Тут увидел её Ерем и воспылало сердце его страстью жгучей.
Вот начался бой. Всела всё кругом того воина ходит да бровью не ведёт. Смех и злоба разбирает воеводу — в ихних землях бабы не воюют, но всё ж решил потешиться, да куда уж там.
Бросился было кулачищами размахивать, да она словно тень — скользнёт и нет её — вот за спиной стоит. Уморился воевода чужеземный да навзничь лёг. А она так гордо стала да ножкой его подпирает — смеётся народ, а чужестранец и шевельнуться боится, словно опутали его тяжёлыми оковами.
С тех пор запала Всела в сердце Ерема и стали они к друг дружке бегать — дело молодое.
Долго ли, коротко ли — раз пришло ночное время, радуга в полнеба засияла. Вот ведёт Ерем свою любаву[61] к отцу её Меру, просить значит руки по нашему у отца ейного.
Знал про то Мер уж наперёд, да был рад этому безмерно. Яр же выбору сына противился, да не хотел обижать друга — думал, может всё обойдётся; да картины тёмные шли на ум[62] и сердце тревожили. Всё же решил он уважить сына и дал благословление, наперекор сердцу своему.
12
Тем часом было всё мирно и тихо во Мирград- Земле. А во Землях далёких, да за столько вёрст, за сколе око не может увидать, а только мыслею человек знающий и ведающий может узреть, Кожан собирал новое войско.
То тело, в котором его душа обитала, он создал себе сам, и оно воплотило сущность его. Умел он также, без труда великого, покидать тело своё полностью или частями. Мог волком серым стать, мог птицею, что парит в небе высоко. Мог и красной девицей, и добрым молодцем обернуться, если хотел. Мог и к твари любой, живущей во вселенной, пристроиться тихой сапой, да опосля, душу его родную выдворить из тела бренного.
Места далёкие, Земли малые и великие, где он пребывал, были дикие — на самых задворках. Люди и твари, что обитали там, были просты душой и телом, и доверились они ему тёмному — думали, что пред ними Бог, да величали его именами разными. Да не в именах суть, а суть в том, что поддались они на обман великий.
Кожан приблизил к себе троих и осветил их силой знания, чтоб могли народом и тварями править и ответ пред ним держать. Да стал мастерить врата мыслею[63], чтоб без труда войско его новоиспеченное добралось до Мирград-Земли.
Сделать те ворота было не так-то просто, да и были такие, что мешали замыслам его тёмным — имя того народа Уры.
13
В замыслах своих, в глубине сердца свого, уры хотели сами попасть на Мирград-Землю да стать её хозяевами, но не желали влачить бремя кощеево на плечах своих.
Те Уры были по сложению тела отличные — ростом вдвое больше человечьего; и могли под водой жить, как народ морской, время долгое; и на суше могли быть, словно люди обычные.
Да было всё у них ладно собрано — и хоромы, и кони быстрые[64]. Да желали они всем естеством своим получить книгу знаний малую от народа, что проживал на луне, которая Луной называется.
14
На Мирград-Земле всё было тихо и светло.
Народы жили во согласии и вели торги меж собой. Ничто не тревожило людей. Плескались тихо моря синие и было так время долгое. И стали жить Ерем с Вселой вместе. Люди добрые справили им избу славную во земле Арии; и родилась у них дочь, и родился сын. И были все веселы и горя не знали.
Долго ли, коротко ли — прошло время долгое. Уж дочь у Ерема подрастает, было ей восемнадцать годков по-нашему, да время в те поры по-другому мерили. Дочь они Орой назвали в честь Земли Оры, что осталась позади во времени безмерном. Была Ора на мать похожа как две капли воды, и как Всела любила в кулачном бою состязаться.
Вот в один день светлый дала она себе зарок: коли найдётся добрый молодец, что её в бою одолеет — быть ей ему женой верной.
В те поры жил один купец иноземный во земле Арии и был у него сын Мар, ладный и лицом, и телом. Да вот беда — мать его, Нима, сама того не ведая, одарила его душою тёмною, семенем кощеевым. Было то время доброе, и никто не воспрошал за душу чистую[65] ни у красных девиц, ни у добрых молодцев.
Вот решил Мар на состязание кулачное податься — скуку развеять. Взошёл на помост, а супротив его — Оры глаза большие, словно озёра бирюзой блестят. Она была девицей духом крепкой, но всё ж Мар сумел одолеть её, и пришлась она по нраву ему. Решили жить-поживать они вместе.
