Анна усмехнулась:
– Экий ты… Вон, видишь, тот перевернутый челнок с красною полосою.
– Ну вижу.
– Так это он! Пошли. Я знаю, где весла.
Перевернув челнок, беглецы столкнули его на воду, забрались… По совету протокуратора, Аннушка взялась за весла, а сам Алексей, натянув пониже тюрбан, вальяжно развалился на корме, помахивая обнаженной саблей.
С высокой кормы стоявшей поблизости галеры на них со смехом показывали пальцами:
– Эй, хорошо устроился, друг! С такой гурией – прямо в рай можно!
– Туда и плывем, братья!
– А сабля, саблей-то зачем махать – неужто эта рыжушка не слушается?
– Да слушается, куда ей деваться? А сабля так… Мух отгонять!
– Ох, и шутник же ты, парень! Как там в городе?
– Весело! А вы чего здесь?
– Так вахта! Ничего, сменимся, свое наверстаем!
– Слава султану Мехмеду!
– Слава! Слава! Слава!
Вот и противоположная сторона бухты Золотой Рог. Стены, распахнутые настежь ворота, знаменитая Генуэзская башня.
Завидев редкого прохожего, Алексей поспешно скинул тюрбан:
– Эй, приятель! Где здесь остановился мессир Джованни Джустиниани?
Прохожий – тщедушный старик-итальянец в смешных разноцветных штанах-чулках – шоссах – подозрительно посмотрел на кричащего.
– Как там в городе?
– Плохо. Турки!
– Турки и здесь. А Джустиниани был во-он в той корчме, за башней. Видишь, дом с синими воротами?
– Вижу.
– Это и есть корчма. Только вряд ли ты там найдешь генуэзцев. Там видели турок.
– Турок?
Больше не обращая внимания на старика и даже забыв про Анну, протокуратор со всех ног бросился к корчме.
Вот и стена, кусты, синие ворота… И валяющийся во дворе мусор – обрывки одежды, гусиные перья, какие-то разбитые горшки… И никого! Похоже, здесь тоже уже разграбили все что можно.
А в кустах, у ворот, валялись трупы убитых!
Охваченный самыми нехорошими предчувствиями, Алексей подбежал к дому и рванул на себя дверь… под ноги ему выкатился капустный кочан… Нет, не кочан! Отрубленная человеческая голова!
Алексей наклонился… И почувствовал себя так, словно бы получил удар обухом по затылку – это была окровавленная голова светловолосого мальчика лет девяти… Это была…
Глава 2
30 мая 1453 г. Константинополь
Нежить
Что ты за Вакх и откуда?
Клянусь настоящим я Вакхом,
Ты мне не ведом…
Юлиан Отступник.На пиво
…Голова его сына!
Арсений! Господи! Господи! Как же так?!
Алексей похоронил сына утром, отыскав среди прочих убитых и его обезглавленный труп. Похоронил в общей могиле, вместе со всеми – слишком уж много было здесь мертвых, чтобы копать каждому отдельную яму. Какие-то люди, по-видимому, прятавшиеся неподалеку, вышли, стали помогать, и братская могила была готова уже к полуночи.
Ночь выдалась звездной и чистой. Мерцающая лунная дорожка пересекала бухту Золотой Рог, словно пресловутая цепь, которая так и не смогла стать непреодолимой преградой для турецких судов. Турки перетащили свои галеры посуху. С той стороны, из города, доносился гул грабежа, женский истошный визг и радостные вопли захватчиков. Рыжая Анна привела священника, отца Поликарпа, и тот как мог утешал страждущих.
Алексей чувствовал себя, будто в кошмарном сне. Так ведь бывает, что снится какая-то гадость, гнусь какая-то, и никак, никак не можешь проснуться. Сын… Арсений… Господи, как же так? Как же? Что, что здесь произошло, в этом, казалось бы, относительно безопасном месте? И где Ксанфия? Где… Среди убитых ее не оказалось, а это сейчас означало куда более худшую участь. Как видно, преследуя наемников Джустиниани, в корчму ворвался турецкий отряд, и, как они это обычно делают, вырезал всех, кроме детей и женщин – тех обращали в рабство. Детей и женщин… Но – Арсений! Ему едва исполнилось девять лет… И он наверняка бросился на защиту матери… прямо под турецкую саблю!
О, Господи, Господи…
Застонав, Алексей обхватил голову руками, и только ласковое слово священника вернуло его в этот мир.
– Не печалься, сын мой, – негромко говорил отец Поликарп. – Всем им сейчас лучше, чем нам. Лучше прочти молитву.
Молодой человек так и сделал, и долго, до самого рассвета, молился, как и все собравшиеся здесь. А утром похоронили мертвых. Отец Поликарп глухо читал заупокойную молитву, все плакали.
– Ты искал какую-то женщину? – после похорон тихо спросила Анна.
– Да. Жену.
– Среди убитых ее нет?
