Рис. 1 Церковь Рождества в Вифлееме. ГТГ инв. 4129, л. 1 об. Перспективный набросок.
Основанный Патриархом Никоном в XVII в. возле Истры Ново-Иерусалимский монастырь строился как подобие Святой Земли. На карте Подмосковья появились библейские топонимы: Иордан, Сион, Фавор, Елеон, Гефсимань, Вифания, Вифлеем, Капернаум, Рама. Многие здания в монастыре не только напоминали о святых местах названием, но и в плане повторяли свои прототипы. Так создавался и главный собор монастыря – Воскресенский, построенный по точному плану храма Гроба Господня в Иерусалиме[25]. Для проведения реконструкции Воскресенского собора было необходимо свериться с его оригиналом. Это прекрасно понимал и князь Александр Николаевич Голицын – обер-прокурор Святейшего Синода, куда передали пожелание великого князя Николая Павловича. Нужны были современные чертежи храма Гроба Господня в Иерусалиме. С просьбой о содействии Голицын обратился в Императорскую академию художеств[26].
Рис. 2 Церковь Рождества в Вифлееме. ГТГ, инв. 11482. Проработанный рисунок.
Выбор руководства академии пал на молодого преподавателя Максима Воробьева. Поручение было негласным, поэтому внешне все было обставлено, как обычное «живописное путешествие» по Греции и Малой Азии, которое художник предпринимает для ознакомления на месте с великим наследием античности. В своей инструкции, подписанной 26 марта[27] 1820 г., президент Императорской академии художеств Алексей Николаевич Оленин предлагает Воробьеву примерный маршрут путешествия: добраться посуху до Стамбула, оттуда, задержавшись только для получения султанского фирмана, плыть морем в Измир. Осмотрев окрестности Измира, отправиться на Пелопоннес, посетить Коринф, Афины, совершить поездку на Афон, снова переправиться в Малую Азию, осмотреть предполагаемое место Трои и закончить свое путешествие в Стамбуле. Путешествие в Палестину упоминается лишь как рекомендация: «В Европе, как вам известно, есть много хороших путешествий по Греции, но, смею сказать, вовсе нет хорошего сочинения о Палестине. Смирна недалеко от оной, если ехать морем. Попытайтесь сделать это занимательное путешествие. Осмотрите со вниманием сию страну, свидетельницу столь многих чудес, чтобы наконец дать нам об ней ясное понятие, достойное честного и благочестивого христианина»[28].
Но когда А. Н. Оленин формулирует задачи, стоящие перед художником, тон инструкции меняется и становится куда более обязывающим: «Я надеюсь, что на сей раз, благодаря методе, с которой вы обыкновенно рисуете с натуры, мы будем иметь совершенно верные виды со всех городов, местечек, селений и мест, замечательных в Палестине, также всех зданий и памятников, могущих привлекать внимание христианина, как внутри Иерусалима, так и в его окрестностях. Наконец, я надеюсь, что мы будем иметь со всеми подробностями планы, фасады, разрезы, профили и виды, как наружные, так и внутренние, славной церкви, в которой находится Гроб Господень. Что Вы, конечно, исполните с самою строжайшею точностью»[29].
Не забыл А. Н. Оленин и о пользе, которую могла принести поездка российской живописи: «Как художник, по нескольколетнему опыту вы знаете, что сие путешествие, весьма важно и в отношении художеств. Наши исторические живописцы, как вам известно, предпочтительно занимаются изображениями происшествий, почерпнутых из Ветхого и Нового Завета. Сколь же великую пользу они могут получить для своих картин, когда места, на которых столько великих событий, столько чудес свершилось, будут изображены с точностью и с соблюдением истины, которую каждый достойный путешественник обязан сохранять при жизни своей для современников, а по смерти для потомства.
5. Сие уважение, без сомнения побудит вас во время вашего путешествия сравнить со всевозможною точностью рисунки, находящиеся в разных сочинениях и вами с верностью на сей предмет прорисованные, с подлинниками их, в том виде, как сии последние представятся вам в натуре. Для сего старайтесь всегда смотреть на предметы с той точки зрения, с которой видел их путешественник, коего рисунки вы будете иметь перед глазами. Я надеюсь, что от такого разбора в ваших собственных эскизах, сделанных на самых местах, вы будете наблюдать большее старание в отдаче верного отчета в подробностях каждой части…»[30]
Прибыв в Стамбул, Воробьев должен был явиться к российскому посланнику барону Григорию Александровичу Строганову и показать ему полученные инструкции лично. Раскрывать кому-то другому свои планы и суть порученной ему миссии художнику дозволялось только с разрешения барона Строганова. Помимо инструкций А. Н. Оленин снабдил Воробьева рекомендательными письмами. Одно из них было адресовано другу Оленина, российскому генеральному консулу в Измире, Спиридону Юрьевичу Дестунису. Это письмо должно было помочь в организации поездки Воробьева в Палестину.
