— Я рада, что вы согласны, — горячо зашептала Елена Николаевна. Она уже все придумала — завтра утром Карпов приносит ей описание своих работ, она ставит на него печать института и летит в Москву за деньгами. Конечно, почти половину придется отдать чиновнику в министерстве, отвечающему за распределение средств в рамках ФЦП, но пусть Карпов не волнуется — денег будет много, хватит на всех, и ему тоже хватит.
Карпов понимал примерно половину из того, что говорит директорша. Что он точно понял — речь идет о какой-то коррупционной схеме, и его, в общем, не смущало, что с его помощью Елена Николаевна хочет ограбить государство, к которому никаких теплых чувств он не питал и даже не возражал, если деньги этого государства достанутся этой женщине — все равно их кто-нибудь да украдет. Но вот предложение о соавторстве его почему-то сильно обидело. В успехе своего изобретения он не сомневался и, будучи тщеславным человеком, уже давно видел себя — ну, не Нобелевским, конечно, лауреатом (в конце концов, он даже не ученый, а так — просто изобретатель- любитель), но, по крайней мере, героем первых полос всех мировых газет. И, представив рядом с собой на первых полосах вот эту женщину, он почему-то разозлился. Хотел вежливо сказать, что обязательно подумает над ее заманчивым предложением, но вместо этого пробурчал, пожалуй, более грубо, чем следовало бы: «Нет, меня не интересует ваше предложение», — развернулся и пошел прочь.
Марина была только рада, что они так быстро ушли домой - пока Карпов болтал с Еленой Николаевной, к ней пристала какая-то агрономическая тетка, которую почему-то очень интересовало, верный ли Карпов муж. Марина ответила, что верный, но назойливость тетки сильно испортила ей настроение.
5
Карпов продолжал пропадать с утра до ночи в своем сарае, и Марина уже привыкла к тому, что кроме телевизора и интернета (да, она сама вызвала монтера, который провел в квартиру выделенку от местного провайдера) никаких развлечений у нее нет и не предвидится. Но однажды Карпов пришел домой около пяти в каком-то неприлично хорошем настроении и с бутылкой шампанского. Марина сразу поняла, что случилось что-то важное и хорошее, и, может быть, после этого важного и хорошего они уже смогут вернуться в Москву, и Карпов станет богатым и знаменитым, а она — женой «того самого Карпова», что вполне ее устраивало, потому что «великий человек смотрел в окно, а для нее весь мир кончался краем его широкой греческой туники».
Но оказалось, что речь идет просто о локальной и ни на что в жизни Марины не влияющей победе — Карпову наконец удалось отрегулировать свою сыворотку так, чтобы подопытные крысята, достигая размеров взрослой крысы, переставали расти, не превращаясь в огромных монстров.
— И что теперь будет? — спросила Марина.
— А теперь... — задумался муж. — Теперь мне нужен лилипут.
Конечно, опыты над людьми в России, как и в любой цивилизованной стране, законодательно запрещены, но Карпов не считает это препятствием для совершения чуда — а превращение лилипута в человека нормального роста, конечно, можно считать самым настоящим чудом, и если Марина сама не сдаст Карпова в милицию, то и бояться ей ничего не нужно — никто и не узнает, почему вырос подопытный лилипут, а сам лилипут будет счастлив. Полезли в интернет искать лилипутов и уже через минуту на городском форуме молодых родителей обнаружили увлекательнейшее обсуждение новой программы местного цирка — все молодые родители как один советовали друг другу ни в коем случае не водить на эту программу своих детей, потому что нет более унылого и скучного зрелища. Несмешные клоуны, неинтересные дрессированные коровы и кошки и — самое позорное - лилипут Вася, который изображает популярного норвежского певца Александра Рыбака, но делает это так, что лучше бы и не изображал.
Карпов немедленно позвонил в цирк и выяснил, что очередное представление состоится завтра.
— Едем знакомиться с Васей? — спросил он Марину. Марина поцеловала мужа — ей давно хотелось съездить с Карповым погулять в город.
6
В город специально приехали днем, чтобы до представления пообедать в ресторане и побродить по бульвару. Карпов снова привел жену к жестяному красноармейцу, но теперь его фигура не произвела на Марину никакого впечатления — ну, памятник и памятник. У нее вообще весь день было плохое настроение, и она даже понимала, почему: когда Карпов говорит, Марине все кажется логичным и правильным, а когда он молчит, и она думает о происходящем сама, все гениальные идеи мужа начинают казаться ей если не сомнительными, то какими-то странными. Опыт на живом человеке — а вдруг не получится, а вдруг лилипут вырастет в двадцатиметрового великана и пойдет крушить города, и Карпова посадят в тюрьму? Или даже без великана, просто лилипут сочтет предложение Карпова оскорбительным и опасным, вызовет милицию, и у Карпова будут какие-нибудь неприятности.
