах или шахтах, или о слитках соли.
— Я видел этот оазис, когда прибыл сюда. Солдаты проследили за тем, чтобы я не входил в него.
— Да, только Королю, его визирю, посланцам и жителям деревни, которые набирают воду для нас, разрешено ходить туда.
— Тогда что он охраняет, если не шахту?
Я повернулась к нему.
— Так я закончу?
Он лёг на песок и завёл руки за голову.
— Пожалуй.
— Богатство принесло моему отцу власть, и тогда Соляной Король, как его сразу же стали называть, начал привлекать торговцев со всей пустыни. За торговцами пришли иноземные аристократы, которые искали политических союзников и защиты, которую могло купить только богатство Соляного Короля. Знатные люди привозили своих братьев, сестёр и дочерей, в надежде завязать ценные связи. Вскоре Король обзавёлся семьей, десятью, восемнадцатью женами, и ему суждено было стать самым великим и грозным правителем, которого когда-либо знавала пустыня. Именно отсюда берут свое начало все легенды. Дочери и сыновья рождались и рождались. Соляной Король создал армию из своих сыновей. А из своих дочерей он создал двор.
Наши глаза встретились, и он отвернулся.
Я продолжила:
— На заре его правления, деревню атаковали номады2. Это были амбициозные люди, которые бросили Королю вызов, в надежде завладеть его троном. Но они не могли тягаться с его ятаганом, и были умерщвлены. Вскоре в пустыне начали бояться солдат Короля и его фантастической силы. Последняя такая попытка была предпринята десять лет назад. И я едва её помню.
Я только помнила свой страх, когда мой отец схлестнулся с чужаком, и мама предупредила меня о том, что я должна буду признать его своим повелителем, если Король падёт.
Я продолжала:
— Принцы, знатные гости и даже короли начали слетаться ко двору Соляного Короля, чтобы взять в жёны его дочерей. Слава о его дворе разнеслась так же, как и слава о его могуществе, и всё больше и больше людей мечтали породниться с Королем, чья сила заставляла вооруженных мужчин принимать его сторону, а женщин становиться на колени. Именно он превратил пески пустыни в потоки соленых слез.
— Это очень впечатляет.
Он вытянул босую ногу и пошевелил пальцами.
— Ашик!
Он тихо засмеялся.
— Ой, прости, но должен признать, мне нравится дразнить тебя, — он наклонился вперёд. — К тому же, твоя история звучит очень театрально, не находишь? Ты рассказываешь её, словно какой-нибудь древний мудрец.
Я фыркнула и наклонилась назад, он сделал то же самое.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
Этот вопрос не давал мне покоя весь вечер и норовил сорваться с моих губ, но слова Хадийи, в которых она предупреждала меня разговаривать только о делах, имеющих отношение к ахирам, эхом раздавались у меня в голове.
— Откуда ты на самом деле? Мой отец сказал, что ты с востока, но твой акцент, я никогда не слышала…
— Я живу далеко-далеко на востоке. Мое поселение гораздо меньше вашего, но наш оазис гораздо больше, — с самодовольным видом он провёл пальцами по своей короткой бороде. — И каждый может заходить туда тогда, когда ему заблагорассудится. В самые жаркие дни половина деревни утопает в его воде. Я клянусь тебе.
Закутавшись ещё сильнее в свои одежды, я развернулась и нашла клочок земли, слабо освещённый светом факела, проникающим сквозь ветви.
— Что ты делаешь? — спросил Ашик.
Я поднесла палец к губам и подозвала его к себе кивком головы. Он покорно подошёл ко мне и сел рядом.
Тихо нашептывая, я начала водить пальцем по песку, пока не нарисовала карту, которую я так хорошо знала: солеотвал в пустыне, мой дом в центре пересекающихся торговых путей. Я указала на линии и круги на востоке карты.
— Где это?
— Откуда ты все это знаешь? — тихо сказал он, и я услышала удивление в его голосе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мои внутренности беспокойно сжались. Может, я зашла слишком далеко и слишком многое ему рассказала?
