Глава седьмая
ПАПА ВСТРЕЧАЕТ ЛЬВА
Папа помахал рукой носорогу, но тот был так увлечён своим делом, что не обратил на это никакого внимания. Тогда папа напился из ручья и вернулся на тропу. Но не прошёл он и десяти минут, как впереди послышался чей-то сердитый рёв:
— Растяпа! Ах растяпа! Говорили же тебе: не лезь в гущу ежевики. Разгильдяй ты этакий! Что теперь скажет мама!
Папа прокрался к маленькой полянке, сквозившей впереди, и посмотрел сквозь листву. По полянке прыгал лев, отчаянно скребя когтями свою спутанную гриву с застрявшими в ней колючками ежевики. Но чем больше он её скрёб и царапал, тем запутанней становилась грива и тем яростней лев прыгал и рычал — по-видимому, сам на себя, потому что никого другого рядом не было.
Папа решил осторожно, кустиками, обойти полянку, чтобы не потревожить сердитого льва. Он пробирался, затаив дыхание, стараясь побыстрее миновать опасное место, как вдруг рычание и рёв прекратились.
Папа оглянулся и увидел, что лев смотрит прямо на него. Один прыжок могучих лап — и лев уже стоял рядом, всего в нескольких дюймах.
— Ты кто? — грозно проревел лев.
— Меня зовут Элмер Александр, — ответил папа.
— Ну, и куда ты направляешься?
— Я направляюсь домой.
— Вряд ли ты доберёшься до дома! — возразил лев. — В другой день я бы оставил тебя на полдник, но сегодня я страшно расстроен и от этого страшно голоден. Так что я съем тебя прямо сейчас.
— Постой-ка, — сказал папа. — Прежде чем ты меня съешь, расскажи мне сначала, отчего ты так страшно расстроен?
— Это всё из-за моей гривы, — отвечал лев, глядя на папу, как на вкусный бутерброд. — Видишь, как она запуталась и засорилась? Никак не могу привести её в порядок. А сегодня вечером ко мне в гости прилетает на драконе моя мама, и если она увидит своего сына в таком виде, то перестанет любить меня и дарить подарки. Она терпеть не может нерях! Впрочем, какая тебе разница, если я тебя сейчас съем?
— Подожди минутку, — воскликнул папа, — я знаю, как помочь твоей беде. У меня в рюкзаке есть такие вещи, которые превратят это воронье гнездо в самую аккуратную и красивую гриву, какую только можно представить.
— Правда? — обрадовался лев. — Так давай же мне их поскорей, и я обещаю, что, так и быть, оставлю тебя на полдник.
Папа открыл рюкзак и достал оттуда расчёску, щётку для волос и семь разноцветных ленточек.
— Вот смотри, — сказал он. — Я покажу, как это делается, на твоей длинной чёлке, а с остальной гривой ты и сам справишься. Сначала приглаживаешь её щёткой, потом расчёсываешь расчёской, потом снова щёткой. И так далее, пока не вычешешь все колючки и не расчешешь все колтуны. Потом нужно разделить волосы на три пряди и вплести в них ленточки. Вот так!
Пока папа возился с львиной чёлкой, лев внимательно следил за ним, всё больше веселея. Когда папа завязал последнюю ленточку, тот уже улыбался вовсю.
— Замечательно, просто замечательно! — промурлыкал он. — Дай-ка мне расчёску и щётку, посмотрим, как это у меня получится. — И лев сам с увлечением взялся за свою гриву. Пока он причёсывался, приглаживался и наводил красоту, папа потихоньку исчез.
Глава восьмая
ПАПА ВСТРЕЧАЕТ ГОРИЛЛУ
Пройдя немного вперёд, папа почувствовал, что проголодался. Он свернул с тропы, присел под баньяновым деревом и не торопясь съел четыре мандарина. Он съел бы и шесть, и восемь, но у него оставалось всего десять штук, и было неизвестно, когда он сможет пополнить запасы. Он убрал все мандариновые шкурки обратно в рюкзак и собирался уже идти дальше, как вдруг услышал знакомые кабаньи голоса.
— Ни за что не поверил бы, если бы не увидел это собственными глазами. Да ты и сам сейчас убедишься. Тигры сидят кружком и наперегонки жуют жвачку. Старый носорог чистит свой рог зубной щёткой так упорно, что ничего не видит вокруг себя. Они даже не захотели разговаривать со мной — дескать, нет времени!
— Чушь собачья! — злобно хрюкнул другой боров совсем близко от папы. — Со мной-то они станут разговаривать! Я докопаюсь, в чём тут дело, уж ты мне поверь!
Голоса смолкли за поворотом. Папа вскочил и поспешил в другую сторону. Он представлял себе, как разозлятся кабаны, когда увидят льва, завязывающего ленточки на своей гриве.
