Ведьмаки вышли на мороз, задумчиво переглянувшись. Грустно вздохнув, Стоян произнес:
— Власти он хочет, брат. Не о деле он печется, а о власти собственной. Боги карают за гордыню.
Стоян отмахнулся от грустных мыслей, быстро окинув взглядом народное гулянье. Выпотрошенных овец водрузили на вертелы над кострами, крынки с медовухой пошли по рукам, развязывая языки. Воины гомонили промеж собой, похваляясь силой да удалью. Весело щебетали девицы, шутливо отбиваясь от назойливых ухажеров.
Вдруг в центр круга вышел Безобраз, задорно обращаясь к окружающим:
— Эй, вои славные! А есть ли среди полян бычки крепкие, готовые бодаться за телиц грудастых?! Выходи в круг, удальцы!
Поляне, почитающие быка за предка, дружно загалдели, переглядываясь. Двое молодых воинов, широких в плечах, выбежали в центр круга, задиристо столкнувшись грудь на грудь. Безобраз расхохотался, подбадривая борцов:
— Эко они бодаться лезут, того и гляди рога пообломают. Неужто девку не поделили?
Люди стали выкрикивать наперебой:
— Точно не поделили! Пускай сила решит, с кем ей быть! Давайте, вои, покажите удаль молодецкую!
Парни сошлись в поединке, напирая друг на дружку и норовя повалить противника. Закружившись в борцовских ухватках, бойцы кряхтели и ругались, упираясь в снег ногами. Вдруг один из них исхитрился и схватил противника за пояс. Прогнувшись дугой, воин перебросил его через себя, гулко ударив о снег. Толпа радостно загомонила, приветствуя удачливого воина.
— Эко он его рогом в землю вогнал! — прокричал Безобраз, расхохотавшись. — Давай, парни, не робей!
Вскочив на ноги, неудачливый борец яростно бросился вперед, желая отомстить обидчику. Ловко извернувшись, тот подставил подножку, вновь роняя его в снег. Вокруг весело заулюлюкали, и Безобраз стал промеж борцов, разнимая их:
— Достаточно, вои. Оба молодцы, однако правда на стороне сильного. — Он назидательно похлопал проигравшего по плечу. — Слепая ярость не помощник в бою. Кто копытом землю роет, тот ее рогами вспашет.
Весело сбросив с себя тулуп, Безобраз повел широкими плечами, озираясь по сторонам:
— Эй, волки, молодые да матерые! Что попрятались, хвосты поджавши?! Неужто никто не желает с вожаком силой померяться? Выходи на кулачках!
Раздвигая толпу, в круг вышел молодой крепкий волк.
— Эх, держись, Безобраз! Сейчас вожак клыков не досчитается!
Резво бросившись вперед, волк взмахнул кулаком, целя ведьмаку в ухо. Поднырнув под его руку, Безобраз ловко избежал удара и отвесил воину затрещину, от которой тот покатился кубарем, взбороздив носом снег. Ведьмак расхохотался:
— Да чего уж там по одному. По трое, по четверо выходите, вожак научит вас послушанию!
Четверо волков, протиснувшись в круг, без промедления бросились в бой. Пригнувшись от первого удара, Безобраз быстро поднял одного из них на спину, закружился с ним на месте и швырнул его в оставшихся нападающих. Все четверо рухнули в снег под веселое улюлюканье толпы. Вскочив на ноги, они вновь ринулись в бой, тут же попав под тяжелые кулаки вожака. Разбросав их одного за другим, словно щенят, Безобраз расхохотался и прокричал:
— Эх вы, молодняк. Матерых подавайте!
Дверь капища распахнулась, и на пороге появился Вандал. Стоян заинтересованно окинул его взглядом, задержавшись глазами на медвежьей лапе. Прикрывая глаза, он взглянул сквозь мир духов. Медвежья лапа, подаренная Велесом, навеки срослась с плотью молодого ведьмака. Исходящее от нее сияние слепило своей мощью.
— А наш малец-таки выторговал у Велеса подарочек, — прошептал Стоян Лиходею, также не сводящему взгляд с Вандала. — Ручонку ему на лапу поменяли. Не снять ему теперь этой медвежьей варежки.
