— Мисс Картер, — сказала секретарша, — можете пройти. Мистер Крофорд ждет вас.
«Она покорила даже секретаршу», — подумал Виккерс.
Глава 6
Джордж Крофорд был человеком столь могучего сложения, что кресло, в котором он восседал, казалось игрушечным. Он сидел, сложив руки на животе, и говорил ровным бесстрастным голосом, лишенным всякого выражения. Виккерс подумал, что вряд ли встречал когда-либо человека неподвижнее. Крофорд не только не двигался, но даже и не пытался это делать. Он высился в кресле, похожий на громадную статую, и не столько говорил, сколько шептал, еле шевеля губами.
— Я познакомился с некоторыми вашими произведениями, мистер Виккерс, и нашел их превосходными.
— Счастлив узнать это, — ответил Виккерс.
— Три года назад я бы ни за что не поверил, что примусь за чтение художественной литературы и буду беседовать с настоящим писателем. Но сегодня нам необходим человек вашего плана. Я говорил с моим административным советом, и мы пришли к выводу, что вы — именно тот, кто нам нужен.
Он замолчал и своими маленькими голубыми глазками в упор уставился на Виккерса.
— Мисс Картер сообщила мне, что вы весьма заняты в данный момент.
— Совершенно верно.
— У вас очень важная работа? — спросил Крофорд.
— Надеюсь, да.
— Однако то, что я хочу предложить вам, гораздо важнее.
— Это, — сухо возразил Виккерс, — смотря на чей взгляд.
— Я вам не очень нравлюсь, мистер Виккерс, — сказал Крофорд. Он не спрашивал, а констатировал, и это разозлило Виккерса.
— Я еще не составил о вас определенного мнения, — ответил он, — Тем более что меня совершенно не интересует ваше предложение.
— Прежде чем продолжать беседу, — сказал Крофорд, — я хотел бы вас предупредить, что она носит сугубо конфиденциальный характер.
— Мистер Крофорд, — ответил ему Виккерс, — я не любитель грошовых тайн.
— Это не грошовая тайна. — Впервые голос Крофорда утратил свою бесстрастность, — Речь идет о мире, стоящем на краю пропасти.
Виккерс удивленно взглянул на него. «Бог мой, — подумал он, — эта туша говорит вполне серьезно. Ему действительно кажется, что мир стоит на краю пропасти».
— Вы слышали о вечмобиле? — спросил Крофорд.
Виккерс кивнул:
— Мне сегодня предлагали его купить.
— А вы знаете, что существуют вечные бритвенные лезвия, зажигалки и электрические лампочки?
— Я имею такое лезвие, — сказал Виккерс, — и оно лучше всех тех, которые я когда-либо покупал. Не думаю, что оно вечное, но пока я не правил его. А когда оно затупится, непременно куплю себе такое же.
— Если вы не потеряете свое лезвие, вам никогда не понадобится покупать другое, мистер Виккерс. Оно действительно вечное, как и машина, которую вам предлагали. Возможно, вы слышали и о домах?
— Я не в курсе дела.
— Речь идет о сборных домах, — пояснил Крофорд, — Их продают по пятьсот долларов за полностью обставленную комнату. Вам дают хорошую скидку за ваш старый дом и предоставляют рассрочку на оставшуюся сумму. Рассрочка эта значительно превосходит то, что может позволить себе нормальное кредитное общество. Обогрев домов и кондиционирование воздуха в них производятся с помощью солнечной батареи, которая на порядок лучше всех тех, что существовали до сих пор. Я мог бы рассказать и еще кое о чем, но, думаю, этого достаточно, чтобы вы получили общее представление о сложившейся ситуации.
— Мне кажется, дома — это хорошая идея. Долгие годы мы говорим о дешевом жилье. Быть может, это и есть то самое решение.
— Идея в самом деле хорошая, — согласился Крофорд, — и я бы стал ее самым горячим приверженцем, не повлеки она за собой гибель энергетической промышленности. Солнечная установка дает тепло, свет, энергию для работ по дому. Стоит вам купить этот дом, и у вас отпадает нужда в электроснабжении. Эти дома лишат работы тысячи плотников, маляров, каменщиков, и они попадут в лапы людей из «Синтетических углеводов». В конце концов погибнет и лесная промышленность.
— Мне понятно, когда вы говорите об энергетической промышленности, — сказал Виккерс, — но как это может отразиться на строителях и лесной промышленности? Для строительства домов всегда будет необходимо дерево, как будут нужны и плотники для его обработки.
— В этих домах действительно используется дерево, и кто-то производит все связанные с ним работы, но мы пока не знаем кто.
— Неужели нельзя навести справки? — удивился Виккерс, — Ведь это не так и сложно. В торговых книгах должны быть записи. Наконец, где-то имеются заводы и фабрики.
— Компания существует, — признал Крофорд. — Но это торговая фирма. Мы были там и обнаружили лишь склады, где хранятся готовые конструкции до высылки покупателю. И все. Наши поиски предприятий-производителей не увенчались успехом. Они вписаны в накладные одной компании, название и адрес ее нам известны. Но никто и никогда не продал этой компании и щепки. Она не приобрела ни у кого ни одного гвоздя. У нее нет ни одного служащего. Фирма указывает, где расположены ее фабрики, эти местности существуют, но там нет никаких предприятий. И, если мы не ошибаемся, никто не переступал порога компании с тех пор, как мы взяли ее под наблюдение.
