И ощутил ледяной комок в животе, снова предательски ослабли колени.
Кто-то скрёбся снаружи!
Словно крыса шуршала в подземелье — или кто-то прилаживал взрывчатку к двери!..
Варламов забегал в поисках укрытия, но не нашёл ничего подходящего и бросился плашмя за диван, авось укроет от осколков. Чихнул от поднявшейся пыли и затаился. Сердце сильно стучало.
Время шло, ничего не происходило. Потом за дверью негромко позвали:
— Евгений, открой.
Варламов узнал голос Сирина. Ещё полежал, отряхнулся и пошёл к двери. Чувствовал себя дураком: вдруг это розыгрыш?
Помедлив, открыл дверь.
Сирин не торопился входить. Вид был сумрачный, лысина блестела в пыльном электрическом свете. В одной руке держал пистолет, а в другой авоську. Смотрел куда-то в сторону.
Варламов тоже глянул туда.
На полу вытянулся человек в камуфляже. Лица не было видно, а вглубь коридора тянулась кровавая полоса.
Варламов судорожно вздохнул и с трудом задвигал языком.
— Это наш?.. Я слышал, что кто-то скребётся снаружи. Побоялся открыть. Надо помочь, а то истечёт кровью.
Он сделал движение к телу, но Сирин толкнул грудью так, что Варламов был вынужден шагнуть обратно. Сирин переступил порог и, аккуратно поставив авоську, закрыл дверь на засов.
Повернулся, и Варламов увидел, что глаза у него белые от бешенства.
— Ты с ними? — прошипел он, тыча в живот Варламова чем-то твёрдым.
Варламов скосил глаза и с ужасом увидел пистолет.
— С кем? — Голос противно задрожал. — Я ничего не понимаю, Михаил. Раздался грохот, я проснулся…
Сирин поглядел на него бешеными глазами, опустил пистолет и сплюнул.
— Добрались-таки до нас, — сказал он с непонятной интонацией. — Ладно, будем считать, ты ни при чём. Хорошо, что ребята успели заблокировать наружные двери. Но это ненадолго.
Он оглянулся.
— А кто эти нападавшие? — прошептал Варламов.
— Они не представились, — усмехнулся Сирин. — Одеты в камуфляж, без знаков различия. Двое валяются дальше по коридору.
— А наши? — Голос Варламова прозвучал хрипло.
— Наверху охрану видно убрали, да и здесь обоим кранты, — равнодушно сказал Сирин. — Если стреляют из автоматов в замкнутом помещении, всё кончено за несколько секунд. Ладно, нет времени рассуждать. На базу совершено нападение, будем действовать по инструкции. Пока…
Сирин криво улыбнулся и сделал движение к двери. Но остановился, почесал затылок и направился к пульту у стены. Засветилось несколько экранов, и Сирин присвистнул:
— Ага! Это хорошо, что я инструкцию вспомнил. Её не дураки писали.
Он вернулся к авоське, достал из неё округлый предмет и на цыпочках подкрался к двери. Тронул что-то у косяка, отодвинул засов…
Варламов едва не оглох от пронзительного вопля сирены, а Сирин приоткрыл дверь и, взмахнув рукой, тут же закрыл. По ушам Варламова саданул звенящий удар, дверь подпрыгнула, а сверху обрушилась вьюга побелки.
— Ну вот, — удовлетворённо сказал Сирин, и Варламов еле расслышал в ватной тишине. — Медаль я заработал.
Он снова вытащил из кармана пистолет и открыл дверь. Долго смотрел, не высовываясь, а потом усмехнулся и спрятал пистолет.
— Пока стрелять не в кого. Погляди.
Варламов выглянул, но тут же отвернулся: его едва не стошнило. К прежнему трупу добавился второй — в истерзанном и залитом кровью камуфляже.
— Что будем делать? — хмуро спросил он.
— Дела хреновые, Евгений. — Сирин поднял авоську (теперь Варламов понял, что она набита гранатами). — Камеры наверху не работают, все каналы связи забиты помехами. Сколько нападающих, я не знаю. По инструкции положено выводить самолёты из строя, чтобы не достались террористам. Но сделаем по-другому. Сейчас только две машины готовы к полёту. На одной я вырву бок электроники, а на другой улетим. Тут возможен старт прямо из ангара. Нажму кнопку тревоги, вышлют спецназ. Ну и до Петрозаводска полчаса лёту. Только надо спешить, дверь наверху просто так не возьмёшь, но и с нею можно справиться. А то и запасной вход в ангар отыщут.
Они вышли в коридор — Сирин первый, а Варламов пристроился сзади. Старался не глядеть под ноги, но поскользнулся, и снова затошнило.
— Ты ведь не пилот, — пробормотал он.