Неторопливо спускаясь по ступеням, Вандал направился к Безобразу, недобро ухмыляясь:
— Матерых, говоришь, подавай? Силен ты, брат, молодняк в снег мордой тыкать. Молодец среди овец! Может, и со мной совладаешь?
Безобраз оскалился, поводя плечами, и двинулся навстречу Вандалу. Ранее он всегда и всех побивал в волчьем племени. Бывало, даже Вандала вместе с Лиходеем узлом завязывал.
— Эх, Вандал, вечно тебе неймется силами померяться. Готов?
Кивнув, Вандал изготовился к поединку, пряча за спину медвежью лапу. Безобраз, коротко размахнулся и врезал ему по уху. Пошатнувшись от удара, Вандал лишь потряс головой, все же устояв на ногах. Безобраз был безумно силен, подобным ударом он валил коня с ног. Оскалившись, Вандал прорычал:
— Ну, теперь мой черед бить. Выстоишь, брат?
Размахнувшись, он врезал Безобразу медвежьей лапой, опрокидывая могучего ведьмака наземь. Застонав, оглушенный Безобраз тщетно пытался подняться на ноги.
— Эко ты меня… Чем это ты, оглоблей?
Вандал радостно расхохотался, впервые одержав победу над могучим Безобразом. Глаза его сверкнули ликованием, и он тут же обернулся к Стояну.
— Эй, брат, выходи на кулачки?! На моей памяти ты никогда своей силой на людях не кичился. А может, старость тебя одолела?
Лиходей нахмурился, недовольно покачав головой. Зарвался Вандал, ой как зарвался! Не кончится подобное добром среди ведьмаков. Стоян же спокойно разглядывал молодого колдуна, словно раздумывая — сразу убить али погодить маленько? Усмехнувшись, он произнес:
— Больно ты норовист, брат. За что биться станем? Может, воинство мое возглавить желаешь? Али какую ведьму мою тебе захотелось да полцарства в придачу?
Из толпы вышла Беспута, бросив на Стояна вызывающий взгляд.
— За меня будете биться. — Она соблазнительно улыбнулась Вандалу. — Али не звериная свадьба сегодня? Ну что, Вандал, одолеешь Стояна — твоей буду.
Вандал удивленно моргнул и, поддавшись ее очарованию, расплылся в улыбке.
— Теперь уж точно не отступлюсь.
Стоян усмехнулся, поражаясь настойчивости девки. Может быть, если бы не встретил Чернаву, и была бы Беспута в его любимицах. Ох, и шельма! Ведьмак расхохотался, понимая, что колдунья не оставила ему выбора. Не посмеет он отказаться от боя, раз на кон одна из его ведьм выставлена. И отказаться от нее на людях не имеет права, коли победителем из битвы выйдет. Взялся за девку биться — веди в дом, не позорь ее на людях.
— Ну, хорошо. — Стоян вошел в круг, роняя с плеча соболиную шубу, ранее князю принадлежавшую. — Быть по-твоему, брат. Драться будем по-честному, без ворожбы.
Вандал оскалился, злобно сверкнул глазами и, согнув ноги в коленях, пошел по кругу. Придерживая когтистую лапу у бедра, он нервно хохотнул, то и дело припадая к земле в обманных выпадах. Двигаясь по кругу, Вандал неторопливо сокращал дистанцию, словно медведь, подкрадывающийся к жертве. Стоян бесстрастно наблюдал за его движениями, мысленно принимая облик волка. Когда волки набрасываются на хозяина леса, они рвут ему ляжки, стремясь перекусить сухожилия. И тогда могучее животное может стать неподвижным калекой. В один миг разум покинул Стояна, уступая место звериным инстинктам. В один миг он ссутулился, будто вздыбив шерсть на загривке. Движения Вандала замедлились, время потекло неторопливой вязкой рекой. И вот Вандал сделал выпад, целя лапой в лицо ведьмаку. Удар Вандала не был игривым, его лапа взметнулась, чтобы убить. Уклонившись от смертоносных медвежьих когтей, Стоян ударил брата ногой в колено, с удовлетворением услышав, как хрустнула кость. Медленно, будто во сне, глаза Вандала округлились, и, заорав от боли, он рухнул наземь, хватаясь за сломанное колено. Вокруг раздались недовольные голоса тех, кто ожидал увидеть красочную битву. Многие желали увидеть поверженного вождя. Так всегда бывает, когда молодые, сильные воины рвутся к власти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