— Невероятно! — воскликнул Виккерс.
— Конечно, — согласился Крофорд, — Строительные материалы, из которых делаются дома, где-то надо производить.
— Мистер Крофорд, позвольте задать вам один вопрос. Почему все это вас так интересует?
— Видите ли, я еще не решил, стоит ли вам говорить об этом.
— Понимаю, но все же мне хотелось бы получить от вас ответ.
— Я должен возвратиться несколько назад, чтобы вы правильно поняли мои намерения. Наши цели, если хотите наша организация, могут показаться смешными, если не знать их предыстории…
— Вы кого-то боитесь… — перебил Виккерс, — Вы не хотите признавать этого, но вы находитесь во власти какого-то животного страха.
— Как ни странно, я охотно это признаю. Но речь идет не обо мне лично, а о промышленности, о мировой промышленности.
— Вы думаете, — сказал Виккерс, — что те люди, которые делают и продают дома, производят и вечмобили, и зажигалки, и лампочки…
Крофорд кивнул.
— И углеводы… Стоит задуматься, и цепенеешь от ужаса. Кто-то уничтожает нашу промышленность и отнимает работу у миллионов людей, потом делает поворот на сто восемьдесят градусов и кормит эти миллионы людей, кормит их без анкет, бумагомарания и прочих бюрократических штучек, которые всегда были отличительной чертой благотворительных организаций.
— Политический заговор?
— Больше того. Мы уверены, что ведется сознательное и хорошо организованное наступление на нашу экономику в мировом масштабе, налицо намеренная попытка подорвать социальную и экономическую основу нашего образа жизни и, следовательно, нашей политической системы. Наш образ жизни определяют капитал, будь он частный или государственный, и заработная плата, которую получают рабочие за свой повседневный труд. Устраните эти два фактора, и вы подорвете само основание нашего организованного общества.
— Вы сказали: «Мы уверены». Кого вы имеете в виду?
— Североамериканское бюро.
— Североамериканское бюро?
— Я чувствую, что заинтересовал вас, — заметил Крофорд.
— Просто я хочу знать, с кем имею дело, чего вы ждете от меня и о чем идет речь…
Крофорд не спешил с ответом.
— Именно это я и хотел сказать вам, когда предупредил о конфиденциальности нашей беседы.
— Не рассчитывайте, что я стану давать какие-то клятвы, — поспешил вставить Виккерс.
— Вернемся немного назад, — сказал Крофорд, — и займемся историей. Тогда станет ясно, кто мы и чем занимаемся. Вспомните о бритвенном лезвии. Незатупляющемся бритвенном лезвии. Новость о нем распространилась с невероятной быстротой, и буквально каждый мужчина приобрел себе такое лезвие. Вам известно, что нормальный человек бреется одним лезвием пять— шесть раз. Затем выбрасывает его и берет другое. Это означает, что он постоянно покупает новые лезвия. Следовательно, производство бритвенных лезвий — очень выгодное дело. В этой отрасли были заняты тысячи людей, продажа лезвий давала некоторый заработок тысячам торговцев, кроме того, производство лезвий стимулировало выпуск определенных сталей. Иными словами, эта отрасль промышленности была одним из экономических факторов, который наряду с тысячами других схожих факторов формировал мировую промышленность в том виде, как мы ее понимаем. И что же случилось?
— Я, конечно, не экономист, но я могу предположить: теперь никто не покупает бритвенных лезвий. Производство бритвенных лезвий вылетело в трубу, не так ли?
— Ну, все это происходит несколько медленнее, чем вы думаете, — сказал Крофорд. — Крупная отрасль промышленности — сложный механизм, который мгновенно не умирает. Даже если ничего нельзя сделать и сбыт постепенно сходит на нет. Но вы правы, именно сейчас предприятия, выпускающие бритвенные лезвия, терпят крах… Затем появилась зажигалка. Казалось бы, мелочь, но в мировом масштабе она перестает быть мелочью. Происходит то же самое, что и с производством лезвий. Затем приходит очередь электрических лампочек. И опять мы наблюдаем тот же процесс. Три отрасли промышленности приговорены к смерти, мистер Виккерс. Эти три отрасли уничтожены. Вы сказали, что я боюсь, и я признаю это. Мы испугались после появления электрических лампочек. Ведь если кто-то может уничтожить три отрасли промышленности, то почему бы ему не уничтожить полдюжины, дюжину, сотню отраслей, а то и всю промышленность в целом? Мы объединились, и за словом «мы» скрывается промышленность не только Соединенных Штатов Америки, но и всего Американского континента, ряда стран Европы и Азии. Конечно, нашлись скептики, кое-кто отказался присоединиться к нам, но наша деятельность находит поддержку в деловых кругах всего мира. Как я уже говорил, я хочу, чтобы все это осталось между нами.
