Теперь на лицах троицы играли улыбки. Я никак не разделял этого настроения, но почувствовал, как меня подхватывают под мышки. Это была Флюра.
— Пошли покажем тебе результаты соревнования. Они стали памятником деревни.
Я закашлялся, но сказать мне было нечего. Этери подобрала с земли одеяло, взлетела на полметра и накинула на мои плечи, после чего мы выдвинулись вперёд. Пришлось миновать несколько покрытых обоями зданий. Таким образом мы кое-как добрались до центра деревни. Передо мной предстала… Странная картина. С одной стороны дороги лежала целая гора рубленой древесины, а с другой… Ну, небольшая горсточка, которой можно было денёк топить печку.
— Аркаша, ты что… В одиночку нарубила всё это? — мои глаза едва умещали в себя столь величественное зрелище. Даже не знаю, как я не заметил этот холм на подходах к деревне.
— Эм… Нет, Федь.
Я захлопнул открытый в изумлении рот.
— Че?
— Ты забыл, кто был судьями. И, если Флюrа смогла пrавильно подсчитать, что я наrубила около пятнадцати поленьев…
Взгляды волшебницы и пиратки сместились на полупокера. На лбу Этери выступил пот. До меня стало постепенно доходить. Впервые за полчаса мои губы стали расплываться в улыбке:
— Этери, сколько будет четыре плюс пять?
Девушка выставила перед собой обе ладони и стала загибать пальцы. Вслух она проговаривала:
— Ноль, целковый, полушка, четвертушка, осьмушка, пудовичок…
— Мудачок, — добавила Флюра, по неизвестным причинам смотря на меня. Этери, тем временем, закончила с одной ладонью и перешла на вторую.
— Медячок, серебрячок, золотничок… Девятичок! Девятичок, Феодор!
Полупокер выглядела такой довольной, будто только что сделала научное открытие. Она пихала мне в лицо девять загнутых пальцев и светилась улыбкой белоснежных зубов.
— А девять плюс два? — нанёс я смертельный удар.
Тишина. Мир замер. Кажется, даже время будто замедлило ход. Лицо Этери стало искажаться всё сильнее и сильнее. С глаз потекли слёзы так обильно, что в них можно было утонуть.
— Феодор, Вы не можете так со мной поступить! — зарыдала она. — Чтобы Вы знали, среди Богов нет ни одного, кто смыслит в счёте лучше меня! Своим… Своим кощунственным кощунством Вы совершили акт богохульства!..
— Девять! — тыкал я ей ладонь в рожу и менял количество загнутых пальцев с одной цифры на другую. — Плюс два! Девять! Плюс два! Сколько?! ПОДКЛЮЧАЙ НОГИ, ЕСЛИ НЕ ХВАТАЕТ НА РУКАХ!
— ААААА! — орала она, утирая кулачками лицо.
— В общем, по итогам судей, — вмешалась в этот цирк пиратка, — аrкашисты наrубили пятнадцать поленьев, а селяне — всего десять.
Я ещё раз посмотрел на горку, а затем на стопочку рядом.
— И крестьяне поверили?
Флюра развела руками:
— Ну а кто они такие, чтобы спорить с результатами, объявленными представителями власти?
* * *
— Ладно. Вы настолько забавные, что я даже злиться на вас не могу. Кстати, сколько длилась «гражданская война»?
— Пятнадцать минут, — ответила Флюра.
Я хотел было засмеяться, но лишь чихнул и покрепче укутался в одеяло. Мы вышли за пределы деревни из обоев и потопали в сторону башни. Холодный ветер поднимал те немногие из листьев, что уже опали и охапками бросал их в лицо. Мне приходилось сильно стараться, чтобы удержать мой единственный согревающий элемент одежды. Одеяло было мягким, плотным и вполне могло бы работать, как туника, если проделать в нём отверстие для головы. Я остановился. Вместе со мной встала и троица.
— Знаете что? — я окинул всех пытливым взглядом. — Спасибо, что позаботились обо мне. Купили это одеяло…
Этери сделала шаг вперёд и улыбнулась:
— Моя сущность выбирала фасон и цвет! Вы испытываете удовольствие, Феодор?
— А я скидку выбила… — призналась Аркаша и пожала плечами.
— А ты, Флюра?
Волшебница пялилась в землю и чертила носком грязных туфель беспорядочные узоры. Она вздохнула:
— Я и предположила, что тебе будет холодно в рваной одежде и нужно как-то тебя будет укрыть.
