Он внезапно зло усмехнулся.
— Может, мне еще на свидание тебя позвать? — спросил с издевкой. — Договор, конечно, мы обсудим. Я готов прямо сейчас выслать его тебе на почту. Главное чтобы ты осознала саму концепцию: в ближайший месяц ты будешь работать на меня и жить со мной! Ах да, слово «концепция» тебе знакомо или ты слышишь его впервые? Ты говори, если совсем перестанешь меня понимать…
Медленно сжимаю кулаки, ощущая, как красная пелена ярости застилает глаза. Я даже не успела осознать, но заявление «ты будешь жить со мной» было слишком смелым.
Сделала шаг, притворно улыбаясь, и ласково пропела.
— Конечно, дорогой. Как скажешь, дорогой. Но сначала… остудись… — упираю ладони в каменную грудь парня и толкаю….
Глава пятая
о безумных блондинках и заботливых отцах
Иван
Я, конечно, безумно хотел ее подразнить, довести и вообще сделать все, чтобы это блондинка ненавидела меня больше жизни, но как-то был уверен, что ничем, кроме глупых колкостей в стиле «отсутствующего мозга», она мне не ответит. Что она внезапно меня толкнет — я точно не ожидал, а она толкнула, довольно сильно, прямо в грудь. Брендовые кроссовки, будь они неладны, поехали по чуть замерзшей плите и я тут же перелетел через низкий борт фонтана.
Вода, покрывшаяся едва заметной ледяной коркой, приняла меня, как… да просто замечательно приняла! Я оказался в ней почти по самую макушку, чудом не ударился головой о бетон и тут же вынырнул.
«Главное не терять лицо!» — орал я себе, пытаясь представить, какое тут вообще может быть лицо, когда меня уже трясет от холода.
— Твое счастье, что у меня водонепроницаемый телефон, — сказал я ей строго, — и часы, иначе твой долг вырос бы до запредельных цифр.
Я нашел в себе силы отбросить от лица волосы и только затем встать на ноги. И посмотрел на глупую блондинку так строго, как только смог. Буквально впечатал ее взглядом, пытаясь убедить себя, что у меня не дрожат коленки, и я не боюсь снова поскользнуться.
Пока она шокированно молчит, я все же выбираюсь из фонтана, стряхиваю с телефона воду и показательно стираю смс, заранее набранную.
— Сделка отменяется, — заявляю я ей и понимаю, что это мои последние слова, потому что дальше зуб на зуб уже попадать не будет от холодного ветра.
— Извини… — внезапно тихо шепчет эта ненормальная, обеспокоенно глядя из-под светлой чёлки. — И… слушай! Тебе нужно в тепло. Ты же так заболешь… — блондинка смотрит умоляюще, чуть не плача. — Я отвезу тебя домой, а долг… я всё отработаю. Как скажешь. Только… с отцом моим сам разговаривай… — и смотрит ожидающе.
— В тепло?! — возмущаюсь я. — Ты знаешь такое слово умное? Да ты…
Затыкаюсь, потому что дрожь от холода мешает уже ругаться. И вообще просто хочется стукнуть ее телефоном по лбу вместо ответа, но и тот вот-вот из рук выскользнет.
Не могу ничего ей сказать, просто разворачиваюсь и быстро иду прочь к стоянке, к своей машине. Там тепло. Там есть плед, а еще костюм со спортзала — чистый, закинул для завтрашней тренировки в сумку.
Кроссовки противно чвякают, и я молю только об одном: пусть ни один журналист меня сейчас не увидит, потому что я не знаю, что пугает меня больше: что меня снимут в таком виде или что эти снимки может увидеть мама? Ее же удар на месте хватит.
Жалко портить салон мокрой одеждой, но холод такой, что я, не раздумывая, прыгаю в машину.
Стук по стеклу раздался неожиданно, когда рука уже тянулась включить печку на полную мощность.
Я аж дернулся, когда увидел эту ненормальную.
Снова она? Зачем за мной потащилась? Так и до нервного тика недалеко. До собственного плана мне уже и дела нет, но не гнать же ее вот так, хотя сейчас бы резко развернуться и окатить ее водой из какой-нибудь лужи!
Спокойно, Ваня, ты не такой и вообще, она хоть и блондинка, а все же женщина, к тому же… журналисты всегда рядом.
