Объехав все районные аптеки, где продавщицы в ответ на ее вопросы бессильно пожимали плечами, Ольга, так и не найдя никакой информации о покупке отцом инсулина, приехала в заснеженный двор многоквартирного панельного дома, построенного в местных «Черемушках» еще в прошлом, двадцатом веке. Выйдя из машины, она вошла в подъезд, устало поднялась по лестнице на третий этаж, достала из сумки ключи и открыла дверь.
В двухкомнатной отцовской квартире царил аскетизм пожилого холостяка: функциональная мебель местного мебельного комбината, старый компьютер, тяжелый старый телевизор, минимум посуды, а на вешалке — бушлат и мятая морская фуражка. Несколько книжных полок со словарями, морской литературой и макетами кораблей. Фотографии на стенах: молодой Казин с юной Ольгой на ходовом мостике корабля, восьмилетняя Оля в кимоно для карате, семилетний внук за штурвалом катера и т. п.
Бросив свою сумку и поглядев на часы, Ольга взяла с тумбочки «лентяйку», включила телевизор и стала один за другим открывать все ящики отцовского письменного стола и рыться в них. Тут по телику прозвучали позывные «Вечерних новостей», и местный диктор сообщил, что в Аденском заливе захвачено шведское судно «Антей» с российско-украинским экипажем.
— По только что поступившим сведениям, капитан и десять членов экипажа «Антея» — бывшие моряки нашего пароходства, — сказал диктор.
— Это мы знаем… — вслух прокомментировала Ольга и, вывалив на письменный стол все содержимое ящиков, нашла-таки среди груды бумаг и документов то, что искала, — рецепт с надписью insulin.
Но звонок в дверь помешал ей навести в столе прежний порядок.
— Кто там? — спросила она изумленно.
— Оля, откройте, — сказал за дверью женский голос.
Ольга открыла дверь.
На лестничной площадке стояла группа разновозрастных женщин с детьми в валенках, зимних пальто и в теплых платках, повязанных крест-накрест за спиной.
— Оля, здравствуйте! — заговорили они все одновременно. — Я жена старшего механика «Антея». Мы по окнам увидели, что вы приехали…
— Я жена электромеханика, у меня двое детей!
— Вы знаете, мы звоним на «Антей», там никто не отвечает…
— А моего папу убьют?
— Оля, вы должны их вытащить!
Ольга изумилась:
— Я?! Как?
— Вы же дочь капитана!
— Вы журналистка!
— У вас есть Интернет?
— Мы должны что-то сделать!
— Мы обзвонили всех жен экипажа! Даже на Украину!
— Нужно что-то делать срочно!..
И несколько минут спустя молодая жена электромеханика, сидя на кухне капитанской квартиры, грудью кормила двух своих младенцев-близнецов. Остальные женщины продолжали безуспешно звонить по мобильным своим мужьям на «Антей», готовили чай и бутерброды, рассматривали в гостиной фотографии или вместе с Ольгой сидели у монитора компьютера, выискивая в Интернете последние сведения о сомалийских пиратах.
На полу конопатая шестилетняя девочка Катя и два мальчика восьми и десяти лет играли в морской бой отцовскими макетами кораблей.
Наткнувшись на сайтSomali Pirate’s Home Movie, Ольга вывела на экран монитора видеоролик, снятый самими пиратами. Ролик сопровождала арабская музыка, а в кадре был большой и совершенно пустынный корабль: пустые палубы… пустая столовая… пустая ходовая рубка… И по этому пустому судну под оглушающую арабскую музыку хозяйски расхаживали три черных как смоль сомалийца с автоматами Калашникова и с транзисторами на груди.
Женщины замерли, в ужасе глядя на экран.
— Что это?
— Это захваченное судно, — пояснила Ольга. — Не наше, другое.
— А это кто?
— Пираты. Сами сняли на видео.
— А где же моряки?
— Экипаж они запирают в трюме или в каютах.
— Какой ужас!..
Действительно, впечатление было гнетущее. Одно дело услышать по радио или по телику, что где-то какие-то пираты захватили какое-то судно, и совсем другое — увидеть огромный и совершенно мертвый корабль с замусоренными палубами, по которым под назойливую арабскую музыку с победным видом разгуливают вооруженные черные молодчики…
Конопатая шестилетняя Катя подошла к женщинам у компьютера.
— А это настоящие пираты? Или понарошные?
— Понарошные, понарошные, — сказала ей мать. — Иди играй.
Ольга показала женщинам найденный рецепт.
— Вы знаете такого доктора — Венделовскую?
