Все промолчали. Наконец, с первой парты поднялся бывший председатель сельсовета Александр Иванович и заметил:
— Как-то неудобно решать такой вопрос, как исключение из партии, в отсутствие самого члена партии!
— А сколько, Александр Иванович, можно нянчиться с ним, если он не подчиняется дисциплине и просто игнорирует партию? Поэтому ставлю вопрос на голосование. Кто за то, что бы исключить Пономарёва Никиту Егоровича из членов партии, прошу голосовать!
Увидев, что все партийцы подняли руки, беспартийные стали тоже, друг за другом, поднимать руки.
— Единогласно! — с восторгом воскликнул Митька.
— А теперь сразу же перейдем ко второму вопросу. В нашу парторганизацию поступило заявление от кандидата в члены партии Попова Григория Фёдоровича, с просьбой о переводе его из кандидатов в члены партии. Рекомендацию ему я уже давал, и остаюсь при своём мнении. Теперь Григория Фёдоровича рекомендуют ещё Гандобин Василий Ефимович и Козырев Иван Иванович. Послушаем его автобиографию или как?
— А чего слушать, если мы и так его знаем, как облупленного! — выкрикнул кто-то.
— Хорошо, можно считать, что наш товарищ стал пятым членом нашей парторганизации. Поздравим его, товарищи!
Послышались жидкие хлопки и Митька сел на место.
— Слово о хлебопоставках имеет председатель сельсовета Попов Григорий Фёдорович, — объявил Гандобин.
Гришка Казак подошел к учительскому столу. Гордый тем, что ему доверили выступать на собрании по очень важному вопросу, да еще только что принятый в члены партии, он весь светился каким-то внутренним светом, хотя и старался скрыть своё волнение.
— Товарищи! — начал Гришка звонким мальчишеским голосом. — Райком партии прислал нам разнарядку на хлебозаготовку. Учитывая, что в прошлом году выдался неурожай, райком партии пошел нам навстречу и снизил объем хлебопоставок. Нам надлежит сдать государству две тысячи пудов зерна — это, примерно, по десять пудов хлеба с хозяйства. Конечно, беднейшие слои народа будут освобождены от хлебопоставок, но эту недостачу мы возместим за счет кулаков. Так что каждый двор сдаст десять пудов зерна, зажиточные — по тридцать пудов, бедняки освобождаются от хлебопоставок. У меня все!
— Думаю, что с этим всё понятно. Обсуждать распоряжение райкома партии мы не будем! — высказался Гандобин. — А теперь разрешите рассказать вам о том, с какой целью я приехал сюда к вам!
Его высокая фигура нависла над столом, он поднял голову и, подбирая слова, начал говорить низким хрипловатым голосом.
— Наша партия взяла курс на коллективизацию сельского хозяйства. Но во многих районах страны партия столкнулась с прямым саботажничеством со стороны кулаков, подкулачников, мелкобуржуазных элементов и даже троцкистов, окопавшихся в некоторых комитетах партии. Этому нужно положить конец. Вы прекрасно знаете, что без колхоза вам, беднейшему крестьянству, никогда не выбраться из нужды, но многие жители вашего села попались на удочки кулацких подстрекателей и записываться в колхоз не хотят. Они даже не понимают, что дальше жить по старинке нельзя. Имея самые лучшие чернозёмы в мире, мы ухитряемся получать с них в три, четыре раза меньше урожая, чем в некоторых капиталистических странах. Просто стыд. У нас нет помещиков, советская власть наделила всех крестьян землёй, а мы до сих пор ковыряем её сохой. Чтобы получать высокие урожаи, нужна высокопроизводительная техника. Конечно, советская власть сумеет обеспечить село всем необходимым, но скажите, где трактор, который тянет за собой пятиэлементный плуг, сможет развернуться, если земля разделена на маленькие пятачки земельных наделов. Технике нужен простор, ширь полей, а не участки, разделённые межами. Почему в некоторых западных странах получают высокие урожаи? Да потому, что там земля принадлежит не отдельным собственникам, а крупным капиталистическим хозяйствам, которые широко применяют технику. У нас же земля принадлежит трудовому крестьянству, и мы теперь должны объединить ее в сплошное поле. Другого нам, не дано. Когда мы объединимся, то все жители запишутся в колхоз, либо пусть едут из села куда угодно. И об этом даже не стоит рассуждать, ибо делается всё не во вред мужику, а для его же пользы. Скоро мы соберём общее собрание жителей села, а пока все присутствующие должны подать заявления о приёме ваших семей в колхоз, и тем самым подать пример несознательным крестьянам. Еще хочу сообщить вам, что государство решило выделить миллионные субсидии для поддержки строительства колхозов на селе. Кроме того, Обком партии, чтобы успешно провести весенний сев, разрешил нам освободить от хлебопоставок всех, кто вступит в колхоз. Вот и всё, что я хотел вам сообщить. Вопросы будут? Нет!