15
Далеко-далече, во землях чужих, разлилась река, берегами своими крутыми подпирая неба стать. Шли по одному берегу два воина. Один был в одёжах рваных да неказистый — кощеев слуга. Другой шёл позади него в ладной кольчуге. Был он высок и крепок и вёл врага своего во земли родные — то был ур.
Времени истекло, с тех пор, как Кожан объявился в тех краях, немеряно.
Уры решили Яра позвать во свои края и союз великий заключить меж народами. А в знак дружбы будущей изловили одного из служек кощеевых, что близок к Кожану был, дабы постичь мысли их тёмные. Но как не пытали, как не стращали[66] его вещицами своими диковинными — ничего путного он не сказал. Порешили ждать Яра.
И Яр знал о мыслях нечистых урских и был готов к беседе длинной. Перешёл он во края далёкие по дороге, мыслью проторенной. Был один.
Уры же встретили его с почестями, ако царя. И повели к ихнему князю урскому, что во всех землях ихних слово держал.
Был он для ура на редкость невысокого роста, чем-то походил на сына человечьего, лишь очи его сияли жёлтым цветом.
И Яр слушал речи его сладкие и видел суть его сокрытую. И видел прошедшее и будущность. И знал, что потерял ур тот супругу свою верную и чадо, и что погибель принесли им кощеи. Но смотрел на всё без трепета в душе, и видел суть беседы до того, как начал оную.
Князя урского звали Морей. Просил он, чтобы Яр растолковал ему книгу железную и сулил ему дары диковинные, и предлагал дружбу крепкую.
Не принял Яр даров, и от богатств несметных и вещей диковинных глаза отвёл. Пожелал лишь посмотреть на служку кощея Кожана.
Не по нраву пришлась Морею воля Ярова, затаил он злобу да стал стращать его, да позвал двух слуг своих верных. Те, не долго думая, решили силушкой с Яром померяться. Да только подняли свои кулачища на него — тотчас развернулись к Морею и давай лупить его, что есть мочи.
Слуги те были не из простых уров — силы в них было немеряно. Взмолился Морей. Яр лишь ухмыльнулся, бросил свои очи на воинов, и те побрели прочь да тотчас воротились, и служку кощеева с собой тянут.
А был он не пойми кто — на лицо человек, а душа чёрная, как у зверя дикого. Провёл Яр рукой по макушке его, и расплылось лицо служки в кривой улыбке, — узнал тогда где Кожан прибывает. Окинул взглядом хоромы урские в последний раз, и как сквозь землю провалился.
Разгневался тогда Морей на слуг своих, да ничего делать не стал, всё же знал, что Яр волю ихнюю отнял. Но не заметил и не мог заметить, что у одного из них глаза заблестели[67] как-то по чудному. Порешил служку Кожана отправить в темницу.
Позвал Морей лекаря, что при нём в палатах жил, и велел залечить раны на теле, что свои же воины наделали.
Яр тем временем был уж во Мирград-Земле, но всё знал, что у уров деется, так как часть духа своего посеял в теле урском. И каждую ночь представал пред ним и выспрашивал у его души, что произошло за день.
Кожан же пребывал в те поры во недрах одной Зем- люшки, что была далека от тех мест, и ведал о всех делах, что уры замышляли. Да служка его перестал ему весточки носить опосля того, как с Яром повстречался. Мыслил Кожан как бы засеять смуту во сердцах людей светлых.
16
Занялась алой лентой багряно, на перепутье двух миров, война. Народы земель, что Кожану были подвластны, кинулись гурьбой во владения урские.
Морей не заставил ждать себя долго с ответом — пронёс отряды со земель своих мечём огненным и пролил кровушки кощеевых опричников.
Кожан только того и ждал. В том был замысел его коварный, дабы внимание Ярово занять войной в мирах далёких. Обернулся он птицей ночной и на Мирград-Землю подался, да не в землю Арию, а во края, где асы обитали.
Долго ли, коротко ли — прошло уж два срока малых, как уры с кощеями воевали. Кожан же днём, притаившись, дремал во лесах дремучих, а ночью покоя лишал тех, что кощеево семя в душе своей носили. Да исподволь смуту сеял в сердцах асов, друзей земли Арии.
Проведал о том Яр, да Кожана уж след простыл. Что ж делать — опосля драки кулаками не машут.
Средь асов нашлись такие, что возгордились, али зависть съедала изнутри души их светлые. Всё ж они в количестве малом, со своими семьями и скарбом, порешили найти места новые во Мирград-Земле да жить раздельно от друзей и братьев своих.
