Отец – глава нашего клана – пытался оттянуть неизбежное. Мы изобретали новые охранные контуры, раздавали жителям окраин амулеты и пытались выставлять круглосуточную охрану сразу везде. Но как ни крутись, без махары не выкрутишься. И наш клан понял это далеко не первым. Пока мы весь первый год занимались всей этой чушью, погибло уж точно больше трёх человек, и никто из них не добровольно.
В конце концов отец сдался и согласился на жертвоприношения. Жители всё понимали, и даже не потребовалось тянуть жребий: за годы нашей работы под покровительством амардавики накопились люди, готовые расстаться с жизнью ради лучшей доли для других и комфортного посмертия для себя. Однако отец настоял, чтобы клан тоже отдавал своего человека. Пусть не каждый год – клан в два десятка махарьятов просто вымрет. Но раз в десять лет железно. Потому что мы должны помнить, какой ценой добыта махара, которой мы пользуемся, и не тратить её попусту. У махары должно быть знакомое лицо, говорил он. И вот мы уже тянули жребий.
Мне кажется, отец хотел вытянуть его сам. Он винил себя в том, что не мог защитить всех бесплатно, и в том, что не уберёг амардавику. Никто из нас даже не думал, что амардавику надо беречь – она ведь намного могущественнее людей! Но он не мог просто оставить эту мысль. Однако жребий вытянула я.
И всё вроде по задумке, вот только я – самая сильная махарьятта в клане. Конечно, это значит, что из меня выйдет много махары, но моя сила измеряется не только её количеством, а ещё и тем, что я умею с ней делать. А я очень хорошо умею охотиться. Я умею подкрадываться так, что ни один демон меня не заметит, и бить внезапно и сильно, так, что он не увернётся. Умею устраивать ловушки и создавать новые амулеты. Умею отличить опасного демона от безвредного и договориться с тем, кого не хочу убивать. Конечно, ни один из этих навыков не уникален – всё это учения моего клана. Но я освоила их лучше всех. И вот это в случае моей смерти пропадёт навсегда.
Поначалу все кинулись убеждать отца, что меня надо исключить из жеребьёвки. Но жребий – это ведь не просто случайность. Бросающий жребий взывает к воле богов. Небеса решили, что жертвой должна быть я. Небеса, а не игральные кости. И пойти против них… В общем, лично мне не очень хотелось выяснять, что будет с кланом в таком случае.
Поэтому я предложила свой план. Я пожертвую собой. Но не сразу, а сначала явлюсь в клан Саинкаеу и уничтожу там всё, до чего смогу дотянуться. Тут и моя сила, и способности – всё пойдёт на пользу. Заклинание жертвоприношения я выучила назубок, так что мою махару получит только мой клан. Главное – побольше всего поджечь и разрушить, а потом в суматохе проникнуть в храм и совершить обряд. Хорошо, если успею убить главу. И того, в чёрном, который зарубил мою ба. Вот и вся идея.
Осталось только придумать благовидный предлог, под которым заявиться на Оплетённую гору, и именно поэтому я теперь в Чаате. Наверняка какой-нибудь обоз повезёт туда провиант или ещё что, надо просто затаиться у городских ворот и последить, а потом или взятку дать или голову заморочить, делов-то. Вот сейчас доем – и пойду.
За едой я оглядела улицу повнимательнее и поняла, что забрела в богатый квартал. Ещё бы – такие стены вокруг обычных домов не строят! Если кто-то выйдет сейчас из ворот или вернётся с прогулки, меня, скорее всего, погонят: кому понравится, что у него под забором сидит какая-то девица и уминает пахучий рыночный обед? Но ничего серьёзного мне не грозит. Пересяду под другую стену, и всё. Даже в Чаате никто не натравит собак или охрану на странствующую махарьятту.
И, конечно, стоило мне пригреться и расслабиться, как кого-то принесли горные духи. Да не абы кого, а не меньше, чем сынка городского канана, судя по изукрашенной повозке и запряжённым в неё лоснящимся гаурам с увитыми лентой рогами. Огромные звери остановились прямо передо мной, и кучер соскочил с козел, чтобы подставить лесенку для пассажира. Ближайший бык потянулся ко мне, почуяв ароматное блюдо, и фыркнул, сдув с обочины мелкую птицу. Я кинула ему кусок сладкого корня, и он поймал его на лету. Да-а, зверей-то, похоже, махарой подкармливали. Мне даже любопытно стало, что за высокопоставленная особа выйдет из повозки.
Это оказался молодой человек, одетый так, словно изо всех сил сдерживался, чтобы не выглядеть слишком богатым, но подобрал наряд из того, что нашлось по сундукам – вышитый зелёным по зелёному шёлк, кожаный нэр с тиснением и серебряными нашивками, сандалии на полированных металлических каблуках. Из повозки он не вышел. Только распахнул занавеску так, что его стало видно целиком, и уставился на меня восхищённым взглядом.
– Идеально! – наконец выдохнул он. – Просто невероятно! Прани, вы идеальны!
Он даже рассмеялся от восторга. Я, честно говоря, надеялась, что он говорил о чём-то ещё, но прани – это обращение к махарьятте. Я шумно допила подливку из панциря и вытерла рот рукавом. Молодой кананич всё ещё смотрел на меня, как заколдованный.
– Прани, – снова сказал он. – Сколько вы хотите за то, чтобы выйти замуж в клан Саинкаеу?
Торг