Натягиваю улыбку и открываю заднюю дверь машины.
— Быстро села и закрыла дверь! — буквально приказываю ей, чувствуя, как от слабого дуновения меня снова начинает трясти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Блондинка осторожно, но довольно проворно юркнула в салон, принеся с собой холодный воздух.
— Прости, — шепчет жалобно и шмыгает носом. — Я не хотела. Правда… Могу я помочь?
Ее виноватая жалобная мордашка вводит меня в ступор. То есть как нормально говорить, так мы не можем! Хотя нормального разговора у нас и не было и даже не по ее вине, но не суть, а вот это ее «помочь»… Злило больше всего.
— Если дело в долге — можешь забить. Я отправил Ботанику смс, так что можешь проваливать. Мне такие истерички не нужны.
Я от нее отворачиваюсь, но все равно слежу за ней с помощью зеркала. Совести у нее быть не должно, у таких кукол ее не бывает, а прямо сейчас я хочу только одного — чтобы «эта» меня не бесила своим существованием, но, вместо того чтобы мгновенно исчезнуть, она вдруг решила меня поразить.
— Дело не в долге… — вымолвила тихо. — С долгом сама что-нибудь придумаю. Поехали уже в аптеку и домой. У тебя есть мёд и лимон?
— Какая аптека? — не понял я. — Какой еще лимон? Причем тут все это?
Сначала спросил, потом понял и ощутил себя тугодумом, до которого не доходит, еще и руки противно дрожали, а я-то думал, что сейчас заверну в кафе неподалеку и быстро переоденусь там в уборной в спортивный костюм, который хоть и неуместен на улице, но хотя бы сухой.
Блондинка тяжело вздыхает и трёт пальцами переносицу.
— Слушай… позволь мне о тебе позаботиться в качестве извинений? — и смотрит внимательно. — Я просто удостоверюсь, что ты не собираешься умирать от переохлаждения и уйду. И мы с тобой больше не пересечёмся. Ум?
— Ты все еще должна мне кучу денег, — не удерживаюсь я от замечания и даже глаза закатываю, но раз уж у блондинки есть совесть, то, так и быть, решаю ее не гнать прочь, а резко газую, выезжая со стоянки.
Никаких кафе и аптек, сразу домой, там хоть подземная стоянка. Там не так холодно, как на улице.
Глава шестая
О договоре и больных мажорах
Кира
Всё происходило так стремительно, что я успевала только глазами хлопать и не успевала поражаться. Зачем я поплелась за этим мажором, словно преданная собачонка? А ведь потащилась и нагло напросилась взять с собой.
На парня откровенно жалко смотреть. Стыд затопил меня с головой и ещё прополоскал. Я жутко испугалась не столько своего безумного поступка, сколько оставлять Зацепина одного. Казалось, стоит мне уйти, как он тут же заболеет и умрёт. По моей вине…
Только в машине очнулась, что нужно написать Вите: он, наверное, в шоке так и сидит на скамейке.
Я: «Прости, пожалуйста, я потом всё объясню» — отправила сообщение и выдохнула.
Витя: «Будь осторожна. Если что, звони»
Улыбнулась, прочитав сообщение, и чуть заикой не стала от раздраженного взгляда Зацепина. Сглотнула и уставилась в окно.
Я и подумать не могла, что у него квартира в новом жилом комплексе «Жемчужина» со своим подземным паркингом. Отец как-то предлагал мне здесь жильё, но я отказалась, решив, что рядом я ему нужнее…
Да и зачем мне квартира? Вечеринок не устраиваю, подруг не привожу…
Зацепин припарковал машину и заглушил двигатель. Повернулся ко мне, опираясь руками на руль. Кажется, он сильно вымотался и уже не рад тому, что согласился взять меня с собой. Я, если честно, тоже. Понятия не имею, что должна делать, как-то растеряла по дороге весь свой воинственный настрой по спасению мажора от простуды. Что я там говорила про мёд и лимон? Коньяка, пожалуйста. Литр.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну что, сбежишь или пойдешь подписывать договор? — заявил Зацепин нагло и уверенно, а у самого губы буквально синие от холода.
Я виновата, я раскаиваюсь и даже такого продрогшего парня почему-то хочется стукнуть. Но я борюсь с собой, потупила взор и невинно лепечу (а что мне ещё делать?)
