Рис. 4 «Вид Иерусалима с Елеонской Горы». ГТГ инв. 6494. Первоначальный перспективный набросок был сделан при ярком солнечном свете. В таком виде город показан и на картине «Вид Иерусалима» (ГТГ инв. Ж-1249). Используя ту же композицию, художник пишет и «Иерусалим ночью» (один из вариантов картины: ГТГ инв. 176, эскиз маслом – ГТГ инв. 175). На этой картине город предстает в загадочном лунном освещении, признанным мастером передачи которого Воробьев по праву считается. Во всех вариантах этой картины, независимо от изображаемого времени суток, художник заменил изначально присутствовавшие на перспективном наброске фигуры людей в европейских костюмах на экзотических путников в арабских одеждах.
Сделав на обратном пути остановки на Кипре и на Родосе, художник добрался в середине ноября до Малой Азии и несколько недель изучал руины древнего Эфеса. В начале января 1821 г. Воробьев вернулся в Стамбул, где провел два месяца. Собирался ли он, как ему было рекомендовано инструкцией, отправиться на полуостров Пелопоннес? Вероятно, да. Но жизнь внесла серьезные коррективы в планы. Переход реки Прут этеристами[33] во главе с Александром Константиновичем Ипсиланти и опубликованный ими в Яссах призыв к восстанию стали началом Греческой национально-освободительной революции 1821–1829 гг. Как только первые вести о восстании дошли до Стамбула, М. Н. Воробьев выезжает в Одессу и в апреле 1821 г. возвращается в Санкт-Петербург.
Что же привез с собой художник в дорожном альбоме? За время путешествия он сделал сотни набросков, несколькими движениями пера схватывая общий вид, основные архитектурные детали, выстраивая перспективу, помечая название места и изображаемых сооружений. Сохранилось немало таких первоначальных эскизов[34]. В некоторых случаях художник, помимо перспективного наброска, делал также и план объекта[35]. Характерные и повторяющиеся детали зарисовывались, вероятно, отдельно, возможно с указаниями фактуры, цвета и материалов, из которых они были изготовлены. Без подобной информации было бы невозможно создать позже те тщательно проработанные рисунки, акварели и сепии, которые и стали главным результатом поездки художника Воробьева[36]. А в том, что сделаны они были не с натуры, а по эскизам и записям убеждают небольшие неточности, иногда встречающиеся на этих рисунках[37]. Помимо перспективных набросков художник делал во время поездки также зарисовки людей и костюмов. Работая над акварелями, он оживлял пейзажи и интерьеры, включая в композицию людей, создавал портреты и жанровые сцены, насыщенные колоритом Востока[38].
Первичная обработка привезенного материала продолжалась около года. 25 июля 1822 г. Александр I удостоил художника личной аудиенции: «В 6 часов после обеда, имел счастие представить в Царском Селе Его Императорскому Величеству портфель свой отличный художник наш Воробьев, сделавший любопытное путешествие в Святую Землю. Его Императорское Величество удостоил обратить особенное внимание на собрание рисунков г. Воробьева, изволил рассматривать их более часа и изъявил ему Высочайшее Свое благоволение»[39]. Император наградил художника орденом Св. Владимира 4-й степени и пожаловал за труды пенсион в две тысячи рублей.
Отчитавшись о поездке, М. Н. Воробьев продолжил работу над собранными во время путешествия материалами, воплощая свои впечатления и наблюдения в полноценные художественные произведения. В первое время его особенно интересовал храм Гроба Господня. В 1821 г. художник пишет маслом картину «Внутренний вид храма в Иерусалиме»[40], в 1822 г. появляется полотно «Вход в храм Воскресения Христова в Иерусалиме»[41], в 1824 г. – «Внутренний вид церкви на Голгофе в Иерусалиме»[42]. В это же время написаны еще две картины: «Внутренний вид Армянской церкви в Иерусалиме»[43] и «Внутренний вид храма Гроба Господня в Иерусалиме»[44].
В 1823 г. за картины «Вход в храм Воскресения Христова в Иерусалиме» и «Вид Невы с набережной, со стороны Троицкого моста, при лунном свете» Воробьеву было присвоено звание профессора перспективы. С 1824 г. он возглавил в Императорской академии художеств перспективный класс, а с 1826 г. – класс живописи пейзажей.
В статье, опубликованной в журнале «Отечественные записки» в 1822 г., сообщалось также, что М. Н. Воробьев собирается опубликовать альбом своего путешествия: «Творение сие будет ново и весьма занимательно во всех отношениях. Оно будет состоять из 90 рисунков». О другом проекте упоминает Д. В. Дашков в своих записках «Русские поклонники в Иерусалиме», опубликованных в журнале «Северные цветы» в 1826 г. Описывая коротко храм Гроба Господня, Дашков пишет: «Надеемся, что любопытство читателей будет скоро удовлетворено изданием в свете прекрасного и полного плана Великой церкви, снятого на месте г. академиком Воробьевым ‹…› к его рисункам приложится описание главнейших обрядов, исчисление икон и лампад каждого исповедания и проч.». Однако ни один из этих проектов так и не был осуществлен.