Чёрт возьми, их высказывания согревали мою душу и сердце. Это то, чего так не хватало после смерти: ощущения заботы и чужого участия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Давайте ещё раз обнимемся? — предложил я. — Только на этот раз нормально.
Я сделал шаг вперёд, но не мог расставить руки, иначе бы не удержал на плечах одеяло. Но девочки сами знали, что делать, и потому составили вокруг меня мягкий и горячий треугольник.
— То есть теперь, — сказала Флюра, — ты больше не будешь вести себя, как мудак?
— Буду.
Раздался синхронный стон. Я ехидненько улыбался.
— Конечно буду. В конце концов, это то, какой я есть. За это вы меня и полюбили, разве нет?
— Нет! — Флюра злобно отделилась от треугольника и скорчила злую рожу. — Никто тебя, блин, не любит!
Этери вдруг произнесла странный звук, я опустил голову, чтобы посмотреть на полутораметрового полупокера. Она зажимала рот ладонями, а её взгляд был ещё более пустой, чем обычно, что казалось невозможным при отсутствии зрачков.
— Эм… Этери? — спросил я.
— Ничего, Феодор, — вдруг поспешно затараторила малявка. — Вы наступили мне на ногу!
Я взглянул на Флюру. Её лицо было скрыто полностью за чёлкой — та отросла до таких размеров, что прятала уже не только глаза, но и щёки.
— Ладно, пойдёмте в башню. Все равно тут очень холодно.
Неполноценные объятья распались окончательно, и мы зашагали по грунтовой дорожке дальше. Квод мало изменился за этот месяц. Птицы всё так же трещали нам вслед, а яркий аромат цветов ещё не выветрился под влиянием осени. Казалось только, что на округу кто-то наложил оранжевый фильтр, почти незаметный глазу.
— И что, Аркаша, раз ты меня обнимала, то теперь я могу больше не бояться быть застреленным за случайное прикосновение?
Аркаша фыркнула и посмотрела на солнце, которое совсем недавно вошло в зенит.
— Много думаешь. Если ты в моих глазах поднялся с позиций «такой же, как остальные», это не значит, что я позволю тебе rаспускать rуки.
Если бы не два последних закартавленных слова, то я бы и вовсе не узнал девушку, будто её фраза принадлежала совершенно другому человеку.
— Пф-ф, — усмехнулся я. Наша группа сделала поворот на дороге, и башня стала маячить на горизонте. На первый взгляд, она осталась такой, какой и была. — Слушайте, вы в курсе, что после убийства Новомира у меня сорок пять очков навыков? Куда бы их…
Ещё до того, как я произнёс «потратить», в мою ногу вцепился полупокер и вонзился ногтями в кожу. Я зашипел и стал отдирать девушку с кожи, как назойливую собаку, но собака и в Кводе остаётся собакой:
— МНЕ, ФЕОДОР! МОЁ! МОООЁ!
Сука, я не думал, что ей так это важно! Видимо, те восемнадцать поинтов, которые я обменял на гравиконтроль, пришлись полупокеру по вкусу!
— Успокойся, успокойся, тварь!!! — орал от боли я. — Иначе уйду из церкви! СЛЫШИШЬ?! УЙДУ, КОМУ СКАЗАЛ?!
Флюра с улыбкой наблюдала за экзекуцией:
— Не поможет, Федераст. Мне пришлось вступить в церковь Истины, чтобы Этери не погибла вместе с тобой. Теперь у тебя нет монополии на её жизнь!
— ПРЕДАТЕЛИ! ВЫ ИЗМЕНЯЕТЕ МНЕ ДРУГ С ДРУГОМ! — взвыл я и таки отодрал чмо с ног. Та свалилась попой в грязь и надула бледные губы так сильно, как только могла.
— Все равно Вам не получить способность лучше! Вы лишь оттягиваете неизбежное, Феодор! Смиритесь со своей судьбой! Отдайтесь мне.
Последнее предложение, сказанное с интонацией «погода сегодня хорошая» было настолько забавным, что даже хотелось ему последовать.
— На самом деле, нет, — сказала Флюра. — Ты мог бы начать изучать заклинания из книги Новомира, которая у нас осталась. Можешь хоть все сорок пять в одно влить, если осилишь. Тогда ты мультиклассируешься…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она стала загибать пальцы и остановилась на трёх.
— В задрота-мага-чародея. Хочешь?
— Хм… Нет, что-то не прельщает. У меня и интеллекта для этого маловато.
