- В таком случае рекомендую вам оставаться на берегу хотя бы до тех пор, пока ваше завещание не будет подписано, заверено свидетелями и скреплено печатью нотариуса.
Его забота была вознаграждена ледяной улыбкой.
- Насчет этого беспокоиться не стоит, сынок, - сказал судья. Отвернувшись, он уставился в окно, в сторону пролива. Лицо его вытянулось в задумчивости. - Те имена… я все еще вижу, как они корчатся на песке, сражаясь друг с другом за лишний дюйм на кроваво-красной закатной дюне. Прошло два дня, и самолет TWA рухнул в Эверглейдс, не дотянув до Майами. Сто девятнадцать человек на борту погибли все до единого. Газеты опубликовали список погибших. Кое-какие имена я узнал. Многие имена я узнал.
- Вы видели их. Эти имена - вы прочли их на песке.
- Вот именно. После этого я несколько месяцев старался держаться подальше от острова и дал себе зарок не возвращаться туда никогда. Наркоманы дают себе такие же зароки насчет дозы, верно? И, подобно наркоману, я тоже мало-помалу поддавался, пока не уступил и не вернулся к прежней своей привычке. Теперь вы понимаете, господин поверенный, почему я вызвал вас, чтобы закончить работу над завещанием, и почему это нужно было сделать сегодня же, не откладывая?
Уэйленд так и не поверил ни единому слову, но рассказ судьи, как почти любой вымысел, не лишен внутренней логики, и уловить эту логику не составляет труда: судье стукнуло девяносто, некогда румяное лицо приобрело цвет старой глины, упругий шаг сменился неуверенным шарканьем. Старика мучили боли. И без того отощавший сверх меры, он продолжал терять вес.
- Полагаю, сегодня вы прочли на песке свое имя, - сказал Уэйленд.
Судья Бичер на миг опешил и вдруг улыбнулся. Жуткая это была улыбка, преобразившая узкое бледное лицо в ухмыляющийся череп.
- О нет! - ответил он. - Не мое.
____________________© Stephen King, 2011
