Кейт, помедлив в дверях, поняла, насколько значительны перемены. Ссутуленные плечи придавали облику Иви беззащитность.
– Иви…
– Что?
– Ты знаешь, что. Иви, ты должна им объяснить.
– Я? С какой стати?
– Иви, если ты не хочешь, это сделаю я. Квентин должен знать.
– Я пыталась ему объяснить. Но он заткнул мне рот. Ты тоже пыталась. Он и тебя заставил заткнуться. Лично мне этого хватило. Пусть теперь сам расхлебывает кашу вместе с этим поросенком Пулом.
– Нам тоже придется расхлебывать ее, Иви. Как и всему издательству.
– Издательству ничего не сделается. За время его существования с ним и не такое случалось. Катастрофой больше, катастрофой меньше – неважно. Если что и уничтожит его, так это отношение, пример которого мы только что видели: полное отсутствие уважения к опыту, скоропалительные решения, стремление подсидеть друг друга – вот это все.
– Иви, предложение прозвучало очень убедительно. Ты же понимаешь, Квентин…
– Да, понимаю: Квентин Хейл впечатлился. Предложение звучало отлично. Конечно же. Но как понять то, что он не дал нам даже высказаться, а какому-то ничтожеству, которому двадцать два года от роду и которое даже двух недель здесь не проработало, поручил организацию такого важного мероприятия, да еще попросил меня оказывать ему помощь и поддержку?!
– Иви, я понимаю, это ужасно, но… – Кейт коснулась плеча подруги.
Иви круто обернулась к ней. Ее глаза припухли и покраснели, лицо покрывали розовые пятна.
– Кейт, и ты понимаешь, и я понимаю. Теперь, когда Брайан ушел, а почти все давние сотрудники или ушли вслед за ним, или смирились с неизбежным увольнением, из понимающих здесь остались только мы с тобой. Поэтому ты будешь молчать. Это моя забота, а не твоя.
– А может, они еще не согласятся, – с надеждой предположила Кейт.
Иви фыркнула.
– Еще как согласятся! Ни один не устоит, если с ними пообещают носиться как со звездами. Сразу ухватятся за такой шанс обеими руками. Они всегда считали, что я слишком мало рекламирую их. Так что они будут в восторге! – В ее хохоте зазвучали истерические нотки. – Ладно, пусть попробуют разок расправить крылышки и покинуть золотую клетку, в которой я их держала. Может, поймут хотя бы, что я не настолько глупа и занудна. Я не против, пусть у нашего красавчика-бойскаута Пула прибавится забот. Самовлюбленная Тилли Лайтли, анорексичка и капризуля, с осточертевшим ей до смерти окаянным кенгуру, после двадцати лет обоюдной ненависти столкнется нос к носу с бывшим любовником Солом Мердоком, который, по всем свидетельствам, твердо держит курс на третий по счету нервный срыв. Прелестно. Весельчак Джек Спротт, милый, беспробудно пьяный Джек, за которого много лет подряд пишут книггеры, потому что уже к обеду он тяпку удержать в руках не в состоянии, прибавит развлечений. На групповых интервью ему самое место. Надеюсь, Малькольм удосужится организовать и литературный обед.
– Иви!
– И, конечно, не будем забывать про Барбару Бендикс. То-то она развернется! Компромата на остальных троих наберется на полдюжины гнусных статеек – ей как раз хватит, чтобы перекантоваться, пока не выйдет книга. А как она очаровательна! Как обаятельна и мила! Столько сострадания. И благородства. И вся эта компания размещена в комнатах наверху. Это Малькольм хорошо придумал, лучше некуда. Кейт, я жду не дождусь, когда увижу все это, честное слово!
– Иви, это будет кошмар. Смертоубийство!
– А вот этому я ничуть не удивлюсь!
Глава 3. Обратный отсчет
Из «Сидней морнинг стар»: «В условиях непрекращающейся полемики по поводу присоединения «Берри и Майклз», одного из старейших издательств Австралии, британским гигантом «Голд Груп», недавно назначенный директор Квентин Хейл заручился поддержкой самых известных авторов издательства в попытке разрядить обстановку.
Мистер Хейл, 51 год, восемь недель назад сменил на посту давнего директора Брайана Берри, внука основателя издательства. Ранее новый глава занимал должность директора по маркетингу в лондонской компании «Оллпринт» – издательском филиале «Голд Груп».
Сегодня вечером мистер Хейл и его жена Дороти устраивают вечеринку с коктейлями в офисе издательства «Берри и Майклз» – особняке «Карлайл» – в честь сэра Сола Мердока, детской писательницы Тилли Лайтли, небесспорного биографа Барбары Бендикс и постоянного автора рубрики «Садоводство» нашей газеты Джека Спротта.
