И в самом деле походило на то. За несколько лет тихие деревушки индейцев в бухте Якутат и на других участках побережья превратились в крупные базы американской авиации. «Полярная стратегия» требовала создания таких баз, а Скелтон был одним из главных идеологов этой стратегии, ее вдохновителем. Канада и Аляска, Арктика и Субарктика, Гренландия и Исландия, Скандинавия, северные воды и горы были включены в зону его пристального внимания. А за генералом Скелтоном стояли главный штаб, военщина, правящие круги, которые усиленно стремились превратить свои, и тем более чужие, северные районы в военный плацдарм против Советского Союза.
Штаб посылал многочисленные экспедиции, которые изучали условия ведения войны в Арктике, проводили снегомерные съемки. И хотя подобными экспедициями официально руководил Арктический институт Северной Америки, его нью-йоркский филиал, главной задачей их являлась не столько научная, сколько стратегическая разведка. Главным консультантом этих экспедиций являлся всё тот же генерал Скелтон. Его доклад «Барабаны бьют в Арктике», прочитанный в Американском географическом обществе, вызвал фурор.
Вот почему приезд Скелтона на авиационную базу в Сундборге стал знаменательным событием. Начальники служб заранее трепетали, предвидя для себя массу разного рода неприятностей. Все решительно сбились с ног, стараясь потрафить грозному боссу.
И только вице-адмирал Дженикс, руководитель разведки, внешне оставался спокойным. Ни один мускул не дрогнул на его морщинистом лице, когда ему доложили о прибытии могущественнейшего Скелтона. Вице-адмирал лишь недовольно поджал свои выцветшие губы.
Он-то наверное знал, что большая доля неприятностей обрушится именно на его седеющую голову. Дело в том, что Дженикс и Скелтон были давними заклятыми врагами. Началось это много лет назад, когда они оба еще учились в разведывательной школе в Нью-Джерси. Живому, энергичному Джениксу всегда сопутствовал успех. То, чего Скелтон добивался упорным трудом, предельным напряжением способностей, Дженикс получал, даже не пошевелив пальцем. Со стороны казалось, что чины и высокие должности сами идут ему в руки. А Скелтон долгое время был в загоне. Высшее начальство считало Дженикса весьма проницательным, осторожным, но решительным. И это было так. Вот почему его всегда выдвигали. Сделав блестящую карьеру, Дженикс женился. Вскоре на свет появился Эд, сын, гордость семьи. Эд вырос и не без протекции отца стал военным летчиком.
Но какой-то рок тяготел над родом Джен иксов. Несколько лет назад дела Дженикса-старшего ухудшились: его за незначительные промахи в службе понизили до начальника разведывательного отдела, а затем направили в этот холодный, неприветливый край. Каково же было изумление вице-адмирала Дженикса, когда в прошлом году к нему заявился собственной персоной его мальчик Эд!
— Вот, перевели сюда,— сказал он мрачно.— Будь оно все проклято!
Это было непостижимо. И только когда Дженикс-старший услышал об успехах Скелтона, он понял все. Вот кто его тайный недоброжелатель и враг! Будучи человеком мелочным и злобным, Скелтон мстил Джениксу за прошлое, за все свои прежние неудачи. Понижение в должности, перевод на Север, история с Эдом — все это дело рук Скелтона.
Предположение переросло в уверенность, когда Дженикс и Скелтон встретились. Инспектор вызвал начальника разведки в свою резиденцию. Разговор сразу приобрел острый характер.
— Потрудитесь доложить, какие у вас имеются сведения о зоне «А» русских! — начал генерал резко.
Вопрос не явился неожиданностью для начальника разведки. Все последнее время внимание разведки было сосредоточено на зоне «А». На территорию Советского Союза засылались маршрутные разведгруппы, пускали воздушные шары, американские самолеты то и дело нарушали воздушные границы сопредельной страны. Но результаты были пока что неутешительные: шары безвозвратно исчезали, от агентов никаких известий не поступало. Зона «А» по-прежнему оставалась все той же загадочной, недоступной зоной.
Инспектор стряхнул пепел сигары на ковер и холодно сказал:
— Вашей работой недовольны, Дженикс. Вы занимаетесь пустяками. Ваша агентура — самый низкопробный сброд. Результаты ее деятельности мизерны, а средства вы расходуете огромные. Если положение резко не улучшится, мы будем судить вас, Дженикс!
Излив всю желчь, генерал заговорил спокойнее. По его мнению, вся работа разведывательных органов не имела четко выраженного направления. Силы были разбросаны по огромному театру. Жалкие отрывочные сведения о зоне «А» не могут удовлетворить командование.
— Нужно бить в одну точку,— говорил он.— Бить методично, настойчиво, изо дня вдень. Если интересы дела того требуют, прибегать к крайним мерам. Что там за грядой гор, в глубине территории русских? У нас есть кое-какие соображения на этот счет, и вы обязаны подтвердить их или опровергнуть.
— Я послал шхуну к советским берегам с конкретным заданием,— сказал Дженикс.
Инспектор оживился:
— И каковы результаты?
— Пока никаких результатов нет.
Подобие улыбки скользнуло по губам Скелтона.
— Я считал вас умнее, Джордж,— произнес он почти дружески.— Я всегда считал вас умнее себя и, признаться, подчас завидовал вашей ловкости и изворотливости. А теперь начинаю понимать, что вы устарели, отстали от века. Крайние меры, только- крайние меры могут спасти вас? Ваши самолеты вертятся у побережья. Посылайте их в глубь территории, черт возьми! Создайте базы на дрейфующих льдинах для запуска шаров, используйте подводные лодки, активизируйте все. Вот наша программа! Да, да, посылайте самолеты! Авиация — главное!
Когда начальник разведки ушел, Скелтон некоторое время сидел в глубокой задумчивости. Потом он вызвал майора Кука, начальника авиационного штаба. Майор Кук, удостоенный столь высокой чести, застыл на пороге, не решаясь пройти в глубь кабинета. Он весь был подобострастие и почтительность. Генерал милостиво ему улыбнулся и указал сигарой на кресло:
— Присаживайтесь, майор Кук.
Кук едва не задохнулся от счастья и бережно присел на край кресла. Инспектор неторопливо посасывал сигару, перелистывал иллюстрированный журнал, а майор сидел словно на иголках, пытаясь предугадать, зачем вызвал его этот знаменитый человек. Такая аудиенция могла кончиться по-разному: и крепким нагоняем, и повышением по службе. Но, судя по всему, шеф был в добром расположении духа. Кук уже начинал думать, что генерал забыл о его существовании, но тот внезапно глянул на начальника штаба светло-голубыми холодными глазами, уголки его рта добродушно сморщились. И совсем неожиданно он сказал:
