Когда дошли до елки, Вася сказал:
— Садитесь, ребята, отдохнем немного. А ты, Мишка, видно, благодарности ждешь? Не дождешься.
— Это почему? — обиделся Шестаков. — Я ведь нашел. Ты сам велел, я и нашел. Привязываешься сегодня ко мне, я гляжу. Что тебе, делать больше нечего?
— Да нет, Мишка. Понимаешь, какая ерунда: не надо было мне тебя посылать. Мы вот с ребятами шли нормально, шаги считали, а дошли — какая тут радость? Записку-то ты вперед всех обнаружил. Да, дал я промашку… Никуда больше тебя не отпущу.
— Я же предлагал: побежали все вместе! Тогда бы вместе и нашли, и радовались. Чего не побежали-то?
— Да ты пойми; нам надо было шаги считать.
Мишка фыркнул:
— Ну, ты заладил, ей-богу, как старая пластинка: шаги, шаги! Дались тебе эти шаги!
— Ладно, об этом после поговорим. Я делаю то, что считаю правильным, понял? Ермошкин, сколько у нас там получается?
— Мы с Феодалом насчитали девятьсот шестьдесят три пары шагов. Мы точно считали, от самого старта и до ямки, где лежал коробок! — заоправдывался было Ваня.
— Значит, разница такая: примерно три пары шагов на сотню. Это надо иметь в виду. Ладно, вставайте, ребята. Привал делать еще рано. Скоро будет жарко, надо до этого времени пройти как можно больше. В жару знаете, как плохо? Я вон нынче на покосе управлялся, так там только и можно работать — с утра да ближе к вечеру, когда солнце уже на убыль идет.
— Да, на покосе в жару не больно поработаешь, — подтвердил Феодал. И Вера Уткина кивнула головой.
— Ну и дураки ваши родители, и вы сами со своими коровами, — заявил вдруг Вадька Спиридон. — Упираетесь, упираетесь для них целое лето, а я в это время на речке купаюсь да за ягодами хожу. Кр-расота!
Вера усмехнулась:
— Вот и растешь, как заморыш, без молока-то. Лучше бы за коровой ходил, чем носиться да безобразничать.
— Да нет, он без молока не живет, — сказал Феодал. — К нам придет, ему мамка: «На, Вадик, пей молоко, поправляйся». А если ее нет, сам попросит: «Саш, можно, я молочка выпью?» Любит ведь, а над теми, кто коров держит, смеется. У, как дам сейчас, не посмотрю, что ты мне друг.
Спиридон прыгнул на него смелым кузнечиком, и они покатились вниз с бугра, пыхтя и крякая. Мишка со всемирным изобретателем вцепились в драчунов и пытались растащить, но у них ничего не получалось. Вася бегал вокруг и кричал командирским голосом: «Встать! Прекратить!» — и тоже бесполезно.
Положение спасла Вера: медленно, на виду у обоих «петухов» она стала расстегивать свою санитарную сумку.
— Как сейчас вкачу каждому по уколу!
Вадька с Санькой моментально распались и поползли на четвереньках в разные стороны, боязливо взглядывая на сумку.
— Мне нельзя некоторые уколы ставить! — покрикивал Спиридон. — Докторша из райцентра сказала!
— Успокоились? — сурово спросил командир. — Чтобы это было в последний раз! А то отправлю домой.
— Дураки! У нее и шприца-то нет, чего испугались? — захихикал Мишка.
4
— «Ориентир номер два — устье оврага, — зачитал командир, когда все успокоились и построились. — Азимут 330, расстояние 1200 м (1320 п. ш.)». С учетом наших поправок получается, значит… 1356 пар. Устье оврага… Что же это за овраг? Ты не знаешь, Санька?
— Да их там много, — ответил Феодал. — Овраг на овраге. Не знаю, на который и грешить.
— Ну давайте тогда снова, как раньше: Спиридон, становись вперед, настраивай компас. Пошли!
— Вась, можно, я вместо Спирндона впереди пойду, с компасом? — заныл вдруг Мишка. — А то я иду, иду сзади, как этот… как последний…
— Если сзади, последний и есть! — подзудил Феодал.
Вася покачал головой — уже на ходу:
— Нет, Мишка, сейчас поздно об этом думать. Во-первых, Спиридон оказался очень внимательный. Вон, идет, как по ниточке. И компас все время правильно держит. Во-вторых, ребята к нему привыкли. А ты опять побежишь вперед, не разбирая дороги, да еще и со стрелкой напутаешь чего-нибудь. Разбирайся после, куда вышли. И третье: нам ведь надо шаги считать. Насчет Спиридона мы уже все выяснили, а насчет тебя как узнать? Ведь длина шага у вас разная.
— Ладно, я понял…
— Что ты понял?
— Что Михаил Шестаков — самый бесполезный на свете человек.