Посещение цирка, впрочем, само по себе было одной большой неприятностью — качество шоу явно не входило в перечень приоритетных направлений его деятельности, и Марина даже попросила Карпова отпустить ее подождать где-нибудь на нейтральной территории. Карпов не возражал, и Марина, наверное, даже ушла бы, но тут ей стало жалко мужа. Осталась — смотреть, как на манеже похмельный клоун бил надувной кувалдой корову по рогам, и корова, отрекламированная на афише как самое образованное, то есть умеющее считать животное, жалобно мычала столько же раз, сколько ударов кувалды обрушивалось на ее рога. Потом выступал некто Красноложкин — в афишах он был заявлен как ученик великого Юрия Куклачева и, вероятно, действительно был его учеником, потому что сопровождавшие этого Красноложкина тощие кошки слишком отчаянно изображали из себя дрессированных, и их было так жалко, что Марина, наверное, опять попросилась бы куда-нибудь в кафе, если бы не был таким умоляющим взгляд Карпова — он, конечно, и сам испытывал по поводу цирка те же эмоции, что и жена, но, в отличие от нее, был готов на все, только бы дождаться появления лилипута Васи.
Вася, когда он появился, нисколько не выбивался из общего формата шоу — он был чуть симпатичнее кошек и чуть несчастнее коровы. В отличие от животных, впрочем, он был сам себе дрессировщиком и конферансье — скакал верхом на пони, стрелял (дважды, конечно, промазав) из миниатюрного ружья по подброшенным капельдинером тарелочкам, а потом на удивление изящно спрыгнул со своего конька, достал откуда-то маленькую, чуть ли не пластмассовую скрипку и, подыгрывая сам себе, запел противным детским голосом: «Как-то раз одну девчонку я так любил, что просто жуть, были мы отличной парой, только ссорились чуть-чуть», — если бы Марина узнала, что текст песни написал сам Вася, она бы не удивилась — и сам лилипут, и его скрипка, и голос, и песня образовывали удивительно целостную композицию — понять, что из всех этих составляющих противнее всего, было просто невозможно.
Марина посмотрела на мужа — Карпов выглядел самым счастливым человеком на земле. Очевидно, если бы была такая возможность, он съел бы этого Васю, даже не выплюнув косточек, но, поскольку людоедство в системе координат Карпова никогда не относилось к числу добродетелей, он ограничился переданной лилипуту через администратора запиской — так, мол, и так, я Карпов из Москвы, хочу поговорить с вами об одном очень важном деле, жду вас в кофейне такой-то через дорогу от цирка.
Пока они ждали Васю в кофейне, Марина несколько раз сказала Карпову, что Вася, конечно, не придет, потому что быть лилипутом в цирке — значит не только скакать на пони по арене, но еще и напиваться в хлам по окончании представления, и то, что Карпов этого не понимает, говорит только об ограниченности самого Карпова. Карпов вяло возражал, но Марина видела, что муж снова нервничает — шансы не увидеть Васю были очень высоки. И, наверное, поэтому, когда лилипут все-таки появился, физиономия Карпова расцвела таким счастьем, на которое способен только двадцатидевятилетний женатый бездетный мужчина неопределенных занятий.
В свою очередь, Вася, как очень быстро выяснилось, почему-то был уверен, что Карпов не просто из Москвы, а из цирка Никулина на Цветном бульваре, поэтому, когда стало понятно, что никто не собирается переманивать Васю в Москву, лилипут заскучал и начал демонстративно собираться домой, тем более что Карпов чуть все не испортил — без лишних предисловий сказал лилипуту, что хочет «сделать его чуть повыше». Известно, что лилипуты очень болезненно относятся даже к самым невинным шуткам по поводу своих антропометрических данных, поэтому то, что Вася не полез драться с Карповым сразу, если о чем-то и говорило, то только о том, что у Васи были проблемы с гордостью. В любом случае ситуация начинала выглядеть конфликтной, и Марина поняла, что теперь нужно вмешаться ей — взяв Васю за руку, она самым примирительным тоном стала объяснять ему, что муж не имел в виду ничего плохого, и что он действительно — Марина сама толком не понимает, как, — собирается сделать Васю выше ростом.
