— Да не могу я. — Рогалёв мотнул бритой головой. — Так глянула, что во мне всё перевернулось.
— Могу, ещё пару раз поставить её поближе к вашему КП, а после этой войны пригласить вас в гости в бригаду. — Новиков развёл руками, показывая, что это максимум его возможностей.
— Хорошо хоть нашёл её. — Комдив кивнул. — Ладно. Будет день — будет пища.
Они ещё немного обсудили завтрашнее наступление, после чего комдив отбыл по своим делам, а Новиков прошёлся по расположению, проверяя, как исполняется его приказ об отдыхе подразделений, а потом и сам завалился спать, поскольку ночь обещала быть длинной.
Глава 2
Только там расцветут пышно розы, мой мальчик, где ты выполол все сорняки!
Френсис Бёрнетт
Палачу не уйти от расплаты!
Советский суд, рассмотрев в особом порядке дело военного преступника, бывшего генерала царской армии Маннергейма, заслушав многочисленных свидетелей зверств белофинов в Выборге в 1919 году и ознакомившись с документами, принял единственно верное решение и приговорил Карла Густавовича Маннергейма к пожизненному заключению в колонии — поселении особого режима.
Из статьи в газете «Уральский Рабочий» от 22 октября 1938 года
Приказ Народного Комиссара Обороны СССР
об установлении воинских званий для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии и введении в действие Положения о прохождении службы младшим начальствующим составом
№ 3562 сентября 1938 года
В целях повышения ответственности младшего начальствующего состава за состояние боевой подготовки подразделений, воспитания бойцов и укрепления воинской дисциплины, а также дальнейшего поднятия авторитета младшего начальствующего состава приказываю
1. Установить для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии следующие воинские звания:
а) Для рядового состава:
1) красноармеец,
2) ефрейтор.
б) Для младшего начальствующего состава:
1) младший сержант,
2) сержант,
3) старший сержант,
4) старшина.
2. Ввести в действие объявляемое Положение о прохождении службы младшим начальствующим составом.
…
7. Приказы РВС СССР 1931 г. № 135, 1932 г. № 232 и 1934 г. № 62 отменить.
Нарком Обороны маршал Ворошилов
Из приказа Народного комиссара Внутренних дел
…привести воинские звания младшего начальствующего состава НКВД в соответствие с распоряжением СНК № 65 от 1 сентября 1938 г.
Нарком Внутренних дел комиссар 1 ранга Берия.
Солнце ещё не скрылось за горизонт, когда диверсионно-разведывательные группы начали выдвижение к линии фронта. Финны стояли отдельными подразделениями, что облегчало преодоление фронтовой полосы, и одна за другой группы начали просачиваться во вражеский тыл.
Минировалось всё, до чего дотягивались умелые руки сапёров, включая обочины дорог и войсковые склады. С особенной любовью, одноразовыми ракетомётами были обложены позиции финских егерей, охранных команд и артиллерии.
«Сталинская побудка» началась в четыре часа утра, когда было ещё темно. Волна взрывов накрыла тыловые подразделения, уничтожая места хранения оружия и боеприпасов, и сметая артиллерийские батареи.
К этому моменту все группы уже вернулись в расположение бригады, а услышав первые взрывы «Сталинской побудки» к делу подключилась артиллерия.
Поднятые по команде «В атаку» моторизованные подразделения тяжёлой пехоты, опрокинули тонкую линию финской обороны и погнали неуправляемую и деморализованную толпу вперёд.
Новым тактическим приёмом была ротация войск, когда уставшее от продвижения подразделение сменялось свежим, а старое оставалось на месте или отводилось в тыл для отдыха.
К концу дня, механизированные части Ленинградского фронта продвинулись вперёд на тридцать километров, оставив границу далеко за спиной, и остановились лишь перед линией долговременных оборонительных сооружений, которую уже никогда не назовут «Линией Маннергейма», заодно отрезав несколько десятков тысяч человек в окружении.
На другом участке войны — Польском, тоже начали грохотать орудия.
