проклиная этот день и свою неудачу. Раздраженно завернувшись в плащ, он направился назад по тропе — на лице его застыло выражение злобного напряжения.
В этой части леса часто встречались обнажения черной и темно-зеленой скальной породы, базальта и серпентинита — предвестники утесов, возвышавшихся над рекой Дерной. На одном из таких каменных выступов Мазириан заметил маленького человечка верхом на стрекозе. Кожа лесного эльфа отливала зеленоватым блеском; на нем была легкая полупрозрачная накидка, а в руке он держал копье в два раза длиннее своего роста.
Мазириан остановился. Человечек смотрел на волшебника — молча и неподвижно.
— Ихневмон, ты видел, как здесь проходила женщина моей расы? — спросил Мазириан.
Поразмыслив пару секунд, зеленый человечек кивнул:
— Видел.
— Где она теперь?
— А что ты мне дашь, если я тебе скажу?
— Соль — столько, сколько сможешь взять.
Эльф-ихневмон покрутил копьем в воздухе:
— Соль? Зачем она мне? Странник Лианэ приносит соль вождю Данданфлоресу — столько, что всему племени хватает.
Мазириан мог представить себе, за какие услуги трубадур-разбойник платил эльфам солью. Эльфы-ихневмоны, стремительно летавшие на стрекозах, знали обо всем, что происходило в лесу.
— Ампулу елея, выжатого из лепестков теланксиса?
— Хорошо! — уступил эльф. — Покажи флакон.
Мазириан продемонстрировал ампулу.
— Она свернула с тропы у расщепленного молнией дуба — он неподалеку — и спустилась в речную долину. Это кратчайший путь к озеру.
Мазириан положил ампулу на камень рядом со стрекозой и поспешил к искореженному дубу над рекой. Тем временем ихневмон спешился и привязал ампулу к брюшку стрекозы рядом с мотком тончайшей пряжи, который женщина дала ему, чтобы он направил волшебника ей вдогонку.
Повернув в долину там, где рос расщепленный дуб, Мазириан нашел следы среди опавших листьев. Перед ним к реке полого спускалась широкая просека. По обеим сторонам просеки выстроились частые стволы лесной чащи; там, где их озаряли лучи заходящего Солнца, они казались пропитанными кровью, а с другой стороны — угольно-черными. Тень с западной стороны была настолько глубокой, что волшебник не приметил тварь, сидевшую на упавшем трухлявом дереве, — он почувствовал ее присутствие только тогда, когда она уже приготовилась броситься ему на спину.
Мазириан отпрянул, повернувшись лицом к опять присевшему в угрожающей позе деоданду: атлетически сложенному, красивому человекообразному существу с матовой черной кожей и раскосыми глазами-щелочками.
— Привет, Мазириан! — Деоданд говорил тихо и вкрадчиво, но эхо его голоса разносилось по всей просеке. — Ты, я вижу, забрел далеко в лес.
Мазириан знал, конечно, что деоданды обожали человеческое мясо. Каким образом девушка избежала нападения? Ее следы вели вниз, вдоль тенистой чащи.
— Я кое-кого ищу, деоданд. Если ты ответишь на мои вопросы, я обещаю скормить тебе человека.
Деоданд смерил волшебника хищным взглядом с головы до ног, его глаза сверкнули:
— Твоя плоть подойдет не хуже плоти любого другого. Надо полагать, ты вооружился мощными заклинаниями?
— Разумеется. Как давно здесь проходила девушка? Торопилась она или нет? Кто-нибудь ее сопровождал? Отвечай — и я накормлю тебя человечиной, когда это тебя устроит, в условленное время.
