Этот год был весьма для меня тяжелым, годом исканий, надежд, полного отчаяния. Короче, год испытания всех моих духовных сил.
Я сравнивал действительность с тем, что должно быть по теории. И никак не мог подогнать теорию к практике. Меня сбивало с толку ужасающее расстояние между минимальной и максимальной зарплатой, ужасала та спокойная сила, которая могучей рукой бросала людей труда не на то, что считаю нужным. Измученный сам, видя кругом таких же, я считал ужасающей несправедливостью так насиловать волю народа…
1949 г. Суть в том, что я не могу найти в жизни точку, которая притягивала бы меня всего целиком…
Лилька… (Лиля Куприянова — друг юности, покончила с собой в 1950 году, — Т.А.) В обеспеченной семье. В школу с домашним образованием. Отсюда плохо учится — привычка не заниматься, хорошие отметки, восторг родителей, мысль о том, что она выше других. Первые трудности, с 8–9-го класса сильное отставание, отвращение к учебе, интерес к мальчикам.
Университет, искание факультета (за полгода — три факультета), конфликт с матерью, мысли о бесполезности жизни, о том, что она никогда не будет полезна, осознание недостатков и полная пассивность, попытка самоубийства.
Попытка бросить университет, работа в книжном издательстве (девочка на посылках). Мысль и необходимость замужества.
Широкое лицо, всегда румяные щеки, резкие, полумужские движения, широкий шаг. Почти незаметный переход от груди к бедрам, сильная спина — все создает впечатление сильной и здоровой натуры. И только глаза грустные, дряблые веки и набрякшая голубая кожица под глазами — нервозность. Волосы светлые, колечки на лбу (вчера!).
Недавно кончил «Сагу о Форсайтах». Лейтмотив — любовь. Любовь, которая выливается из этого толстого тома, и ты в ней тонешь. Ты ею наслаждаешься. Автор изощряется, показывая любовь совершенно разных людей. Все остальное лишь фон. Готов поспорить с ним.
1950 г. Выражение чувства, передача своего первоначального состояния другим, и не лично, а через что-то!
Слово и мысль возникают вместе, первые естественно служат для выражения второго, но чувства? Как их выражают?
Ритм, краска, линия, пространство — все сугубо материально, все имеет свой объем, а выражает то, что материально не существует вокруг нас, то, что внутри нас.
Какая все это муть!
25-го марта мы с братом Олегом стояли у могилы Лильки, и земля падала на крышку гроба, а с горы открывалась равнина в голубой дымке. Весенняя грязь текла по дорожкам кладбища тихо-тихо, глухо шелестели черные ветки дерев… Я подумал и сказал Олегу, что кому-то из нас предстоит хоронить другого. Я понял, почувствовал неизбежность смерти, но страха не было, была радость от сознания жизни, от выпитой водки, от сознания причастности к чему-то большому. Олег сказал, что эта смерть нас сблизит, но я не чувствую этого…
Все книги В. Каверина похожи одна на другую, но все одинаково возобновляют глохнущую любовь к жизни, и не просто жизни, а жизни осмысленной и целеустремленной, наполняют верой во что-то лучшее в будущем…
Идем на Ригу 1.06. Вчера начали с картошки — до двух ночи. С 14 до 16 стояли штурманскую вахту. Холодно. Прочел первые 16 страниц «Материализма и эмпириокритицизма», идет плохо. Настроение сложное, как музыка большого оркестра.
Прошли Таллин. С 4 до 8 утра вахта. С 16 до 20 опять. Ночью — плавающие мины. «Материализм…» — тренировка для мозгов.
Стояли в Кронштадте. Прочел книгу Льва Никулина «Жизнь есть деяние». Хорошо о Маяковском, показывает его как человека, прожившего всю жизнь в разладе с самим собой, всю жизнь делавшего то, что против его нутра, но что он считал нужным делать.
Наконец я на буксире. Ноги легко пружинятся на плавно качающейся палубе, сильный влажный ветер ласкает лицо. Позади утомительная процедура увольнения, бесконечные построения, смотры, наставления. Впереди — Кронштадт. Я стою на носу и смотрю на черно-красные кирпичи города. Он медленно проходит по левому борту. За ним рисуются в предвечерней дымке силуэты больших кораблей, теплый Петровский парк. Круглится густым, темным пятном луковица купола Морского собора. Тихо. Мы курим.
Буксир поворачивает влево и подходит к пирсу. Я первым прыгаю на грязные доски Арсенальной пристани, торопясь выхожу в парк. Моя цель — почтамт и письмо матери…
Возвращаемся из похода в Ботнику (Ботнический залив. — Т. А.). Вчера произведен в рядовые. Смех и грех. «За постоянное высокомерное отношение к офицерскому составу». На минзаге «Урал» был дежурным по камбузу — ночью чистили картошку человек на 300. В 3 часа ночи проверка, а ребята полусонные, и кто спит, кто полуочищенную картошку в чан бросает. У меня срезали лычки и козырек — разжаловали. Разжалование напоминало декабристов, когда срезали мои лычки. Когда же я начну ценить свою Жизнь? Моря я не брошу. Помирать буду на нем. Решено! В тяжелые моменты жизни у меня появляются минуты, наполненные осмысленной радостью жизни, верой в нее, восторгом. Объясняется легко — помогает мечта (особенно у слабых натур) на фоне черной действительности.
Встретили двух американцев. Прекрасные корабли-красавцы. Но не приветствуют, сволочи! Нахально фотографируют…
Письма матери и брату
(1949–1950)
2.06.49
Родной и любимый мамулькин, целую и обнимаю тебя крепко-крепко. Пишу из Таллина с «Комсомольца». Говорят, что на днях пойдем в Питер. Чем черт не шутит — авось увидимся.
Корабль хороший. Пока он первый, с которого, грубо, по-нашему, говоря, «блевать не тянет». Чисто, пока просторно и уютно.
Завтра принимаем уголь.
Передай Олегу: пусть обязательно берет свитер — в море очень холодно. Пока шли в Таллин, я страшно замерз. В двух робах и бушлате, а все концы промерзли. Теперь все нормально.
Твой Вика
5.06.49. Кронштадт
Пришли в Кронштадт. Поздравляю тебя, мамулькин, и Олега. Если он идет на «Комсомолец», то: 1. Пусть захватит надувную подушку. 2. Пусть купит 1–1,5 кг конфет и самых дешевых сухарей (побольше). И не боится большого багажа, т. к. на «Комсомольце» большие рундуки и мест достаточно.
Интересно, как я спущу письмо, стоя на рейде?
Целую еще раз. Вика
6.06.50.
Здорово, братишка! Черт, какими бы судьбами узнать о тебе последние новости?
Сейчас уже 23 минуты шестого июня, а я только что вспомнил про то, что вчера ты родился. Забыл о 5-м начисто. Забыл и о себе, и о тебе, как всегда По-свински не написал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