— Конечно, — сказала мать конопатой девочки. — Это наш терапевт.
— У вас есть ее телефон?
— Есть…
— Но сейчас она звонка не услышит, — заметила жена старшего механика.
— Почему? — удивилась Ольга.
— Она в ресторане, у нее сегодня сын женится.
8
Ослепительное солнце выжигало Аденский залив сорокаградусной жарой. Волны, утомленные прошедшим штормом, лениво горбатили серо-зеленую водную поверхность. Серебристые летающие рыбы выскакивали из этих волн, то ли залюбовавшись радужным солнцем, то ли спасаясь от саблезубых акул.
В сопровождении этих рыб и акул и под дулами пиратских автоматов капитан Казин вел свой «Антей» к побережью Сомали. За «Антеем» следовали три фибергласовых катера пиратов (тех самых, на каждом по два мотора «Ямаха»), над судном висел военный вертолет Евросоюза, а в стороне параллельным курсом шел фрегат «Сириус». На фрегате, в штурманском отсеке его ходовой рубки радист, сидя у передатчика, стоически повторял в микрофон:
— «Антей»! «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! Прием! — И после паузы снова: — «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! «Антей», отвечайте на 72-м канале! «Антей», отвечайте!..
Но на «Антее» его не слышали. Там все члены экипажа, за исключением старшего механика, штурмана и двух женщин, были заперты в каюте старпома. В коридоре, на полу перед дверью этой каюты стоял направленный на каюту пулемет, за ним сидели два пирата — лысый Раис и еще один по имени Рамил.
Палубой ниже, у двери каюты старшего механика дежурил высокий Сахиб с «калашом» и под африканскую музыку своего транзистора с наслаждением сосал из банки вологодскую сгущенку. А в гальюне этой каюты толстый пират по имени Хасар сидел на унитазе, тужился и, выкатив глаза, в упор смотрел через открытую дверь санузла на забившихся в угол Настю и Оксану — повариху и дневальную.
И наконец, в самом низу судна, в машинном отделении, под охраной еще двух черных пиратов трудился старший механик. Несмотря на то что здесь, в машинном, оглушающе ревели тысячесильные судовые двигатели, пираты все равно слушали свою музыку, прижимая к ушам транзисторы.
И такая же музыка гремела из транзисторов сомалийцев на ходовом мостике «Антея», в его капитанской рубке. Под эту музыку здесь, у разбитых приборов связи колдовал паяльником молодой дежурный штурман, «левша» и гений радиотехники. И одновременно с этим звучали разноголосые звонки мобильных телефонов, отнятых пиратами у моряков «Антея». Звенящая и поющая разными голосами наволочка с этими телефонами лежала на полу рубки, над ней сидел на корточках самый юный из пиратов Раун, по одному доставал из наволочки каждый телефон, открывал его и извлекал сим-карты.
Стоя у рулевой колонки, капитан издали наблюдал, как один за другим отключались эти телефоны и вместе с этим прерывалась последняя связь с домом.
Зато лишь Нептуну, наверное, известно, каким образом штурману удалось оживить УКВ, но вдруг в арабскую музыку сомалийских транзисторов ворвался голос радиста «Сириуса», который продолжал вызывать:
— Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! «Антей», отвечайте!.. «Антей», отвечайте! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»!..
Сидя во вращающемся кресле, Махмуд сказал капитану:
— Ладно, ответь этим обезьянам! Только по громкой связи, чтоб я тоже слышал!
Капитан взял микрофон радиосвязи.
— Фрегат Евросоюза! Я капитан «Антея» на 72-м канале! Я капитан «Антея». Прием!
На фрегате радист обрадованно вскочил, выбежал из штурманского отсека в ходовую рубку.
— Командир! «Антей» на связи! «Антей» на 72-м…
Командир фрегата — высокий худощавый очкарик — перешел в штурманский отсек к радиопередатчику, взял микрофон.
— «Антей»! Говорит командир фрегата «Сириус»! — сказал он по-английски, но с жестким немецким акцентом. — Кто на связи? Отвечайте. Прием.
В ходовой рубке «Антея» капитан ответил:
— Фрегат «Сириус», я Андрей Казин, капитан «Антея». Слушаю вас. Прием.
— Капитан, сообщите, куда направляетесь, — потребовал командир фрегата. — Есть ли убитые или раненые? Прием.
На «Антее» Казин вопросительно посмотрел на Махмуда, но тот молчал.
— У меня все живы, раненых нет, — сообщил Казин. — Мне приказано идти к побережью Сомали в район Кисмайо и бросить якорь в устье реки Джубба. Прием!
