(1963 г.). Годом раньше (в четвертом классе) наша мама решила нас обучать английскому (она его знала превосходно — закончила американскую школу в Харбине). Занятия проходили в ее стиле — жестко — и поэтому состоялось только 2–3 занятия, мы сидели зажатые, мама своим энергичным голосом вводила нас сразу в лабиринт спряжения глагола «to be». Но, видимо, ей эти занятия самой были в некоторый напряг — да и некогда было (тогда еще в 1963 году субботы были рабочими — отдыхать по субботам стали только с 1967 года) и свободного времени почти не было).
Много лет спустя (к тому времени я и сама уже преподавала английский язык на своих любимых курсах при пединституте) я случайно узнала, что когда-то в Магадане мама тоже преподавала английский на курсах, мне стало страшно интересно и я ее стала расспрашивать, сколько человек было в группе и сколько времени это длилось. Она, как ни странно, но очень нехотя, сказала мне правду: после первого занятия из 15 или 17 человек на следующее занятие не пришел никто. Я одновременно испытала сильнейшие амбивалентные эмоции: была потрясена, но и не удивилась, испытав на собственной шкуре ее методы. С нами мама уже больше никогда не пыталась заниматься английским, но тем не менее я на всю жизнь запомнила тот вечер нашего первого занятия: было около восьми часов вечера, я отпросилась одна погулять, вышла на улицу, светила огромная луна, я смотрела на нее и с восхищением повторяла «moon», мне навстречу неслись грузовики с зажженными фарами (недалеко была автобаза и они, наверное, возвращались после рабочего дня) и я испытала, ни с чем не сравнимое, интеллектуальное волнение от совершенно новых знаний.
Год спустя, в пятом классе в школе нас стали обучать иностранным языкам. Мы, конечно, стали учить английский — именно английский кардинально и изменил нашу жизнь. Мы учились в школе № 1, но директор не дал английского в пятом классе, для мамы это было неприемлемо, и она отдала нас в школу № 4, которая находилась очень далеко от дома (нам приходилось туда добираться пешком около 40 минут, транспорта никакого не было). Как послушные дети, мы не роптали, более того, мне там нравилось (школа располагалась в очень красивом 4-х-этажном здании, бывшем до революции реальным училищем, стояла на самом берегу Волги и вид из окон был сказочный). Но сейчас, по прошествии многих лет, видя, как быстро бегают в школу дети из нашего двора буквально за 3 минуты, я осознала, что мы все-таки много сил тратили на дорогу и мы были единственные в классе, кто жил от школы так далеко (конечно, это была не 3-х часовая опасная дорога в джунглях в школу, как это бывает в латино-американских или азиатских странах), но рядом с нашим домом было две школы в шаговой доступности, куда мы спокойно могли бы ходить. Но наша мама об этом не думала, а если и думала, то со знаком наоборот, считая, что ходить далеко очень полезно (и, наверное, она была бы права, если бы не мой ревматизм сердца, который всю жизнь давал сильную усталость, но она о нем не догадывалась — я ведь не жаловалась!). Но вернемся к моему английскому.
Лето 1964 года. Все это лето мы провели, как всегда, на даче, а я часами сидела в машине с 3-х — томником учебника Валентины Скультэ «English for Little Ones». Название «Английский для малышей» — обманчиво, ибо в нем было много серьезных текстов (даже с интригующими детективными сюжетами!) о повседневной жизни англичан. Я с упоением погрузилась в эту атмосферу и на протяжении трёх летних месяцев освоила все (!) уроки, прочитала все сопутствующие методички с пояснением грамматики и выучила более 1,5 тысяч слов (20–30 слов каждый день!). Не знаю, сколько слов выучил Корней Чуковский в свои, кажется, 19 лет, сидя где-то на чердаке в Одессе и переводя «Листья травы» Уитмена, но для 12-летней девочки (как я это вижу сейчас) это было серьезным осознанным интеллектуальным усилием, но она его преодолела только благодаря интеллектуальному наслаждению, которое она испытывала. В школе учительница от моих новых знаний была в шоке, а мама долгое время о них даже не догадывалась (мой английский она оценит только более, чем 25 лет спустя, в 1990 году, когда я ее попрошу послушать меня перед экзаменом по кандидатскому минимуму — она, по ее словам, была сильно потрясена: «Ты так знаешь английский?»). А тогда я стала жадно читать. Сначала американские «Readers», которых почему-то было много в иностранном отделе нашей городской библиотеки, но они мне не нравились (я их считала скучными и пустыми). А вот когда мама стала с 1966 года выписывать польские журналы на английском языке «Mozaika» (и «Mala Mozaika»), то неожиданно передо мной открылся целый мир (тексты были разноплановыми и располагались в десяти направлениях: англоязычные авторы (их биографии) и их произведения (отрывки из романов и рассказы), поэзия, английская грамматика, страноведение (Великобритания, США, Канада), искусство, разговорный английский в топиках и диалогах об англичанах, американцах, их традициях и образе жизни, наука. Я с упоением в отрывках (но в оригинале!) читала Уильяма Шекспира, Чарльза Диккенса, Уильяма Теккерея, Вальтера Скотта, Вашингтона Ирвинга, Марка Твена, Шарлоту и Эмили Бронте, Джейн Остин, Сомерсета Моэма, Вирджинию Вулф, Айрис Мёрдок, Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда (моя будущая выпускная дипломная работа по литературоведению в институте), Артура Конан-Дойла, Агату Кристи и многих других. Путешествия по странам были восхитительны (чего стоили статьи о путешествиях по Темзе (в семи номерах за 1967-68 годы!!!), Тура Хейердала (по океанам), путешествия по английским каналам и прогулки по английским садам, улицам, музеям, театрам. Уже в 1974 году — комплекс упражнений из Йоги и упражнения для сердца. Прекрасные рецепты королевского пудинга (в 1972 году) и много- много всего самого необычного. Мы выписывали «Mozaika» по 1977 год (полных 12 лет), а потом ещё в 1981 и 1985). Помню, как в метель в один из зимних дней 1982 года я отнесла более 120 номеров в мастерскую в центре Волгограда на Пушкинскую улицу и отдала в переплет, а потом составила подробный каталог (все они со мной до сих пор — и ласкают взор с верхней полки восьмого стеллажа).
Несмотря на то, что монологи Гамлета У.Шекспира наизусть я знала еще в школе, все-таки по-настоящему романы в оригинале я отважилась читать только после второго курса института. Повторяться не буду — это авторы, упомянутые выше, но уже не отрывками