Он нагнулся и начертил пальцем крест, который располагался далеко за восточным путем и практически выходил за пределы моей карты. Я задавала ему вопрос за вопросом, и он отвечал на них все.
— Кажется, что золото там растет прямо из земли. Мы часто его находим, и его даже больше, чем воды. И да, ещё специи. Песок окрашен в желтый и оранжевый цвета из-за караванов, которые там проходят. Хотя ветры там сильнее, и нам часто приходится сдвигать своё поселение с пути перемещающихся дюн.
Он нарисовал более маленькие крестики за пределами торговых путей и рассказал мне про оазис, располагающийся рядом. Несмотря на его заявление о том, что его люди расселились по всей пустыне, он знал только её восточную часть, но это все равно меня поразило.
— Эмель, — спросил он осторожно. — Что ты думаешь о моём доме?
— Он, кажется, похож на мой, только меньше, как ты и сказал. Мне нравится ваш оазис.
— Я имею в виду, смогла бы ты там жить?
В моей груди все затрепетало.
— Да.
Он улыбнулся.
— Потому что я думаю, что хотел бы взять тебя с собой.
— В гости?
— Нет, не в гости. Я приехал ко двору Соляного Короля, чтобы объединиться с ним. Я должен обеспечить бóльшую безопасность своей семье, своим людям, и нашей деревне. Я надеялся найти женщину, которая смогла бы жить с моими женами. Я не ожидал, что я… — он умолк, чтобы сделать вдох. — Это не совсем обычно, и я знаю, что должен сначала получить разрешение твоего отца, но я бы хотел забрать тебя к себе домой. В качестве моей жены.
Я уставилась на него, не веря тому, что услышала. Радость от одержанного триумфа начала нарастать в моей груди, и мои надежды устремились к свету. Нет, потом я поняла, что это был не свет, а обещание чего-то хорошего. Святилище или прохладная ложбина под тенью деревьев, заполненная водой.
— Мне бы очень этого хотелось.
Широкая улыбка растянулась на моём лице.
Он снова взял мою руку в свою и, посмотрев мне в глаза, сказал:
— Позволь мне отвести тебя домой к твоим сестрам. Поспи пока рядом с ними. Но на третью ночь я снова призову тебя. Только на этот раз, если твой отец разрешит, это будет уже навсегда.
Я не просто шла назад, я парила. И это было не из-за Бурака.
— Уже вернулась? — сонно прошептала Рахима.
— Има, уже почти утро. Ложись спать, — сказала я, просияв так, что мои щёки заболели.
Я тихо засунула руку под свой тюфяк и достала драгоценный бутылек с чернилами, веточку полого тростника и развернула кусочек пергамента, который также хранился здесь. В сумеречном свете утра я видела более чем достаточно. Я окунула тростинку в чернила и нарисовала три изогнутых линии вдоль восточного торгового пути. Рядом с деревом я написала изогнутую букву «А». Я пристально вгляделась в карту, пройдясь глазами по линиям торговых путей, которые вели к моему дому в центре. Я посмотрела на значки, указывающие на поселения других моих женихов, и на букву «И», которая была начерчена рукой более молодой девушки. Поселение моей матери.
Мой взгляд упал на края карты, и я нахмурилась, посмотрев на пустые места. Что же там было? Была ли пустыня бесконечной, как говорил Ашик? Его люди провели большую часть своей жизни на спине верблюдов. Может быть, я тоже могла отправиться с ними в путешествие?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Чернила высохли, я засунула все под тюфяк, включая маленький кожаный мешочек, наполненный солью. После чего подложила под голову скрученное одеяло.
Рима протянула ко мне руку во сне. Я обняла её, зная, что это был один из последних разов, когда я держала её. Поднеся её мягкую руку к своим губам и поцеловав костяшки её пальцев, я начала думать о том, как мне попрощаться со своими сёстрами, с Хадийей, с мамой. Слёзы обожгли мне глаза.