— Не военный лётчик, верно, — отозвался Сирин. — Но перегонять самолёты с базу на базу нас учили. Это называется совмещением военных профессий. Всякое может случиться, а людей вечно не хватало. Так что полетал вторым пилотом… Ладно, давай скорее. Надо переодеться, без высотно-компенсирующих костюмов лететь нельзя.
В раздевалке Сирин переоделся и подобрал комбинезон со шлемом Варламову. Потом снова вышли в коридор. Варламову было неуютно, то и дело оглядывался. Но шли недолго. Сирин свернул к обитой кожей двери, повозился с замком, и они вошли в кабинет с коврами и дорогой мебелью.
— Генеральский, — буркнул Сирин, направляясь к сейфу. Поковырялся, и дверца открылась. — Когда пили, сам показывал, как открывать.
Бумаг Сирин не тронул, взял только футляр, похожий на портсигар. Положил на стол.
— Смотри внимательно, — голос прозвучал напряжённо. — Если меня убьют, тогда заберёшь. Открывается легко, просто нажать защёлку…
Футляр открылся, и Варламов увидел четыре белых цилиндрика, чуть больше сигареты каждый. В голосе Сирина прозвучала гордость:
— Это совершенно секретная вещь. Была разработана для спецподразделений. Запоминай! Порядок — сверху вниз. У первой штуки с обоих концов хитрые пробки, их надо надавить одновременно. При этом уколешь палец, но не бойся — это в кровь попадёт антидот. Все остальные в радиусе полусотни метров уснут и надолго… Второй тоже надавить с концов, но бросать подальше. Рассмешит самую угрюмую компанию. Будут хохотать до упаду, станет не до тебя. Потом тоже расслабятся на пару часов… Третья штучка серьёзнее, может расчистить дорогу от небольшого отряда. Наводишь заострённым концом в нужную сторону, нажимаешь с боков и отпускаешь. Идёт на тепло человеческого тела и сама обходит препятствия. Только держи в стороне и сразу разжимай пальцы, иначе прожжёт в тебе дырку… Четвёртая — подарочек из самой преисподней. Видишь рифлёное колёсико? Ставишь, сколько минут тебе надо, чтобы удрать хотя бы на сотню метров, и ноги в руки! Даже генерал не знает, что это такое. Может, холодный термояд. Ни ударной волны, ни радиации, но в радиусе полусотни метров всё исчезает.
Захлопнув футляр, Сирин положил его в карман.
— Ладно, пошли. Ещё кое-куда надо зайти.
Он выглянул в коридор, на секунду исчез, потом показалась рука с пистолетом и поманила Варламова. Зашли в комнату Сирина, где он открыл холодильник и достал из морозилки полиэтиленовый пакет. В ответ на недоуменный взгляд Варламова усмехнулся:
— Доллары. Мы перед войной на машину копить стали, вот и остались. А в морозилку прятать жена приучила. Было время, выпивал я, и она стала деньги припрятывать. Чуть до развода не дошло. Потом я пить бросил, а она лежала больная и попросила на рынок сходить. Я ей и говорю, что денег нет. А она улыбается, весело так. «Миша, — говорит, — ищи, где похолоднее…».
Варламов пожал плечами: кому в России нужны доллары?
А Сирин помрачнел. Взял со стола фотографию красивой женщины с пепельными волосами (к плечу прислонилась худенькая девочка) и положил в карман.
Снова шли по сумрачному коридору. Комбинезон непривычно обтягивал тело Варламова, происходящее казалось нереальным: странное нападение, взрывы, окровавленные тела…
Сверху донёсся грохот, в спину упруго толкнуло. Варламов упал, но тут же ошалело вскочил.
Дальше бежали, подгоняемые ветром, пахло какой-то химической дрянью. Сердце Варламова панически билось. Влетели в ангар. Сирин задержался возле двери. В пещере вспыхнул свет, ближний самолёт глянул на них стеклянными глазами кабины. Он показался Варламову огромным псом, склонившим лобастую голову перед хозяином. Остальные обиженно жались к стенам.
Сирин метнулся к одному из них, открыл люк в борту, стал что-то делать…
И снова оказался рядом.
— Залезай!
Варламов пошарил глазами, но не отыскал лесенки, а прозрачный колпак кабины был высоко. Сирин толкнул к оранжевому трапу, спустившемуся из недр самолёта. Варламов взобрался к маленькому стеклянному небу над двумя креслами, увидел множество приборов и опустился в правое кресло, стараясь ничего не касаться.
Сирин ловко уселся в кресло рядом. Он что-то торопливо проверял, чем-то щёлкал. Потом перегнулся через проход:
— Упакуем тебя как следует. В полёте будем говорить через шлемофон и дышать через трубочку. Высоко пойдём, а самолёт старый — вдруг разгерметизация.
Некоторое время он возился, пока Варламов не почувствовал себя спелёнатым как младенец. Рот закрыла пахнущая химией маска. Но дышалось легко.
