И действительно, когда уже установились морозы, и снега уже было по пояс, в ворота громко и требовательно застучали, Вейкко, отодвинул заложку на окне, выглянул туда и, спав с лица, побежал их откапывать. Примерно через час он с парнями смог открыть ворота и во двор на коне, въехал толстый тепло одетый бородатый мужик с мечом на поясе. За ним следовал санный обоз из трех саней с возчиками. Мужик кинул поводья Вейкко и молча поднялся в дом. Разговор сразу пошел на повышенных тонах, Вейкко валялся в ногах у мытника, гордо восседавшего на лавке, но тот только давал распоряжения возчикам выгрести одну клеть за другой. Те с шуточками прибауточками сносили в сани зерно, бочонки с ягодами и грибами. Но постепенно клети пустели, пыл грабителей остыл. Неожиданно мытник показал пальцем на меня и что-то сказал. Говорил он, по-видимому, на древнерусском, но мне все равно ни хрена не было понятно. Я во время всего этого действа сидел на лавке и пытался сам себя успокоить.
– Не лезь Костя в это дело, это не твои проблемы.
Но все же за три месяца эта семья стала для меня, если не родной, то все равно очень близкой, и я еле сдерживался, чтобы не навести порядок. Вейкко перевел мне, что тот требует сказать, чей я человек и почему здесь нахожусь, и что меня сейчас закуют в железо и увезут в Белоозеро на правило. Мне и до этого жутко не нравилось, все, что здесь происходило, но сейчас я понял, что надо действовать, иначе будет поздно. Я, пригнувшись, вскочил с лавки, кинулся на обидчика, тот даже не успел схватиться за меч, а только начал тянуть к нему руку, но это было все, что он смог сделать. Мои руки схватили его за воротник, и порты, легко подняли и кинули об стену, раздался тупой звук, и мытник безжизненно упал на пол, из-под его головы потекла небольшая струйка крови. Два холопа, вбежав на шум в дом, вытащили мечи и пошли на меня. Когда я глянул на их неуклюжие движения, мне сразу стало спокойней. Легко уйдя от неуклюжего замаха одного, я подбил колено второго, раздался хруст сустава, и парень, упав на пол, завизжал, схватившись за ногу. Без проблем, уклонившись от, просвистевшего у самого носа, меча, я ткнул пальцем в глаз первого нападавшего. Это было все равно, что драться с детьми, да они, и на самом деле, не доставали мне даже до плеча. Через полминуты в доме лежало еще два трупа. Когда я выскочил в дверь, на снегу уже лежал навзничь последний возчик, с торчавшим в спине топором. Рядом стоял Вейкко и мелко крестился дрожащей рукой.
С большим трудом, мне удалось уговорить всех, заняться неотложными делами. Нужно было сделать так, что бы никто не догадался, куда исчез санный поезд Белозерского князя. Вейкко расставался с каждой вещью, как с родным ребенком, долго ее вертел в руках, чуть ли не обнюхивал, а потом кидал в костер. Пришлось также зарезать коней и сжечь сани, но всю мелочевку и еду, скупой хозяин припрятал. Меня после этого события они, наконец, по-настоящему зауважали, а две девушки, раньше даже не спрашивающие, кто будет сегодня ночевать со мной, предоставили право выбора мне.
Вейкко после случившего вел себя странно, ходил в задумчивости, и все повторял, что мое появление это непростое событие. И в один прекрасный день он завел разговор, что нам нужно поехать к волхву Яровиду, который живет в неделе пути от него и сейчас самое время это сделать, пока болота, замерзшие, и к нему можно проехать. И хотя не всем удается увидеть Яровида, но у такого воина, не боящегося сглаза, как я – это получится без труда. Зато волхв точно сможет сказать, зачем я здесь появился.
Собирались мы не один день, а вот проводы были недолги, только обе девушки были грустны, а младшая Айне, тихонько шепнула мне на ухо, что у нее будет ребенок, и она очень надеется, что это будет мальчик и такой же большой, как его отец. Я, конечно, прекрасно понимал, зачем родители заставляют своих дочерей спать со мной, и хотя к ним я страстной любовью не проникся, но все равно было грустновато оставлять этот дом, где будет расти моя дочь или сын, которых, скорее всего, я никогда не увижу.
И вот снова, как совсем недавно, я иду по лесу, но теперь уже вдвоем с Вейкко. Вот только одеты мы с ним были совсем по-другому, теплые волчьи куртки, на ногах меховые штаны из овчины, унты из собачьих шкур с загнутыми носками, которые очень удобно вставлять в ременные крепления широких лыж, подбитых камусом. (шкура с лосиного бедра) На голове рыжие лисьи малахаи. Только в этом походе до меня дошло, что семья вепса не только крестьянская, охота тоже его стихия. Небольшой лук Вейкко с деревянными стрелами без наконечников ловко сбивал на землю тетеревов, глухарей, которых тут же подбирали две небольшие рыжие лайки. Я несколько раз пытался выстрелить из этого лука, но в цель так ни разу не попал.
