– Наследника, – устало повторил Рэнд. – Полагаю тогда, когда встречу женщину, с которой решусь соединить свою жизнь.
– Боже милосердный, да вокруг сотни вполне достойных девушек! Ты вообще когда-нибудь смотрел на женщин серьезно?
– Не помню…
– Неужели я пропустил дискуссию о романтических похождениях нашего Рэнда? Это было бы очень кстати в такой отвратительно скучный день, – раздался вальяжный голос, и в комнату неторопливо вошел Коллин. На нем были роскошный пурпурный плащ, белый жилет и светлые брюки. Волосы тщательно причесаны.
Их разделяло всего два года, однако трудно было найти хоть какое-то сходство между братьями. По общему признанию, младший – Коллин – наследовал лучшие физические качества своих родителей: правильные черты лица, зеленые глаза, нежную кожу и великолепное сложение. Он был среднего роста, но благодаря элегантной походке казался выше. Приятели с завистью говорили о расточительности природы в отношении Коллина Беркли.
Рэнд же в сравнении с братом выглядел грубее и проще: светло-карие глаза, странная смуглость кожи, темные волосы. Высокий, худой, однако достаточно крепкий и сильный, он был создан для физического труда, что, естественно, не могло пригодиться аристократу, Братья обменялись взглядами.
– В чем дело? – улыбнулся Коллин.
– Ему необходимо жениться, – ответил граф. – А тебе надо было родиться девчонкой, – неодобрительно добавил он. – Ты слишком изнежен, чтобы быть моим внуком.
– Это привилегия аристократов – быть изысканными, – сказал Коллин, ничуть не обидевшись. – А если тебе так хочется поговорить о чьей-нибудь внешности, то посмотри на Рэнда: волосы слишком коротки, речь – как у простого крестьянина, и я уж не говорю о его цыганском загаре.
– По крайней мере я не ношу корсетов, – усмехнулся Рэнд. Коллин холодно посмотрел на него. Между братьями не было особой любви, может, потому, что, будучи почти ровесниками, в детстве они отчаянно дрались. И все же Рэнд чувствовал необъяснимую привязанность к брату, который, по сути, был безобидным, хотя и слишком избалованным существом. Он снисходительно относился к его шуткам и колкостям, они не задевали его.
– Что-нибудь случилось? – спросил Коллин.
– Я собираюсь во Францию, уладить кое-какие дела.
– Вот как, – нахмурился Коллин, а затем расхохотался. – Подумать только, как интересно! Ну что ж, счастливого пути. – Он подошел к столу и налил себе бренди. – А что же такое ты собираешься там улаживать?
Граф молча протянул ему газету, и тот мельком взглянул на статью, продолжая разговаривать с Рэндом.
– Говорят, ты был вчера на приеме? Может, увлекся какой-нибудь красоткой? Что, были хорошенькие?
– Подающие надежды девушки в кудряшках и белых платьях, мрачные вдовушки, жеманные мамаши, словом, ничего интересного.
– Что и говорить. – Коллин повернулся к графу. – Трудно винить его.
– Прошу прощения, у меня есть еще кое-какие дела, – сказал Рэнд.
– Почему бы тебе перед отъездом не посетить принца? – спросил граф, – Пускай Коллин займется этим, у него гораздо больше способностей тешить королевскую глупость.
– Ах, черт побери! – поперхнувшись, воскликнул Коллин. – Посторонний груз в тюках с хлопком!
– Аu revoir, – попрощался Ренд и вышел из комнаты, посмеиваясь над замешательством брата.
– У твоего брата вместо крови – вода. Никакого чувства принадлежности к нашему знаменитому роду, никакой морали!
– Не правда, у него есть моральные принципы, – заметил Коллин, глядя в монокль на захлопнувшуюся дверь. – И поведение его под стать им. Хотя Бог знает откуда он их берет?
– Я знаю откуда. Кутежи одни на уме.
– У каждого свое. У одних "кутежи", как ты изволил выразиться, а у меня, например, стремление к изяществу во всех проявлениях жизни, от галстука до…
– Другими словами, ты гонишься за пустяками и презираешь все остальное. – Граф откашлялся. – Радуйся, пока можешь. Вот умру – придет конец твоим роскошествам.
Коллин надменно поднял бровь.
– А я не сомневаюсь в щедрости Рэнда.
– И очень рассчитываешь на нее, так ведь? – ехидно спросил граф.
– Смешная, однако, ситуация, – задумчиво произнес Коллин. – Рэнда нисколько не интересуют деньги…
– В то время как ты обожаешь их.
– А ты думал, я стану посмешищем в глазах света, довольствуясь отбросами, а ты будешь взирать на все это с небес. Нет уж, уволь. – Он притворно зевнул и вышел.
Рэнд решил отметить свой отъезд во Францию и устроил буйную попойку в компании друзей в одном из лондонских клубов. Ему нравилось рисковать и испытывать судьбу за игорным столом, однако сдержанность всегда была его главным преимуществом. Не столько потеря денег беспокоила его, сколько угроза потерять контроль над собой, качество, которое напрочь отсутствовало у Коллина. Он играл азартно и самозабвенно, что было весьма опасно.
Крупные проигрыши в известных клубах почти всегда приводили к трагическому исходу. В одночасье разоренные семьи, разрушенные судьбы соседствовали с поголовным опьянением, восторгом и радостью. В этот вечер в клубе случилось небольшое происшествие. Несколько человек внесли в комнату какого-то господина.
Они положили его на диван из красного дерева, ожесточенно споря.
– Ставлю пятьдесят гиней, что он мертв!
– А я – сто, что он живехонек.
– Ставлю сто, что он просто пьян!
Рэнд пожал плечами: такое вряд ли случилось бы даже в грязной таверне. Между тем компания подвыпивших игроков предложила пойти в "Раммер", и все дружно высыпали на улицу.
– Ты слышал, что удача изменила твоему братцу? – вдруг спросил Джордж Сельвин.
– Нет, – с любопытством взглянул на него Рэнд.
– Он задолжал мне около сотни фунтов. Я, разумеется, ничуть не волнуюсь – Беркли всегда аккуратны с долгами. Я просто…
– Ты просто случайно вспомнил это, – тихо проговорил Рэнд. Он шел и думал о брате, об этой его уже укоренившейся пагубной привычке. Хорошо, когда ты часто выигрываешь, и совсем другое дело, если тебе постоянно не везет.
* * *
Розали уселась на свое место, радостно оглядываясь по сторонам. Неужели она в самом деле в "Ковент-Гардене"?
– Поверить не могу, что мы здесь! Мама, ты так добра! – Розали посмотрела наверх. Ложи были заполнены знатью. На запястьях, на груди, а также в волосах дам сверкали бриллианты. Платья их были полупрозрачные, белых и пастельных тонов, с глубокими декольте. "Как они могут носить их, нисколько не смущаясь?" – с удивлением думала Розали. – Мама, это просто чудо, что тебе удалось выпросить разрешение у леди Уинтроп! – воскликнула она.
