Маленького Николаса с его братьями и сёстрами воспитывала их бабушка по материнской линии Хосефа Франсиска Видал. Окончив начальную школу и будучи не в состоянии продолжать учёбу, так как родителям нечем было за неё платить, Николас, испробовав много профессий, поучаствовав даже в локальной гражданской войне, в возрасте семнадцати лет вернулся в Риоачу, где стал обучаться у отца их фамильному ювелирному ремеслу. В этом деле он немало преуспел, его изделия стали охотно покупать. Как преуспел и в деле другом: через два года после возвращения он стал отцом двоих детей, Хосе Мария и Карлоса Альберто. Их мать, Альтаграсия Вальдебланкес, принадлежала к одному из самых влиятельных и богатых родов Гуахиры. Была она привлекательной, эксцентричной и гораздо старше Николаса. История умалчивает о причине, по которой они не поженились. Оба сына носили фамилию матери и были воспитаны в строгих католических традициях и консервативном духе — на либеральные убеждения юного папаши в семье внимания не обращали.
5
К двадцати одному году, когда Николас женился, были у него и другие внебрачные дети. То ли чарами мужскими, то ли своими золотыми и серебряными рыбками, но он соблазнил свою кузину Транкилину Игуаран Котес, также происходившую из зажиточной семьи, стоявшую выше его по положению, но незаконнорожденную, что в определённом смысле молодых уравнивало. И вот внук с внучкой «беспутной авантюристки Хуаниты» обвенчались (то есть отец жениха и мать невесты являлись единоутробными братом и сестрой). В этом браке безусловен привкус инцеста. В то время в Европе и во всём остальном цивилизованном мире это уже осуждалось, но в Латинской Америке было едва ли не обыденностью. Заметим, что инцест — как проклятье — станет впоследствии одной из важнейших тем творчества внука Транкилины и Николаса — Габриеля Гарсия Маркеса. Славный род Буэндиа — стержневой род романа «Сто лет одиночества» — пресёкся именно инцестом.
«…Обрезав ребенку пуповину, акушерка принялась стирать тряпкой синий налёт, покрывавший всё его тельце, Аурелиано светил ей лампой. Только когда младенца перевернули на живот, они заметили у него нечто такое, чего нет у остальных людей, и наклонились посмотреть. Это был свиной хвостик…»
Николас отличался непоседливым, неуёмным и вздорным характером, но характер жены, по одной из версий, казался под стать её имени Транкилина (в переводе с испанского — спокойная, тихая, безмятежная), служил своеобразным транквилизатором в семейных отношениях — и они жили, по латиноамериканским меркам, душа в душу, посещая церковь и соблюдая основополагающие христианские заповеди.
Быть может, на каком-то подсознательном уровне страшась проклятья инцеста, Николас Маркес неустанно делал побочных детей. Притом с первых месяцев счастливой семейной жизни. Вскоре после свадьбы, оставив беременную Транкилину, он уехал со своим дядей Хосе Марией Видалом на заработки в Панаму, которая тогда была частью Колумбии. Где незамедлительно сделал с помощью тамошней красавицы Исабель Руис (она станет его любовью на всю жизнь) ещё одного бастарда — дочь Марию. Отметив рождение дочери, Николас поспешил домой — незадолго до этого родился его законный сын Хуан де Диос. Так он и жил, с трудом поспевая на роды или крестины своих детей по всей Северной Колумбии, а нередко его и не ставили в известность. Из всех незаконных детей Николаса Маркеса наиболее преуспел в жизни его первенец, старший сын Хосе Мария Вальдебланкес — впоследствии герой войны, юрист, крупный политический деятель Колумбии. Жена Транкилина родила Николасу ещё двух дочерей — Маргариту и Луису, появившуюся на свет, когда семья из Риоачи перебралась в Барранкас, некогда крупное богатое шахтёрское село, к началу XX столетия почти заброшенное.
Земли вокруг Барранкаса были дёшевы. Приобретя ферму на склоне Сьерры, потом ещё одну, на берегах реки Ранчерия, Николас осуществил давнишнюю мечту — стал землевладельцем. На фермах выращивались табак, кукуруза, фасоль, сахарный тростник, кофе, бананы. Не бедствовали. Поэтому будущий дед писателя мог не отказывать себе в излюбленном занятии — с девушками, молодыми и уже зрелыми женщинами всевозможных цветов и оттенков кожи, волос, глаз, разной комплекции делать детей. Транкилина относилась к этой слабости мужа якобы с сочувствием.
В 1898 году началась Тысячедневная война между либералами и консерваторами. Николас Рикардо Маркес Мехия командовал отрядом из полутысячи сторонников либерализма, за отвагу был награждён медалью. В 1900 он получил звание полковника, которым до конца дней гордился и носил погоны. После кровопролитной братоубийственной войны, окончившейся, как обычно в Латинской Америке, ничем, Николас Маркес с семьёй переехал в опустевшее село Барранкас. Там, поселившись в большом доме и ожидая военной пенсии, которая была обещана ветеранам войны, Маркес работал ювелиром: его золотые запонки, фигурки животных, браслеты, кольца, цепочки, брелоки пользовались спросом. И так же, как герой повести «Полковнику никто не пишет», хранил достоинство, посещал петушиные бои и вспоминал былое.
«Ещё бы не вспоминать! — шестьдесят пять лет спустя, в разгар работы над романом „Сто лет одиночества“ будет рассказывать своему „официальному“ биографу, британскому профессору Джеральду Мартину (автору книги „Габриель Гарсия Маркес. Жизнь“) его внук, журналист и писатель Гарсия Маркес. — В ту войну было убито с обеих сторон по одним данным, девяносто, а по другим, более достоверным, более ста двадцати тысяч колумбийцев! Сын стрелял в отца, брат резал брата! Дед был отважным воином, ему нечего было стыдиться, но иногда и он был вынужден сражаться с отрядами консерваторов, в которых воевали и родственники его жены, моей бабушки, и даже его собственные внебрачные сыновья, коих было даже больше, чем он сам мог бы предположить… Многие задавались вопросом, почему либералы потерпели поражение. Ответ прост. В армии консерваторов царила строжайшая дисциплина. А в войсках генерала Урибе-Урибе, который, по всей видимости, становится одним из прототипов моего полковника Буэндиа (хотя имя и фамилия идут от полковников Аурелиано Наудина и Франсиско Буэндиа, заметных фигур той войны), была настоящая анархия. К тому же Урибе разъезжал по стране, во всех уголках которой у него были любовницы. Как это обычно, даже банально для Латинской Америки, не правда ли?..»
Итак, в шахтёрском селе Барранкас 25 июля 1905 года родилась дочь полковника, Луиса Сантьяга Маркес Игуаран, будущая мать будущего классика. И вскоре там произошёл роковой поединок между недавними товарищами по оружию. Прозвучал выстрел, десятилетия спустя отозвавшийся эхом в мировой литературе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