В конце апреля 1820 г. М. Н. Воробьев прибыл в Стамбул. Там, в российском посольстве в Буюк-дере, нашли замечательное решение, обеспечившее художнику режим наибольшего благоприятствования в выполнении его важной, но неофициальной миссии. Еще в январе 1820 г. второму советнику посольства Дмитрию Васильевичу Дашкову было поручено министром иностранных дел «обозрение и приведение в надлежащее положение российских консульств в Леванте». В рамках выполнения своих служебных обязанностей Д. В. Дашков организовал инспекционную поездку, к которой присоединился М. Н. Воробьев.
Подготовка путешествия и различные согласования заняли около двух месяцев. Только в конце июня художник отплыл из Стамбула в Измир, где его ожидал Д. В. Дашков. Из Измира они направились на Родос. Продолжительные остановки, встречные морские течения и слабые ветра, иногда сменявшиеся полным штилем, сделали путешествие небыстрым. Лишь 2 сентября 1820 г. корабль, на котором плыла миссия, бросил якорь на рейде Яффы.
Проживавший постоянно в Стамбуле Иерусалимский Патриарх Поликарп снабдил миссию своей грамотой, и путешественники везде встречали самый теплый прием со стороны греческих монахов. С готовностью помогали дипломатической миссии и местные власти, опасавшиеся вызвать своей нерасторопностью неудовольствие скорого на расправу Абдуллы – нового паши Акко, державшего под своим контролем всю Палестину. Яффский губернатор выделил миссии сопровождающих – для охраны и, главным образом, для того чтобы арабские шейхи, включая знаменитого шейха Абу-Гоша, не требовали с путешественников подорожные сборы, от которых российские подданные были официально освобождены по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору. Переночевав в греческом монастыре в Яффе, миссия выехала вечером 3 сентября в Иерусалим.
Рис. 3. Долина Кидрона. ГТГ, инв. 6491. Воробьев изображает проход между колоннами фасада «гробницы Захарии» (цифра 2 на рисунке), очевидно по аналогии с соседней гробницей священнического рода Хезир (цифра 1 на рисунке) На самом деле, «гробница Захарии» вырублена из скального монолита и имеет декоративные полуколонны на фасаде, но никакого прохода между ними нет.
Извещенные заранее о прибытии русской делегации, греческие монахи встретили путешественников у Яффских ворот и разместили их в монастырском доме, рядом с греческой Патриархией и храмом Гроба Господня. М. Н. Воробьев приступил к выполнению возложенного на него поручения, составляя подробное описание храма Гроба Господня. Как писал Д. В. Дашков в своих мемуарах: «Никто из новейших путешественников не имел для сего столько способов, и никто не смог бы лучше ими воспользоваться»[31]. Не остались без внимания художника и другие иерусалимские святыни и древние памятники: на Масличной горе, в долине Кедрона, в Вифании и других местах. Также Воробьев посетил церковь Рождества в Вифлееме.
Проведя две недели в Иерусалиме и окрестностях, путешественники отправились 19 сентября в Иерихон, куда прибыли ночью. Проведя день на реке Иордан и Мертвом море, они заночевали в Иерихоне и вернулись 21 сентября в Иерусалим другой дорогой, проехав через монастырь Св. Саввы. Еще через 5 дней, 26 сентября 1820 г., миссия покинула Иерусалим и направилась в Акко, где путешественники сели на корабль, отправлявшийся на Кипр. Таким образом, М. Н. Воробьев провел в Святой Земле в общей сложности чуть больше четырех недель[32].
Рис. 4 «Вид Иерусалима с Елеонской Горы». ГТГ инв. 6494. Первоначальный перспективный набросок был сделан при ярком солнечном свете. В таком виде город показан и на картине «Вид Иерусалима» (ГТГ инв. Ж-1249). Используя ту же композицию, художник пишет и «Иерусалим ночью» (один из вариантов картины: ГТГ инв. 176, эскиз маслом – ГТГ инв. 175). На этой картине город предстает в загадочном лунном освещении, признанным мастером передачи которого Воробьев по праву считается. Во всех вариантах этой картины, независимо от изображаемого времени суток, художник заменил изначально присутствовавшие на перспективном наброске фигуры людей в европейских костюмах на экзотических путников в арабских одеждах.
