поскольку королева Елизавета запретила даже реставрацию замка, пока о нём не выяснится больше, я попрошу вас не ходить туда, где огорожено красными лентами. Там опасно находиться, к тому же нельзя допустить, чтобы культурное наследие современной Великобритании пострадало. А так ходите, изучайте, фотографируйтесь. Место сбора вот здесь, на этой площади, которая, кстати, во времена Саризии называлась Эдельвейской, потому что здесь начиналась главная дорога к герцогству Эдельвейс. Напоминаю, сбор в 20:00! Вам всем выдали часы и GPS-трекеры, на случай, если потеряетесь или забредёте не туда. Удачи!
Арина, схватив меня за руку, потащила в сторону замка.
Не смотря на разрушенную почти полностью восточную часть, он всё равно выглядел великолепно. Из-за приказа английской королевы здесь не было ни электричества, ни вывесок, ни наклеек. Все указатели были на стойках, никак не прикреплённых к полу.
Мы прошли через мост к величественным вратам. Арина сразу заставила Дениса её фоткать, я же ушла вперёд.
Мне не хотелось фотографироваться. Мне хотелось изучать, смотреть, трогать.
По каменной насыпи внутреннего двора было идти сложно, потому что через крошку уже пробивалась травка. Сотни лет запустения отразились везде. Огромные окна с выцветшей мозаикой почернели и обросли пылью. Даже восторженные вопли туристов не могли нарушить священную тишину.
Пропустив шумящую толпу внутрь, я медленно пошла налево, а не за всеми, прямо.
Указатели показывали, что впереди тронный зал, справа – покои королевской семьи, большие, средние и малые гостевые покои, а слева – бальный зал, столовая, приёмная и картинная галерея.
Я решила, что мне нужно в картинную галерею.
Ноги сами вели меня по множественным заворотам и закоулкам лабиринта каменных стен. От них веяло холодом и страхом.
По мне пробежалась волна мурашек. Указатель на картинную галерею вещал, что там аварийное состояние помещения, и попасть туда нельзя.
Хах! Я сняла трекер и наступила на него. Не отследите теперь.
Если я и была принцессой Экоскобраве, то там, на стене, должен висеть мой портрет.
Когда я прошла настолько далеко, что даже перестала слышать эхо голосов туристов, то стало холоднее. Тишина, сопровождавшая меня на пути к галерее, стала ещё громче. Тут было как-то иначе, чем в коридоре, где я бросила трекер. Через пыльные окна с бледными витражами, в которых я различила воронов, лился тусклый свет, всюду летали пылинки. Но как только я ступила в галерейный проход, замок будто ожил. Эхо от моих шагов стало каким-то необычно звонким, слышался шелест ветра.
Я поёжилась. У меня было такое чувство, будто каменные стены следят за каждым моим движением.
«Только призраков не хватало!» – подумала я, испуганно обернувшись вокруг себя. Но нет, я была полностью одна.
Тут я увидела огромный дверной проём. Деревянные врата, отделанные тусклым золотом, были открыты, и одна из створок сильно покосилась. Верхние петли оторвались от стены, из-за чего дверь угрожающе накренилась. Когда-нибудь она упадёт.
Я вошла в зал. Он был не похож на типичные галереи. Это было круглое помещение высотой примерно в двадцать метров. Как в моём сне на стенах находились пыльные блёклые мозаики, а свет лился из круглого окна во весь потолок. На нём не было витражей, кое-где стекло выпало или просто разбилось.
Ярче всего выглядела обвалившаяся по краям мозаика с девушкой в красном. Она была очень похожа на принцессу Тамару, выглядела как в моём сне.
Она стояла прямо, статно, и выглядела величественнее многих портретов Средневековья. Даже спустя столетия цвет кроваво-красных кусочков изображения её платья не выцвел, длинные каштановые кудри ниспадали с плеч, на лбу красовался золотой обруч с рубинами. Он был выполнен в форме то-ли ветвистых рогов, то-ли ветвей дерева, соединяясь в центре лба тремя крупными камнями.
Но выделяла её из всех вовсе не одежда. Ей черты лица были жёстче и увереннее моих, пухлые алые губы были сомкнуты, брови были сосредоточенно нахмурены. А глаза… Яркие, словно два изумруда, не как у других людей тёмно-болотного, а именно ярко-зелёные. Они смотрели будто на меня, прошивали насквозь.
Нет, это точно не Тамариска. Её глаза не были настолько пронзительными.
Что-то заставило меня чуть склонить голову, как бы кланяясь портрету.
Откуда-то прилетел холодный ветерок, и прошелестел над самым моим ухом еле слышно: «Не кланяйся себе»…
Я замерла. Сначала я подумала, что мне почудилось, но взгляд изображения принцессы будто потеплел. Я навела фонарик телефона, чтобы получше рассмотреть её, и заметила, что из-за головы выглядывает острие меча. Руки Тамары были заведены за спину. И до меня дошло. Она прятала за спиной меч.
Я подошла вплотную к стене. Половицы скрипнули, и я с грохотом провалилась в подвал. Откашлявшись, и дождавшись, пока осядет пыль, я стала шарить в сумраке, пытаясь найти телефон. Фонарик выключился. Пол был как-будто в песке. Нашарив телефон, я потянулась к нему и обо что-то порезалась.
Когда свет фонарика озарил тёмную комнатушку три на три и высотой примерно так же, я посмотрела первым делом на кровь на руке. Как же можно так распороть пол ладони?
По следам крови на песке я обнаружила часть лезвия. Аккуратно поддев его ногтями, я затем и подушечками пальцев, я поняла, что оно длинное и тяжёлое. Поставив находку на ребро, я осознала, что это меч.
Изящный, острый, но донельзя пыльный меч. Я с трудом подняла его, и попыталась закинуть наверх. О, боги, я вовремя отскочила в сторону: старинная железяка с неимоверным грохотом повалилась обратно, подняв облако пыли. Ну вот. Опять закашлялась. Со второй попытки я смогла забросить его больше чем на половину на пол галереи. Сама, подставив какие-то кованые сундучки (как я их с места только сдвинула!) потянулась наверх, ухватилась за доски… И опять рухнула на пол вместе с обломками.
Попыток двадцать где-то мне понадобилась, чтобы, наконец, подтянуться и забраться на пол галереи. Телефон садился, время показывало начало восьмого. Ничего себе я долго!
Я огляделась по сторонам. У меня меньше часа, чтобы выбраться отсюда и бежать к автобусам.
Взвалив себе на плечо мою железную находку, я быстрым шагом пошла к выходу.
Почти уже выйдя из галерейного коридора, я свернула вбок и… Вышла в галерею картин. На этот раз портрет как-будто бы ухмылялся. «Игра светотени!» – подумала я. Но что-то надоедливо подсказывало, что я просто ищу оправдания очевидному. Села на пол и стала думать, где я свернула не туда.
Выход был один, как в пещере ходить по всем коридорам, и на тупиковых делать зарубки мечом. Мне и в голову не пришло, что я порчу объект культурного наследия. Так же я не успела придумать, зачем мне этот меч и куда я его дену.
У меня просто было явственное ощущение, что меч этот – мой. Ну как мой… Принцессы Тамары. Но