Вечером у костра мы уже вполне свободно разговаривали с ним на бытовые темы, но вот описать ему то место, откуда я пришел, просто не хватало слов, и он меня абсолютно не понимал. Но это его интересовало в последнюю очередь. Гораздо больше Вейкко заинтересовало мое умение драться, он сказал, что никогда не видел такого, даже, когда он лет пятнадцать еще молодым парнем бывал в Новгороде. И, похоже, он начал считать меня умелым воином, хотя если бы он посмотрел, как я держу меч, то это мнение наверняка резко упало.
Снег уже был достаточно плотный, и мы спокойно без труда шли по двадцать- тридцать километров за короткий световой день, и скоро вступили на территорию волхва Яровида. Со слов Вейкко, волхв жил здесь уже лет тридцать и завоевал репутацию своеобразного человека. Так, например он мог просто так вылечить нищую сироту и повернуться спиной к князю. Но трогать его боялись, потому, что те, кто специально или по незнанию обижал его, долго не жили и умирали страшной смертью. Все монахи, которые периодически появлялись для того, чтобы изгнать идолопоклонника исчезли бесследно и последние годы почти не появлялись в этих местах.
На следующий день к вечеру характер окружающего леса изменился, вместо смешанного прозрачного леса в котором было легко и радостно скользить на лыжах, появились высокие ели, застилающие, тусклый свет зимнего дня. Откуда-то раздавалось уханье филина. Вейкко извлек из-под ворота куртки деревянный оберег, похоже, смазанный кровью и держал его в руке. Мы шли по такому лесу практически до темноты, когда неожиданно ели разошлись в сторону, на небольшой поляне стоял приземистый дом, из трубы которого курилась тонкая струйка дыма.
Никакого тына не было и в помине.
– Вейкко, а почему у Яровида вокруг дома даже оградки нет?
Тот посмотрел на меня, как на умственно отсталого.
– А зачем ему ограда, кто его здесь тронет? С ним никто не связывается. Старики говорили, что когда-то князь Белозерский сюда с воями пошел. Так после пришлось нового князя кликать, да воев набирать. Никто не знает, что с ними случилось.
И тут перед нами появился сам Яровид. Даже я со всеми моими навыками не заметил момента, как у нас на пути выросла фигура крепкого длиннобородого старика в хламиде, чем-то напоминающей монашескую рясу и в теплом лисьем колпаке.
– Ну, поздоров будь вой молодой, чего ходишь, чего пытаешь?
Я еще не в силах придти в себя от внезапного появления старика, не мог произнести ни слова. Волхв язвительно улыбнулся:
– Что язык к губам присох, говорить не можешь?
Я прокашлялся, и с трудом, шевеля губами, спросил:
– Что-то не пойму, ты, что по-русски говорить можешь?
– Не знаю, что такое по-русски, я с тобой по-человечески разговариваю. Ты меня понимаешь, я тебя понимаю. Еще раз спрашиваю, зачем сюда пришел?
– Так вот, Вейкко сказал, что надо идти, мол, помочь мне сможешь.
И я ткнул молчавшего спутника в бок. Тот в ответ на мой толчок мягко упал в снег.
– Эй, ты, что с моим другом сделал?- закричал я.
Волхв пожал плечами:
– Проживешь с мое, еще не так научишься.
Он нагнулся и щелкнул пальцами над головой вепса. Тот зашевелился и сел, с недоумением оглядываясь кругом.
– Держи его, сейчас упадет!- закричал Яровид. Но не я успел нагнуться, как Вейкко захлопал глазами и повалился в ноги Яровиду.
Тот недовольно поморщился и сам поднял мелкого вепса на ноги.
– Проходите в дом,- предложил он,- Посидим, выпьем взвару малинового, поговорим, может, чем и помогу.
В доме у волхва было неожиданно чисто и тепло, когда я с недоумением смотрел по сторонам на большую комнату с настоящей печкой, и каменной трубой меня не оставляло чувство, что эта комната больше всего дома, который мы только, что видели. Кроме того, в комнате была еще дверь, которая вела неизвестно куда. В комнате пахло смолой и сухими травами, запах которых вызывал легкую сонливость и спокойствие.
– Садитесь за стол гости дорогие, в ногах правды нет.- Радушно произнес хозяин.
Вейкко, который с самого начала встречи не произнес ни слова, бухнулся на грубую тесаную скамью, которая, стояла около почти круглого стола, сделанного из распиленного пополам огромного березового капа, и продолжал поедать глазами Яровида.