Деоданд издевательски оскалился:
— Мазириан, ты ослеп? Она все еще на просеке — смотри! — Хищник протянул угольно-черную руку. Мазириан повернулся в ту сторону, но тут же отпрыгнул в сторону — деоданд снова на него бросился. На этот раз с уст волшебника гневно сорвалась многосложная формула фазовращателя Фандаала. Ступни деоданда оторвались от земли, его подбросило высоко в воздух, где он принялся безудержно кувыркаться то быстрее, то медленнее, то взмывая над кронами деревьев, то падая почти к самой земле. Мазириан с усмешкой наблюдал за этими пертурбациями, после чего опустил черное тело пониже и заставил его кружиться равномерно, на одном уровне.
— Как ты хочешь умереть — быстро или медленно? — поинтересовался волшебник. — Помоги мне, и я убью тебя сразу. Иначе ты поднимешься под облака — туда, где кормятся пельграны.
Деоданд хрипел, задыхаясь от ярости и страха:
— Да выколет тебе глаза темный дух Фиала! Пусть Краан обольет кислотой твой обнаженный мозг!
Людоед продолжал сыпать настолько ужасными проклятиями, что Мазириан вынужден был пробормотать несколько противосглазов.
— Так улетай же! — сказал волшебник и взмахнул рукой. Болтающее руками и ногами черное тело воспарило высоко над лесом и стало медленно кружиться в малиновых лучах заходящего Солнца. Уже через несколько секунд пятнистая тварь, подобная гигантской летучей мыши с клювом, подлетела к деоданду и вцепилась ему в ногу. Отчаянно брыкаясь, деоданд сумел отбросить ее, но к нему уже приближались другие черные тени, порхающие на фоне заката.
— Отпусти, Мазириан! — донесся слабый крик из неба. — Я скажу все, что знаю!
Мазириан опустил деоданда ближе к земле.
— Она здесь пробежала перед тем, как появился ты. Я готовился на нее напасть, но она отпугнула меня горстью колдовского порошка. В конце просеки она повернула и спустилась по тропе к реке. Тропа эта ведет мимо логова Франга. Ей конец, потому что Франг будет сосать ее кровь, пока она не умрет.
Мазириан погладил подбородок:
— Она запаслась заклинаниями?
— Не знаю. Чтобы спастись от демона Франга, нужны могущественные чары.
— Что еще ты можешь рассказать?
— Ничего.
— Тогда умри! — Мазириан заставил людоеда вертеться все быстрее и быстрее, с огромной скоростью, пока его фигура не превратилась в сплошное размытое пятно. Из пятна послышался сдавленный вой, после чего тело деоданда разорвалось: голова пулей пронеслась по воздуху и упала в нижней части просеки; руки, ноги, внутренности разлетелись во все стороны.
Мазириан продолжил путь. В нижнем конце просеки тропа круто спускалась к реке по темно-зеленым уступам серпентинита. Солнце уже зашло, долина наполнилась сумраком. Мазириан вышел на речной берег и направился вниз по течению — туда, где вдали блестели воды Санры, озера сновидений.
В воздухе повеяло зловещей вонью разложения и гниющих отбросов. Теперь Мазириан продвигался вперед осторожнее, так как логово упыря-медведя Франга было где-то неподалеку; волшебник уже ощущал присутствие черной магии, настойчивых грубых чар, способных оказаться сильнее его изощренных заклинаний.
Послышались голоса — хриплые гортанные возгласы Франга и задыхающиеся вопли ужаса. Мазириан выглянул из-за выступа скалы, чтобы определить, откуда доносились эти звуки.
Логовом Франгу служил обширный альков под навесом скалы, где упырь устроил зловонную подстилку из подгнившей соломы и шкур. Рядом он соорудил нечто вроде примитивного загона, в котором сидели три женщины, покрытые многочисленными кровоподтеками; на лицах женщин застыло выражение безысходного ужаса. Франг похитил их на берегу озера, где обитало племя, рыбачившее на баржах из бревен, переплетенных шелковыми лентами. Теперь пленницы наблюдали за тем, как упырь принуждал к подчинению только что пойманную жертву. Серое человеческое лицо кровопийцы
