Небезынтересно описание сверхъестественных способностей, которые приписывали нагуалистам конкистадоры-миссионеры. Разумеется, нужно понимать, что подобные описания зачастую фантасмагоричны и полны преувеличений. Христианские миссионеры, проповедуя святую веру по всему свету, постоянно встречались с языческими племенами и их необычными религиозными культами. Экзотические верования туземцев чаще всего воспринимались провозвестниками веры Христовой как та или иная разновидность сатанизма. Иначе говоря, «Нагуаль — это Дьявол, Дьявол и еще раз Дьявол!» Он поощряет низменные инстинкты, губит всех, кто попал под его влияние, вызывает у своих поклонников всевозможные сексуальные извращения и, наконец, сводит с ума…
Понятно, что римская католическая церковь, дабы укрепить веру собственных прихожан, нуждалась (как это теперь называют) в «образе врага» — образе Врага людского, искусителя душ, Сатаны, сила которого была не только повсеместной, но и поистине впечатляющей. Этим, очевидно, отчасти объясняется энтузиазм, с каким миссионеры и новоназначенные епископы описывали в докладах римскому руководству сверхъестественные способности и магические силы племен, сообществ племен, по их мнению, продавших душу дьяволу. Могучие «сатанисты», наделенные дьявольскими возможностями противостоять христианским завоевателям, являлись замечательной иллюстрацией тому, что Церкви по-прежнему необходимо вести непрерывную войну с Сатаной.
Исходя из всего вышесказанного, описания сверхъестественных способностей нагуалистов представляются нам в большинстве случаев фантазиями либо горячечным бредом испанских «просветителей» ввиду излишней ретивости. Прежде и более всего это касается тех случаев нагуалистской магии, которые подозрительно напоминают широко распространенные истории о магических способностях европейских ведьм и колдунов. Однако есть и отличия. Пожалуй, самым обычным примером магических способностей для колдунов Старого Света и американских нагуалистов были метаморфозы и телепортации. Бринтон приводит цитату из историка Хосе де Акосты:
«Некоторые из этих колдунов принимают любой облик, какой они выберут, и летают по воздуху с удивительной скоростью и на большие расстояния. Они предсказывают все, что происходит в отдаленной местности, задолго до того, как приходят новости об этом. Испанцы знали, что эти колдуны сообщают о мятежах, боях, восстаниях и гибели, происходящих на расстоянии 200–300 лиг, в сам день происшествия или на день позже».
Нам представляется любопытным также свидетельство о наличии у жрецов племен нагуа способностей воздействовать на восприятие и, очевидно, эмоции других людей. Такие сведения имеются, в частности, у путешественника Бенито Марии де Мохо. Д-р Бринтон в докладе излагает это следующим образом:
«Согласно некоторым авторитетным источникам, высший ранг среди туземных иерофантов имел у племен нагуа символическое обозначение. Достигшего этого ранга называли «цветочным ткачом», Шочимилька (Xochimilca), возможно, зато, что он мог обманывать чувства странными и приятными видениями…»
Тем не менее, следует признать, что подобных «цветочных ткачей» можно найти и в магических традициях других континентов (наиболее известны в этом смысле Индия, Тибет, Китай).
Магическая способность раздваиваться — пребывать одновременно в двух разных местах — на протяжении многих столетий приписывалась не только нагуалистам, но и последователям различных мистико-магических культов в Азии (впервые упоминание о такой способности мы находим в «Йога-сутра» Патанджали) — Тибете, Китае, — а также в Африке и в Европе. В отношении нагуализма способность индейских магов к раздвоению особо акцентируется очевидцами — путешественниками, миссионерами. Бринтон приводит вполне характерные данные:
«Правдивый Паскуаль де Андагойя, исходя из своих знаний, утверждает, что некоторые из женщин-адептов приобрели необычную способность бывать одновременно в двух местах, находящихся на расстоянии двух с половиной лиг..»
Напрашивается аналогия с тем таинственным явлением, что у Кастанеды именуется «дублем», причем в его описании существует уникальное преимущество. Если в магических историях о сверхъестественных способностях колдунов Старого Света умение раздваиваться всего лишь описывалось, то в нагуализме Кастанеды ясно показан сам механизм возникновения «дубля» — «выделение тела сновидения» — и отчасти говорится о психотехнических условиях его достижения. Более подробно мы рассмотрим этот момент в третьем разделе статьи.