Наутро, после открытого партийного собрания, Митька Жук и Гандобин выехали в город на доклад в Обком партии. Вернулись они на следующий день и тут же вывесили на дверях сельсовета объявление о созыве общего собрания жителей села с повесткой дня «О коллективизации сельского хозяйства».
Задолго до начала собрания помещение школы было уже забито до отказа народом. Появилось и начальство. Собрание открыл Козырев и предоставил слово Гандобину Василию Ефимовичу — представителю Обкома партии по проведению коллективизации сельского хозяйства. Гандобин, как обычно, сутулясь и не поднимая головы, всей своей долговязой фигурой навис над столом и стал неторопливо говорить:
— Дорогие товарищи! 5 января этого года ЦК ВКП (б) принял постановление о коллективизации сельского хозяйства и материальной помощи колхозам. Это не прихоть одного или нескольких человек, а назревшая необходимость. Все вы знаете, что наша страна является единственной в мире, где власть принадлежит народу, и капиталисты никогда не смиряться с таким положением. Поэтому нам нужно крепить Красную Армию, кормить её, вооружать, одевать и обувать. Нам нужно кормить рабочий класс, который должен обеспечить всем необходимым армию, дать народу спички, керосин, вооружить крестьян техникой и удобрениями. Наша промышленность только начинает возрождаться, и мы вынуждены закупать машины в капиталистических странах, а для этого нужно золото. А наше золото заключается в зерне, которое на западе ценят на вес золота, хотя некоторые страны собирают там урожай в два, три раза больше, чем мы. Нам, чтобы обеспечить безопасность страны, необходимо не только догнать, но и перегнать по урожайности зерновых эти страны. Вот такая раскладка сил в мире!
Гандобин откашлялся в кулак и продолжил, повторяя, сказанное ранее на партийном собрании:
— О какой повышенной урожайности можно говорить, если мы ведем земледелие теми же способами, как это делали наши деды с времен Ивана Грозного. Наши лучшие черноземы в мире мы обрабатываем деревянной сохой, многие из вас не имеют веялки и веют при помощи решета, сеют из лукошка, разбрасывая низкосортное зерно рукой. Из такого низкоурожайного, засорённого зерна, мука получается наполовину с половой, а хлеб горький. Да и этого зерна порой не хватает для еды и посева, а мужики почешут темя, наедятся мякинного хлеба и лежаться спать на печку со своею Матрёной. Такого безобразия больше терпеть нельзя. Поэтому партия и правительство решили повернуться лицом к деревне, снабдить ее техникой и внедрить в земледелие самые лучшие образцы агротехнологий. Но технике необходимы широкие поля, простор. Поэтому настало время объединить все крестьянские наделы в единый массив, ибо межи и техника несовместимы. И последнее. Я сказал, что большинство крестьян не имеют не только трактора или молотилки, но даже веялки. Но в этом не ваша вина, а ваша беда, ибо не всякий хозяин в силах купить дорогую технику, а, объединившись в колхоз, мы сможем это сделать. Недаром хохлы говорят, что в куче и батька бить легче!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