– Нет… И я не знаю, что с ней. Зато знаю, что с сыном… Лучше б не знать!
Алексей с яростью ударил кулаком в стену.
– Тихо, тихо, – девушка погладила его по плечу и взяла за руку. – Идем со мной.
– Куда? – молодой человек неожиданно для себя улыбнулся – тоже еще, нашлась утешительница! Впрочем, а разве это плохо?
– Я знаю одну ясновидящую, здесь, в Галате, – Анна улыбнулась, поправив рыжую прядь. – Она поможет тебе узнать, где твоя супруга.
– А зачем… – Алексей вздрогнул: и в самом деле – зачем? Зачем знать, что любимая жена мертва? Так хоть есть надежда… Нет, лучше все же знать! Быть может, Ксанфия жива, в плену, терпит гнусные издевательства турок… Арсения, Сеньку, уже не вернешь, но если можно спасти жену…
– Веди! – поправляя саблю, протокуратор тряхнул головой и, простившись со священником, быстро зашагал вслед за рыжей девчонкой.
Отец Поликарп благословил их крестным знамением.
С той стороны бухты до сих пор доносились вопли разнузданного неистовства грабежа. Султан отдал своему воинству город всего на три дня, и каждый сейчас спешил урвать свою долю. Турки врывались в дома, убивали, насиловали, грабили, и не один житель сильно пожалел сейчас, что в свое время не вышел на стены… Хотя бы для того, чтобы найти там свою смерть, она все ж таки была бы лучше, чем то, что творилось сейчас, когда на твоих глазах насиловали жену, уводили в рабство детей.
Стон, стон стоял над некогда великим городом, потерявшим свое величие уже давно, задолго до прихода турок. От церкви Хора поднимался в небо густой черный дым – что-то горело, может быть, сама церковь, а может, расположенный рядом квартал. Такие же дымы, только поменьше, виднелись во всех частях города.
– О Господи! Наш город сгорит! – обернувшись, с ужасом прошептала Анна и тут же, горделиво выпрямившись, добавила: – Лучше гибель, чем турецкое рабство!
– Боюсь, турки быстро потушат все пожары, – усмехнулся молодой человек. – И сделают Константинополь своей столицей, а все ее церкви – мечетями, из которых главная будет – Айя-Софийе!
– Тьфу, тьфу! – девушка заплевалась. – Какие ужасы ты пророчишь, Алексий! Никогда такого не будет, я верю, никогда. Вот увидишь, мы еще соберем силы и выбьем турок обратно!
– Ага… – Алексей не выдержал и издевательски рассмеялся. – Хочешь сказать – Запад нам поможет?
– Поможет! Обязательно поможет! Римский папа, поляки, немцы, богатые итальянские города…
– Ну да, ну да… Посмотри вокруг, девушка! Ты видишь, Галата, где живут в основном генуэзцы, пострадал гораздо меньше, чем город. Что бы это значило, а?
– Да ну тебя, – Анна упорно не хотела верить в худшее. – Вон, видишь домик? Нам туда.
Они свернули на тенистую, усаженную платанами и липами улочку, такую мирную, спокойную, тихую, словно бы не было никакого нашествия, не было штурма, не было многих тысяч убитых и угнанных в самое жестокое рабство. Домик – беленый, с крытой соломою крышей, скорее даже его можно было бы назвать просто хижиной – стоял на углу улицы, под сенью высоких раскидистых вязов. Невысокий плетень с каким-то развешанным для просушки тряпьем, калитка на ременных петлях, копающиеся в пыли индюшки… Да, судя по индюшкам, турок здесь еще не было. Да, похоже, вообще никого здесь не было – хижина с распахнутой настежь дверью и темными подслеповатыми оконцами производила впечатление брошенной. Если б не индюки…
– Эй-гей, бабушка Гаргантида! Ты дома?
Немного подождав, но так и не дождавшись ответа, Анна, не колеблясь, толкнула калитку:
– Спит, наверное.
Они уже подходили к распахнутой двери дома, как вдруг на пороге неожиданно возникла старуха – страшная, худющая, словно сама смерть, с морщинистым смуглым лицом, крючковатым носом и пронзительными черными глазами. Настоящая ведьма!
– Бабушка Гаргантида, мы пришли, чтобы…
– Зачем? – взглянув на Алексея, старуха вдруг осклабилась, словно волчица – вот-вот зарычит.
– Что – зачем? – не поняла девушка. – А, ну так я и говорю, мы пришли, чтобы…
– Зачем ты привела с собой нелюдь? – ведьма посмотрела на протокуратора с явным страхом.
– Послушай-ка, это ты меня, что ли, так обозвала? – обиделся Алексей. – Так еще не ясно, кто из нас больше на нелюдь похож.
– Он хороший человек, бабушка! Он меня спас и…
– Помолчи, девка! – старуха взмахнула рукой, и отброшенная неведомо какой силой Анна в ужасе отлетела к плетню.