А вот еще одна любопытная легенда:
«В Гондурасе такой была Коамисагуаль, правительница Серкина, искушенная в оккультном знании, которая не умерла, а в конце своего земного пути взошла на небо в облике прекрасной птицы, в раскатах грома и вспышках молний».
Легенда — вполне нагуалистская. Королева была весьма сведущей в тайных науках древних, а потому, как гласит легенда, земной путь ее завершился несколько необычным образом. В конце жизни Коамисагуаль превратилась в птицу, после чего отправилась странствовать в сопровождении бушующей грозы.
Как вы догадываетесь, дело вовсе не в птице как таковой. Главное в этой старинной сказке — «вспышки молний». Обретение высшей Силы месоамериканские нагуалисты всегда связывали с «воспламенением», с «молнией», «огненным шаром». Если уж речь заходит о таких волшебных вещах, как «превращение в птицу», то нетрудно вообразить, что эта возникшая «птица» запросто исчезает во вспышках молний и вообще в «небесном огне» любой формы. Да и стала ли она птицей? Или это был только мгновенный образ, мелькнувший в восприятии наблюдателей перед ее окончательным исчезновением в «огне изнутри»?
Превращение во вспышки света или огненные шары — о чем информаторы сообщают довольно часто, — является, быть может, самым необычным и удивительным проявлением сил американских аборигенов. В тексте Бринтона обращают на себя внимание два момента из обширного текста, принадлежащего епископу Чьяпаса — Нуньесу де ла Веге:
«Их признания помогли нам выявить многих, кто покорился Дьяволу в то время, когда он являлся им в облике парящего в воздухе огненного шара с хвостом, подобно комете.
… В настоящее время не все так покорны планам Дьявола, как раньше, но некоторые все еще столь тесно с ним связаны, что превращаются в тигров, львов, быков, во вспышки света и в огненные шары».
Эти замечания вызывают у объективного исследователя некоторое недоумение. Учитывая, что христианские миссионеры и подобные им информаторы ставили перед собой задачу доказать, что культура и религия американских индейцев является безусловно детищем Сатаны, а потому подлежит тотальному искоренению, способность превращаться во вспышки света и огненные шары представляется несколько странной. Если следовать европейской традиции «охоты на ведьм», ни то, ни другое не добавляет ничего особенно «сатанинского» в языческий культ американских индейцев, да и вообще не содержит ничего прагматического. Что делать сатанисту, превратившемуся в огненный шар? Зачем ему в него превращаться? Епископ, судя по всему, случайно столкнулся с реальным свидетельством, но не осознал его сокровенного смысла.
Конечно, и в христианской мифологии фигура главного Врага рода человеческого связана с огнем как с доминирующей стихией ада и преисподней. Таким образом, два момента в процессе превращения могут вызвать ассоциацию с дьявольской силой: метаморфоза (ибо всякое превращение человека в нечеловека манифестирует инфернальное, сатанинское начало) и огненная стихия (огненный шар, вспышка света), — что невольно обращает европейскую мысль к образам ада и адского воинства.
С другой стороны, если уж мы опираемся на христианскую демонологию, превращение в нечто огненное, по сути, приравнивает «сатаниста» (в данном случае, американского индейца) к одной из высших богопротивных сил — падшему ангелу, дьяволу и т. д. Согласно традиционным европейским представлениям, Сатана прежде всего — великий обманщик. Недаром одно из его имен — лукавый. Его задача — обольстить человека, посулив некие незначительные дары, вынудить его отказаться от христианской веры, в конечном итоге — дать ему как можно меньше и забрать самое драгоценное — бессмертную душу. Поэтому «сатанистам», равно ведьмам и колдунам, в Европе обычно приписывают хоть и поразительные, но какие-то «низкие» способности — повелевать разными вредоносными насекомыми, пресмыкающимися и земноводными, пить кровь, причинять вред полям и скоту, наводить порчу. Если же они могли исцелять больных, то в качестве оплаты якобы требовали отречения от веры, либо иного богопротивного действия.