Вскоре папа подошёл к развилке тропы и остановился, чтобы прочитать дорожные указатели. Одна стрелка указывала вперёд, к истоку реки, другая — налево, к Океанским камням, третья — направо, к Драконьей переправе. Пока папа рассматривал и читал эти надписи, послышались чьи-то шаги, и он поспешно спрятался за столбиком с указателями. Прекрасная львица торжественно прошествовала мимо него по тропе. Она направлялась от Драконьей переправы в сторону большой поляны. Столбик не очень хорошо скрывал папу, но львица не заметила его: она так старалась выглядеть величественно, что не видела ничего, кроме кончика собственного носа. Разумеется, это была мамаша льва, а раз так, сообразил папа, дракончик должен быть на этой стороне реки.
Он резво припустил вперёд, но расстояние оказалось большим, чем он предполагал. Наконец папа вышел к реке и огляделся. Дракончика нигде не было видно. Наверное, он уже вернулся на другой берег.
Папа присел под пальмой и стал думать, что делать дальше. Вдруг кто-то большой, чёрный и волосатый спрыгнул с пальмы и тяжело приземлился у его ног.
— Ну? — прохрипел могучий голос.
— Что «ну»? — машинально ответил папа и тут же пожалел об этом: перед ним стояла огромная свирепая горилла.
— Ну, давай рассказывай! — велела горилла. — Имя, возраст, род занятий и что у тебя в рюкзаке. Даю десять секунд, — и он начал считать нарочно очень быстро.
Папа не успел даже выговорить: «Элмер Александр», как горилла перебила его:
— Слишком медленно! Я выкручу тебе руки, чтобы ты научился отвечать быстрей!
Она схватила папины руки своими огромными лапищами и уже собиралась исполнить угрозу, как вдруг отпустила папу и стала яростно скрести свою волосатую грудь.
— Проклятые блохи! — ругалась она. — Не дают передохнуть ни секунды.
И самое скверное, что их даже нельзя разглядеть. Рози! Рода! Рейчел! Руфи! Руби! Роберта! Скорее сюда! Помогите мне избавиться от этих блох. Они сведут меня с ума!
В тот же миг шесть маленьких обезьянок соскочили с пальмы, бросились к горилле и стали чесать и скрести её могучую грудь.
— Разрази меня гром! — стонала горилла. — Они всё ещё там!
— Мы ищем, мы ищем, — залопотали обезьянки, — но их так трудно увидеть, они такие маленькие!
— Знаю, — проворчала горилла. — Ищите скорее. У меня тут ещё есть небольшое дельце, — и она кивнула в сторону папы.
— О горилла! — сказал папа. — У меня в рюкзаке как раз есть шесть увеличительных стёкол. Это именно то, что нужно для ловли блох. Поглядите-ка!
С этими словами папа открыл рюкзак и раздал свои стёкла: одно — Рози, второе — Роде, третье — Рейчел, четвёртое — Руфи, пятое — Руби и шестое — Роберте.
— Ах, какое чудо! — восхитились обезьянки. — Теперь мы отлично видим этих противных блох! Сколько же их тут…
Не прошло и нескольких мгновений, как из ближайшей мангровой чащи повыскакивало множество других любопытных обезьян, и каждая из них хотела сама поглядеть в чудесное стекло. Они так сгрудились вокруг гориллы, что та потеряла из виду моего папу и совершенно про него забыла.
Глава девятая
ПАПА СТРОИТ МОСТ
Папа шагал взад и вперёд по берегу реки, не зная, как переправиться на другую сторону. Вскоре он обнаружил высокий столб с верёвкой, протянутой над рекой. Верёвка проходила через железное кольцо на верхушке столба и внизу наматывалась на колесо с рукояткой. На колесе была надпись:
ДЛЯ ВЫЗОВА ДРАКОНА ДЁРНУТЬ ЗА РУКОЯТКУ О НЕПОДОБАЮЩЕМ ПОВЕДЕНИИ ДОКЛАДЫВАТЬ ГОРИЛЛЕ
Из рассказа кота папа знал, что другой конец верёвки обвязан вокруг шеи дракончика. Ему стало ещё больше жаль несчастного пленника. Когда тот был на этом берегу, горилла могла выкручивать ему крыло до тех пор, пока от боли дракончик не покорится и не полетит на ту сторону. Когда же он был на другой стороне реки, горилла могла крутануть рукоятку так, что дракончику пришлось бы либо задохнуться, либо полететь обратно на этот берег. Какая жестокость!
Папа понимал, что, если он громко позовёт дракончика, горилла его услышит. Поэтому он задумал влезть на столб и переправиться на другой берег по верёвке. Столб был очень высокий, и если бы даже папа сумел вскарабкаться на самый верх, ему пришлось бы повиснуть над водой, ухватившись за верёвку, и так, перехватывая руки, добираться до другого берега. Если бы он сорвался на полпути… Об этом не хотелось и думать. В мутной илистой реке могли водиться какие угодно недружелюбные существа. Но иного способа попасть на другой берег, кажется, не было. Папа уже собрался лезть на столб, как вдруг услышал позади себя какой-то громкий всплеск. Он обернулся, но в наступивших сумерках ничего не увидел.
