Под колпаком
Нечитанной Сильвии Плат
Я под стеклянным колпаком.
Внутри (снаружи)
звери (люди)
переставляют на потом
попытки слов и пытки судеб.
Я под стеклом.
На мне колпак.
Я дел копировальных мастер.
Пишу – не то.
Живу – не так.
Не тот формат не тех причастий.
Кто –
тычет пальцами:
– Смотри!
Как нас смешно изображает!
Нет, ей не больно.
Изнутри
в нее зашит воздушный шарик.
Другие –
жалуют – сплеча:
(так голубей зовут к балкону)
Учись терпеть.
Учись молчать.
Ведь ты не более чем клоун.
Я под стеклянным колпаком.
Как звон пощечин свеж и хлесток!
Ну разобью…
А что потом?
Кому нужна я вне подмостков?!
Танжер
Мы уедем в Танжер
в это качество ливня
в этот выпивший день, утонувший в росе.
Мы уедем в Танжер
Его здания – бивни
ни на что не похожи.
– Похожи на все!
Я куплю тебе мир и хорошие берцы
и, наверно, позволю курить коноплю.
Мы уедем в Танжер
Мы захлопнули сердце
Ненадежное сердце в режиме "люблю"
Мы уедем в Танжер!
Я оформила паспорт!
Почему ты молчишь?
Ты еще не готов?
Телефон.
Электричка.
Пакеты.
Лекарства.
И холодная пыль телефонных гудков.
«Природа чемодана, сна, угла»
Природа чемодана так проста!
Бенька
Природа чемодана, сна, угла.
Природа жизни, вышитой с изнанки.
Природа зла, точнее, недобра,
как губы в трещинах, как специи на ранку.
Природа мстит, как глупая жена,
по глупости ушедшая к другому.
Меняя души, джинсы, имена,
идем к себе, не выходя из дому.
Но не дойдем.
Поскольку за предел
своей физиологии не выйти.
Природа сна! Природа полудел!
Предательская чувственность событий!
Стихотворение о нас
Медленно – жизнь превращая в смерть –
медленно – смерть превращая в сводню –
я разрешаю себе – стареть.
я разрешаю тебя – сегодня.
я растворяю,
как в море боль,
губы твои и в загаре руки.
мальчик.
ребенок.
зайчонок злой.
с пылу и с жару,
в мукЕ и в мУке,
мною творимый
– как свежий хлеб! –
свежий коньяк по дубовым бочкам.
Я провожаю того, кто слеп,
снегом ли, солнцем – в одной сорочке.
Я создаю
– хоть шаром кати! –
мир для твоих романтичных сценок.
медленно – жизнь растеряв в пути –
медленно – смерть отведя в застенок
22
Мой двадцать второй апрель!
Красивый печальный зверь.
Усталый упрямый дом
бессмысленности – вдвоем.
Мой двадцать второй – залог.
Мой двадцать второй – замок.
Свобода с оскалом лжи!
Апрель, дурачок, держи
себя – не в руках, так хоть
в перчатках.
– Не вое-
водь,
на воду не вой. Держись.
Чужая подруга –
Жизнь.
Автопортрет
Я часть эфира, времени, пространства.
Я голос – торопливый и утешный.
Я Петербург глазами иностранца.
Я царедворец брошенной одежды.
Я управитель- (или даже -ница)
всего того, что музыкой не станет.
Мне ничего не стоит Вам присниться.
Мне ничего не стоит Вас оставить.
Мне ничего не стоит строчки спину
переломить единственным ударом.
Я часть волны, я бережная глина,
случайно обожженная пожаром.
Талантливым
Талантливым быть.
Тяжело.
Тя-же-ло.
Не верите – можете сами решиться.
Все та же зола, приносящая зло.
Все та же заря у зимы-продавщицы.
Талантливым быть – расстоянием быть,
для каждой рубахи смирительным вздохом.
И левую руку для правой рубить.
Талантливым быть – удивительно плохо.
Тащить свои скорби в игрушечный горб.
Бродить по пустыне под тяжестью жеста.
Талантливым быть – бесконечный укор.
И горечь, и праздность, и даже блаженство.
Талантливым быть – до распахнутых звезд.
Быть скрипкой – немного, решительно, нервно.
Талантливым быть – гениальный вопрос.
Быть первым во всем. Одиночество первых.
