Когда он потянул за металлическую крышку, боль усилилась. Бункер разверзнулся, и Джомфри свалился в него.
— Я ранен, — скулил он, глядя, как исчезает полоска света. В темноте на нем сомкнулись рычаги, и он почувствовал, как кровь течет по запястьям. — Это кровь! Остановите ее, или я умру.
— Механизм поверил. Джомфри почувствовал укол в шею, и сразу наступило онемение. Боль оставила его, но и все другие ощущения тоже. Он мог говорить, слышать и двигать головой, но все тело ниже шеи оказалось парализовано. Бежать из Геенны было невозможно.
Что-то загрохотало, и он затылком ощутил, что его несет куда-то в сторону. В темноте ничего не было видно — если он вообще еще мог видеть, — но по движению воздуха и по звукам он догадывался, что перед ним одна за другой распахиваются двери, как в многокамерном воздушном шлюзе. Уж наверняка двери толстые и металлические. Последняя из них скользнула в сторону, и он оказался в ярко освещенной комнате.
— Опять членовредительство, — сказал человек в белом, склонившись над ним — Старая история.
За доктором стояли трое охранников с массивными дубинками.
— Может быть, это инициация, доктор. Он наверняка новичок. Я его раньше не видел.
— И одежда у него новая, — добавил доктор, роясь среди бинтов и инструментов.
— Я здесь по ошибке. Я не заключенный!
— Лиха беда начало, доктор. Теперь ампутации пойдут одна за другой. У них всегда все идет сериями.
— Ошибка передатчика материи…
— Вы правы. В моей книге будет несколько графиков, которые это доказывают.
— Выслушайте, вы должны меня выслушать. Я направлялся домой. Я набрал номер, вошел в ПМ — и оказался здесь. Это страшная ошибка. Я пальцами пожертвовал, чтобы с вами увидеться. Посмотрите по записям, вы увидите, что я прав.
— Записи у нас есть, — сказал доктор, впервые признавая в Джомфри человеческое существо. — Но ошибок никогда до сих пор не было, хотя в своей невиновности клялись многие.
— Доктор, будьте добры, посмотрите. Я умоляю вас. Хотя бы ради приличия просто посмотрите записи. Компьютер сразу вам ответит.
Доктор на минуту заколебался, потом пожал плечами.
— Ладно, для приличия. Посмотрим, пока накладывают повязки. Ваше имя и гражданский номер?
Он набрал данные Джомфри на клавиатуре и бесстрастно посмотрел на экран.
— Видите! — радостно закричал Джомфри. — Это была ошибка. Но я ни на что не жалуюсь. Я только прошу меня освободить.
— Вы виновны, — спокойно сказал доктор. — Вас сюда послали.
— Не может быть! — Джомфри испытывал вполне объяснимую злость. — Это недоразумение. Скажите мне тогда, за что я осужден!
Доктор посмотрел на приборы.
— Артериальное давление и энцефалограмма в норме. Эти приборы не хуже любого детектора лжи. Вы говорите искренне. Травматическая амнезия в такой ситуации вещь весьма вероятная. Неплохое примечание для моей книги.
— В чем меня обвиняют? — закричал Джомфри и попытался шевельнуться.
— Лучше бы вам не знать. Я вас возвращаю обратно.
— Вы должны сказать. Иначе я вам не поверю. Я направлялся домой, к жене…
— Вы убили свою жену, — сказал доктор и включил механизм возврата.
Закрывшаяся дверь отрубила жуткий, воющий вопль.
Вспышка памяти: посиневшее лицо, безумный взгляд, кровь, кровь, кровь…
Открылась крышка металлического гроба, и Джомфри сел, борясь с тошнотой. Его накачали наркотиками, его мутило. Раны были перевязаны.
— Но они же мне не помогли. Они даже в записи не посмотрели, чтобы проверить. А это ошибка. Ошибка передатчика материи, и я расплачиваюсь за нее.
Он посмотрел на окровавленные бинты, и его поразила страшная мысль. Он всхлипнул:
— Теперь я никогда не вернусь домой, к жене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