Польские дивизии ударили в согласованный с финнами день в направлении Новгорода и Киева, сразу попытавшись прорваться кавалерийскими подразделениями и лёгкими танками, но октябрь месяц не лучшее время для путешествия по России, особенно если дороги и мосты тщательно заминированы. Правда, не все, но от этого польским жолнежам не стало легче…
Командир Поморской кавалерийской бригады, генерал Гжмот-Скотницкий [4], пригляделся. Нет, ничего такого, что предвещало бы хоть какие-то проблемы на дороге. Следуя в порядках 16-го полка великопольских улан и пропустив вперед 8-ой полк конных стрелков, Гжмот-Скотницкий вел бригаду на Житомир. Ему уже доводилось бывать там, в славном двадцатом году, когда польская армия гнала и опрокидывала большевистскую сволочь, и вот теперь он снова ведет войска по дорогам славы.
Кроме 16-го полка великопольских улан, 18-го полка поморских улан, 2-го полка рокитнянских шеволежеров, 8-го полка конных стрелков и собственного 81-го бронедивизиона, бригаде был подчинен 4-й бронебатальон — целых три роты танкеток TK-3 и TKS. — грозных боевых машин. Командующий гордо усмехнулся в усы и поправил свой квадратный головной убор. Невольно вспомнилось, как насмешливо кричали красные на своем варварском языке, когда подходили к Варшаве: «Польские солдаты! Головы — квадраты!»
— И совсем не остроумно, — пробурчал он себе под нос.
Ничего, ничего. Сейчас эти головы в конфедератках покажут вам, краснопузые, как надо воевать. На Висле показали, и здесь снова покажут. Недаром же он, генерал Гжмот-Скотницкий, так ловко обошел Новоград-Волынский укрепленный район и вывел свою бригаду противнику в тыл. Еще немного, еще чуть-чуть, и вот он — Житомир!..
Впереди показалось какое-то селение. Начальник штаба, полковник Закжевский, доложил, что это — деревня Червоные хатки.
— Червоные? — переспросил Гжмот-Скотницкий. — Это они хорошо назвали свою деревню. Передайте командиру полка конных стрелков брать их в сабли! Пусть эти хатки и впрямь станут червоными…
Командир механизированной роты из второго механизированного полка, второй танковой дивизии старший лейтенант Логинов опустил бинокль и задумчиво закусил сорванную с крыши ближайшей стодолы [5] соломинку. Поляки шли нагло, открыто, словно никого и ничего не боялись. Вообще-то правильно: больно уж их много. У него, старшего лейтенанта Логинова, всего-то и есть, что один танк Т-28АМ, взвод мотострелков на четырех «пятерках» [6], смешанный взвод из двух БА-10 и двух БТР-26 [7], и взвод тяжелого оружия — два ДШК и два Таубинских гранатомета на мотоциклах да радиостанция на полуторке. На самом деле Т-28АМ было три, но один, сволочь такая, сдох, и сейчас им занимаются ребята из рембата в Житомире. А второй так и не вернули из учебного батальона, куда реквизировали личным распоряжением комдива Ротмистрова.
— Так, — Толя Логинов сплюнул и легко, словно кошка спрыгнул с башни. Затем внимательно оглядел своих взводных. — Так. Вот чо, мужики. Между нами и Житомиром наших больше нет. В Житомире, сами знаете — рембат, госпиталь, горючка и прочее. Плюс — люди. Чего с ними поляки натворят — кто не знает, потом объясню. Так что стоять нам тут насмерть. Чтоб ни одна сволочь мимо не прорвалась. Покидать бой запрещаю. Даже мертвыми. Ваша задача — не умереть геройски, а пшеков на тот свет наладить, — он снова сплюнул. — Так. Вот карта — давайте-ка определимся: кто где держится…
Генерал бригады [8] Гжмот-Скотницкий с замиранием сердца следил за тем, как конные стрелки разворачиваются в несокрушимую лаву, раздается старинная команда «szabledlon!» [9] и с грозными криками «Jeszcze Polska nie zginęła, kiedy my żyjemy!» и «Dał nam przykład Bonaparte, jak zwyciężać mamy!» [10] кавалеристы устремляются в атаку с саблями на отлет. Вот сейчас, вот прямо сейчас они ворвутся в деревню и начнется…
Того, что началось в следующий момент, Гжмот-Скотницкий никак не ожидал. С разных сторон по наступавшему восьмому полку полоснули десятки пулеметов, а одновременно с ними заквакали легкие минометы. Судя по частоте разрывов мин, конных стрелков возле этих Червоных хаток поджидали в засаде не менее двух десятков ротных минометов, а это значило, что беззащитную с виду деревню защищает десять красных рот, то есть — целый стрелковый полк.