Когда мой человек...
Когда мой человек превращается в лифт,
он становится слишком печалеподъемен.
Он хранит свою жизнь в расширении *.gif.
С расширением *.tif он почти не съедобен.
В расширении *.doc он меняет шрифты.
И молчит, и молчит, увлеченный шрифтами.
С ним реклама в жж переходит на "ты",
не решаясь пройти между глупыми нами.
Когда мой человек превращается в нефть,
он горит, как звезда в новогоднем экране.
Его аська боится за ним не успеть.
Между смайлами, скобками – и временами.
Когда мой человек обижает меня...
Обижается сам. Пустяком. Троекратно.
Я пытаюсь уйти. Я пытаюсь понять.
Я – маршрутный автобус "Туда и Обратно".
На север от
Совсем ничего не знать.
(не знать никаких желаний)
Отправиться на Юкон, в лососе искать икру.
Встречается человек – приходит октябрь ранний.
Прощается человек – и кажется, что умру.
На поезд, на самолет – по локти, по плечи снега.
Настолько святее дух – куда до него линять!
Встречается человек – рождается ломтик неба.
Прощается человек – и больно его прощать.
И лучше совсем не знать,
и лучше снаружи мерзнуть,
чем снова глядеть и злить и краскою в пол-щеки.
Встречается человек – как будто из пены создан.
Прощается человек – и губы его легки.
Полторы комнаты. Днепропетровск.
Полтора десятка мертвых кукол.
Полтора десятка свежих спален.
Этот город, вросший в репродуктор,
был уже не так орнаментален.
Этот город к вечности приставлен –
разбивать фабричные коленки.
Здесь гранитный и ревнивый Сталин
превратился в сходного Шевченко.
От Петра-Днепра не слишком много.
Много снов и доменных печей.
Этот город выпросил у Бога
право состоять из мелочей.
И когда смотрю, в привычках роясь,
штаб-квартиру Нестора Махно,
этот город – медленная повесть,
от которой страшно и смешно.
Хорошо!
Сколько ни корми собаку
волком во поле не пасть.
Без труда не вылезть в драку.
Без зубов не выбить пасть.
От любви растает масло.
От бензина вспыхнет шёлк.
– Я пришёл.
– Ну, здравствуй.
– Здравствуй.
Значит – будет хорошо!
"Я пришёл", – какая прелесть:
лепестковый снег пришёл.
Значит, есть весна!
Апрель есть!
Значит – будет хорошо.
– Я ждала...
– Неправда.
– Правда.
Время – лучший часовой.
Боль взлетела, как петарда
и ушла по осевой.
Сколько дней,
проклятий,
шторма. –
а не стоит ни гроша.
У любви другая норма.
Называется – душа.
«Есть люди, которым не нужно меня»
Есть люди, которым не нужно меня.
Есть люди, которых не нужно менять,
Рождаться,
нырять в этот мраморный мир,
бродить по пластмассовой каше квартир.
Есть люди, в которых избыток тоски.
Есть люди-альбомы, есть люди-мазки.
У каждого дома, в любой из природ,
есть люди, простые, как громоотвод.
Есть люди-цилиндры: включают мотор!
Но чаще других – человек-монитор.
Смотрюсь в умывальник, полтела вместив:
к какому подклассу себя отнести?!
«Странное дело: ждать – не хочется»
Д.Д.
Странное дело:
ждать – не хочется.
Точнее, хочется. Но не ждать.
Что-то под рёбрами бьёт, топорщится
и заставляет меня дрожать.
Что-то под рёбрами
жидким оловом
душу сжигает и вкривь и вкось.
Хочется выпалить:
больно!здорово!
и прошептать потом:
больно!брось!
Хочется выдумать что-то пошлое.
С пылу, и с солью, и сгоряча.
После признаться.
Прижаться к прошлому.
Носом уткнуться в тепло плеча.
И превращать все обиды в колышки.
(Их потом легче отдать на снос)
И повторять тебе:
детка!солнышко!
как хорошо, что опять сбылось!
Мир первый: ящерица
Я превращаюсь в ящерицу.
Ползу
мимо бумажных змеев,
улиток,
улиц.
Золотом брюшка слизывая росу.
Под мимолетом тела слегка сутулясь.
Я превращаюсь в ящерицу.
Геккон.
Странной расцветки.