«Большой четверке», как названы эти авторы в рекламных материалах «Берри и Майклз», в ближайшие несколько дней предстоит большая работа с плотным графиком конференций, литературных обедов и интервью. Все четверо будут почетными гостями на торжественном приеме, который пройдет в исторических помещениях «Карлайла» завтра вечером.
«Карлайл», построенный основателем компании Уолтером Берри в 1899 году, сохранил свой изначальный облик, несмотря на некоторые внутренние переделки – например, в 20-е годы он был оснащен лифтом, на третьем этаже оборудованы четыре номера апартамент-отеля для гостей, а на верхнем этаже расположилась служебная квартира, которую в настоящее время занимают мистер и миссис Хейл.
На завтрашнем вечернем торжестве ожидается весь австралийский бомонд, но последний из живущих в Австралии наследников семейства Берри, Брайан Берри, не посетит его. Поговаривают, что, шокированный и раздосадованный тем, что изменники-акционеры не поддержали его старания избежать присоединения к «Голд Груп», а также последующим смещением с руководящего поста, который занимали еще его отец и дед, мистер Берри отправился на длительный отдых в Европу».
С мрачноватой усмешкой Тилли Лайтли отложила газету. Теперь-то Брайан Берри поймет, каково это – быть изгоем. А «Голд Груп» молодцы. Брайан всегда держался так холодно и высокомерно, ни о какой поддержке с его стороны и речи быть не могло. Не то что его отец, старый Джералд, – вот тот был душка.
Тилли всегда чувствовала себя неловко в присутствии Брайана, с тех пор, как в самом начале своей работы в издательстве он отверг ее третью книжку о мышке Бинди. Сказал, что она «заурядна», а рисунки в ней «простоваты для нынешнего рынка, существующего в условиях жесткой конкуренции». Чушь какая. Вот Джералда полностью устраивали ее рукописи. Просто Брайан ничего не смыслил в детских книжках, а унижал ее, наверное, ради ощущения собственной власти, ведь она была любимицей его отца.
Поделом ему было бы, уйди она в другое издательство. После двух удач отказ стал для нее страшным потрясением. К тому времени еще и года не прошло после смерти Алистера, они с Сарой существовали вдвоем на пенсию. Она так рассчитывала на эту книгу, думала, что будет хоть немного полегче. Надо было все-таки взять и уйти. Но милый старый Джералд написал ей такое душевное, сочувственное письмо – дескать, отложи Бинди пока в сторонку, Тилли, напиши что-нибудь новенькое. Ты справишься. Так и появился кенгуру Падди, а что было дальше, всем известно.
Милый старый Джералд… Он всегда питал к ней слабость. Тилли до сих пор помнила, с каким трепетом читала письмо, в котором он сообщал ей, что ее первая книга, «Знакомьтесь – мышка Бинди», принята. «Очаровательно… восхитительно…» – так он и писал, и рисунки ему понравились, и опубликовал он книгу точь-в-точь в таком же виде, как Тилли прислала ее, – не изменил ни строчки, ни слова. Ей, девятнадцатилетней студентке, было так приятно. Издать свою первую книгу в таком юном возрасте – этого достижения у нее не отнимет никто. Снобам из университета такое даже не снилось.
Нет, они не впечатлились – еще чего! Этих высоколобых детской книжкой не возьмешь. Наверное, думали, что раз она детская, то даже презрения не заслуживает. Как и Брайан Берри, считали, должно быть, что такое любой дурак напишет. Сол всегда стеснялся «Бинди», даже говорить о ней не желал, особенно в присутствии этих своих друзей. Тилли гордо вскинула подбородок. И чего же эти самые друзья добились с тех пор? Ничего! Все прозябают в безвестности, все до единого. Кроме Сола. Так что все-таки есть у них с Солом что-то общее, о чем понятия не имела вся эта толпа. Сколько бы они ни пыжились, на истинный творческий порыв их озлобленные, бесплодные, иссушенные учебой умишки не способны.
Тилли вдруг заметила, что судорожно цепляется за ремень безопасности и тяжело дышит. Она бросила быстрый взгляд на Сару, сидящую рядом. Но ее дочь, лицо которой было прикрыто, как маской, черными спутанными волосами, смотрела в окно и, как обычно, грезила наяву. Похоже, в последнее время она стала все чаще ускользать в свой мир. Тилли коснулась ее руки, и Сара медленно повернулась к ней, заморгала и слегка улыбнулась, словно просыпающийся ребенок.
– Все хорошо? – легко и оживленно спросила Тилли.
– Конечно, мама. А у тебя?