В 1827 г. М. Н. Воробьев написал две картины, ознаменовавшие начало нового этапа[45] в его творчестве, связанном с путешествием в Палестину: пейзаж «Мертвое море» и более жанровую по сюжету «Вечер у Абу-Гоша, арабского шейха». С этого момента художник часто обращается к пейзажам Святой Земли[46], используя свои старые наброски и акварели из путешествия[47]. В этих пейзажах реализм и детальность, присущие художнику, совмещаются с романтизмом изображения. Такие пейзажи пользовались большой популярностью у заказчиков и некоторые из них сохранились в авторских повторениях.
Широкую известность полу чили виды Иерусалима. Первоначальный перспективный набросок «Вид Иерусалима с Елеонской Горы»[48] был сделан при ярком солнечном свете. В таком виде город показан и на картине «Вид Иерусалима»[49]. Но используя ту же композицию, художник пишет и «Иерусалим ночью»[50]. На этой картине город предстает в загадочном лунном освещении, признанным мастером передачи которого Воробьев по праву с читается. Примечательно, что во всех вариантах этой картины, независимо от изображаемого времени суток[51], художник заменил изначально присутствовавшие на перспективном наброске фигуры людей в европейских костюмах[52] на более экзотических путников в арабских одеждах.
Рис. 5 «План Храма Воскресения Христова в Иерусалиме с указанием принадлежности каждого исповедания» из книги Андрея Николаевича Муравьева «Путешествие ко святым местам в 1830 г.», опубликованной в 1832. А. Н. Муравьев не указал автора ни этого, ни других планов и карты Иерусалима, приведенных в его книге.
Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. М. Н. Воробьев состоял в свите императора Николая I и находился при Главной квартире армии. Художник сделал много этюдов, запечатлевших военные действия. Возможно, именно пребывание в Болгарии, через которую он проезжал весной 1820 г., оживили его воспоминания о давнем путешествии.
Сохранилось несколько гравюр, подготовленных на основе рисунков М. Н. Воробьева. Эту работу выполнили граверы А. Ф. Клара и А. Брейтгорн. Набор гравюр включает в себя: 1) План храма, 2) План Кувуклии, 3) Кувуклия, 4) Вход во храм Воскресения Христова, 5) Церковь на горе Голгофе, 6) Сход к Гробу Богоматери и к гробам Иоакима и Анны в Гефсимании, 7) Придел св. Елены[53]. Восьмая гравюра «Церковь на горе Голгофе в храме Воскресения Христова» сделана по подготовительному рисунку А. Брейтгорна академиком Иваном Васильевичем Ческим. Она отличается от остальных гравюр подробным описанием изображенного и указанием года ее создания: 1842-й[54]. В «Подробном словаре русских граверов»[55] Дмитрий Александрович Ровинский указывает, что гравюры готовились для издания «Виды святых мест в Иерусалиме». Однако неизвестно, было ли такое издание осуществлено.
Неясно также, когда именно были сделаны семь гравюр работы А. Ф. Клары и А. Брейтгорна. Подписи под видами указывают на автора оригинальных рисунков: «Рисов. М. Воробьев. П.И.А.Х.». Аббревиатура «П.И.А.Х.» означает – «профессор Императорской академии художеств»[56]. Звание профессора М. Н. Воробьев получил в 1823 г., поэтому можно утверждать, что эти гравюры были сделаны позже. Вероятно, работа по подготовке гравюр велась в рамках того планировавшегося издания «прекрасного и полного плана Великой церкви» с «описанием главнейших обрядов», о котором упоминает в своих записках Д. В. Дашков. Возможно, именно отсутствие «описания» – литературного текста, иллюстрациями к которому могли бы служить подготовленные А. Ф. Кларой и А. Брейтгорном гравюры, и определило их дальнейшую судьбу.
В 1832 г. вышла в свет книга Андрея Николаевича Муравьева «Путешествие ко святым местам в 1830 г.». Именно в этой книге, выдержавшей впоследствии множество переизданий, был впервые опубликован «План Храма Воскресения Христова в Иерусалиме с указанием принадлежности каждого исповедания». Этот план очень близок к гравюре «план Храма», но отличается оформлением и сопровождается подробной легендой. Сам А. Н. Муравьев не указал автора ни этого, ни других планов и карты Иерусалима, приведенных в его книге. Из-за этого авторство иногда ошибочно приписывалось самому А. Н. Муравьеву[57].