— Ты, Мишка, сам виноват в том, что случилось. Но ты не расстраивайся особенно. Поход — это ведь такое дело, в нем все может случиться. Помнишь, прошлой осенью пятые-седьмые классы ходили в однодневный поход? Кто тогда знал Феодала? Так только, посмеивались над ним. А на привал встали, хотели чаю вскипятить на костре — нет воды! Хоть беги за ней обратно в Максимове. Санька тогда и говорит: «Я знаю, где здесь ключик есть». В двух шагах ключик оказался. Так Феодал дальше шел уже как знаменитый герой. На него даже девчонки из седьмого класса внимание обращали. Так что ты не горюй, найдется и для тебя полезное дело.
— Спасибо, утешил…
Группа между тем углублялась в лес. По выкошенной и невыкошенной траве, между деревьев, ребята шли за маленьким Спиридоном. Двое ассистентов шагали у него по бокам, смотрели ему на ноги, чтобы не сбиться со счета, и еле успевали уворачиваться от бьющих в лицо веток. Постепенно стало тепло, на полянах палило вовсю августовское солнце. В лесу, правда, стояла тень; листочки на осинах, березах, рябинах начинали уже помаленьку жухнуть и сворачиваться. Скоро осень! Скоро в школу.
— Ребята, а давайте грибов наберем! — воскликнула Вера Уткина. — Столько грибов в лесу, а мы чешем и чешем мимо них. Давайте остановимся. Вон, два красноголовичка стоят. Ой, какие красавчики. Вася, можно, я их срежу?
— Р-разговоры, Уткина!
После такого окрика у Веры испортилось настроение, и она обиделась на Васю. Ишь, покрикивает! Да кто он ей такой? Но вскоре перестала дуться. Ну, приказывает, ну и что? Ему положено, он назначен командиром, вот и приказывает. Назначили бы командиром не его, а Мишку, — небось было бы похуже. Он бы теперь бежал во всю прыть, незнамо куда, и все неслись бы за ним, а попробуй отстать — еще и наподдает. А Вася хоть держится строго, да не задается своей властью. Нет, надо его слушаться. Ей-то, Вере, зачем ссориться с ним? То, что именно ее взял с собой, — уже большая удача.
Идущие впереди ребята потихоньку стали уставать: Вадька все больше отвлекался от стрелки компаса, Феодал сбивался со счета, а Ваня Ермошкин жаловался, что натер ногу. Один Мишка Шестаков был неутомим: он рыскал сзади всех, словно потерявший управление катер в строю судов. То бросался ловить кузнечика, то бежал за грибом, то принимался кружиться вокруг какой-нибудь елки. Правда, все его действия не имели четко обозначенной цели. Носится, носится за кузнечиком, а когда, казалось бы, только и остается, что накрыть его кепкой, — Мишка вдруг опомнится и бегом вперед, догонять других. Или: найдет гриб, порадуется ему, а потом как шмякнет об землю. А о беготне вокруг елки и говорить нечего. Просто пустое, бесполезное дело! Командир несколько раз бросал на него яростные взгляды, но с Мишки как с гуся вода: улыбается, сверкает крепкими зубами. Ну много у человека энергии, надо же ему куда-то ее девать! Что уж тут поделаешь?! А еще они с Верой запели песню на весь лес;
Малиновки заслышав голосок,Я вспомнил наше первое свиданье…
Вера старалась петь задушевно, с переливами, а у Мишки слух был неважный, и песня походила у него на боевой марш. Идущие впереди еще больше стали путаться, оглядываться, и, не в силах сладить с возникающим беспорядком, Вася Леконцев скомандовал остановиться.
— Перерыв пять минут, — объявил он. — Посидим в тени, глотнем чаю. Только много не пейте, дорога еще длинная. Вера, как допоешь песню, осмотри ногу у Ермошкина.
— Яичко можно съесть? — осведомился Феодал.
Мишка с гиканьем бросился в чащу и скоро примчался с маленьким ежиком.
— О! О! — все сгрудились вокруг.
— Чур, мой! — заявила санитарка.
— Нет, мой! — крикнул Спиридон. — Я его назову Эдиком, буду молоком поить. А ты отойди! И ты! — он встал на четвереньки над игольчатым комком, намеренный до конца защищать сокровище.
— Ат-ставить! — вмешался в спор командир. — Шестаков! Забери и отнеси туда, где взял. Живет животное в лесу и пускай живет. Много вас таких, любителей лесной природы! Натащат из лесу всякой живности, она у них и дохнет. Есть специальные животные. Их так и называют: до-маш-ние. Кошки, собаки. Вот их и заводите, и возитесь с ними, давайте клички. А в лесу нечего распоряжаться. Мишка, что я сказал? Ну, быстро! Он же маленький еще! Его, наверно, мать потеряла.
— Скоро овраги начнутся, — сказал Феодал, когда Мишка унес ежика. — Вот сейчас пройдем еще немного, а там — лог за логом. Мы с дедом туда за грибами ходим.
— Слушай, — задала вопрос Вера, — почему твоего деда Сусликом зовут?
— Э! Это у него привычка такая… Он ведь в степи рос. И вот выйдет, бывало, на лавочку возле дома, папироски курить и рассказывает всем желающим, как он сусликов ловил. Весь день, весь вечер готов рассказывать.
