— Слушаю?
— У меня остались силы на последнюю волшбу. Долго копил, искал такого, как ты. Поэтому предлагаю новую жизнь. В больнице сейчас молодой парень без памяти лежит, я его нить жизни поддерживаю. На стройке упавшими лесами зашибло. Душа-то уже отлетела, а тело еще дышит. Пока я его держу… Предлагаю тебе разменять прожитую жизнь на новую. Ты еще сипишь, но это еще час-другой и все. А там — лет сто проживешь, если не больше.
Новая жизнь? Предложение? Похоже, в сумеречном сознании сам дьявол пожаловал.
— Бесплатный сыр даже в мышеловку больше не кладут, — хмыкнул про себя Сергей. — Что взамен просишь?
— Волхву с долгами уходить нельзя, не будет покоя на том свете. А неупокоенный дух некроманта много неприятностей может натворить. Я же всю жизнь людям помогал, не хочу память о себе испортить. Поэтому условие будет простое… Мою приемную дочь сгубили. Хочу, чтобы ты до конца в том деле разобрался и покарал виновных. Таким образом мои долги отдашь.
— И все?
— Более чем… Память тебе свою оставлю. Все, чему научился за сотню лет. Библиотеку, которую в надежном месте укрыл. Денег немного, чтобы не голодал. Это в тайнике найдешь. А дальше — сам.
Сам. Все — сам… Хотя — почему бы и не поддержать бред воспаленного сознания. Похоже, в самом деле — последние часы хрипим назло окружающему миру. Еще чуть-чуть и все…
— Значит, мне надо будет стать некромантом. И за тебя долг отдать.
— Именно. Только учти, долги — это дело такое. Если не справишься, то к своему грузу еще и мой добавишь. И вряд ли кому передать сможешь. Да и дорогой ученичества придется самому пройти. И не оступиться. Потому как сила — она дана нам свыше и цвета не имеет. Ни белая, ни черная. Как захочешь, так и будешь использовать. Как молоток. Можно гвозди забивать и дом построить, а можно черепа в подворотне крушить. Но самые простые решения зачастую ведут в ад, куда домчать на лихой тройке можно за один миг… Так что, берешься?
— А у меня есть выбор?
— У каждого всегда есть выбор, — взъярился голос. — Я с тобой честен, на смертном одре языком зря не треплют. И слово мое стоит больше, чем все злато Новгорода… Дело свое передаю, талант и надежду, что справишься… Решай, человек погибшей империи. Или пойду другого кандидата искать.
На подушку медленно катилась слеза. На время отступившая боль вернулась назад, заставляя бороться с измученным телом за каждый вдох. И одновременно с болью почему-то пришло понимание, что это все — всерьез. Еще час, другой — и покойника увезут в морг. Или…
— Согласен.
— Тогда повторяй за мной…
Губы пытались шевелиться, потом больной на кровати затих. Тьма пожрала Сергея и он больше не слышал, как запищал монитор, стоявший сбоку. Эта нить судьбы прервалась, чтобы возродиться в другом месте.
* * *
«Вчера, после продолжительной болезни, на сто семнадцатом году жизни, скончался бывший советник Департаменты Сыска, Зевеке Герман Ерофеевич. Панихида пройдет в субботу, пятого февраля, в храме Иоанна Милостивого»
(Новгородский вестник, ежедневный выпуск)
Глава 2
Копоть на стенах домов, несмолкаемый грохот с расположенного рядом порта, мрачные рожи на узких улицах. Гарнер никогда не любил Чикаго. Потому что не было поводов любить этот проклятый город, где кровавое золото лилось рекой, набивая карманы богатеев. И где нищие дохли прямо на мостовых, заставляя власти выделять деньги на уборку и вывоз покойников.
Но мистер Шильман обосновался именно здесь, в старом районе Ист Сайда, не собираясь съезжать в ближайшем будущем. А вонь, шум и прочие мелочи босса крупнейшего теневого синдиката по продаже незаконных артефактов волновали в последнюю очередь. Потому что в его доме, превращенном в неприступную крепость, был свежий воздух и тишина. А толпа мордоворотов давно отучила босяков приближаться к месту, где важные господа совершали серьезные сделки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мальчик мой, плохо выглядишь.
Похожий на обожравшегося борова коротышка погрозил пальцем-сосиской Гарнеру и отхлебнул из стоявшего на полированной столешнице стакана. Скотч? Или бурбон? Судя по запаху, скорее второе. Причем явно от личных поставщиков, знающих маленькие слабости мистера Шильмана.
Что же до «плохо выглядишь», то как можно выглядеть человеку, провалявшемуся на кровати почти месяц с последнего дела? Чудо еще, что три свинцовых подарка прошли по касательной, лишь оставив кривые шрамы на ноге и правом боку. Будь противник удачливее, Гарнер заполучил бы по итогам не лихорадку, а могильный безымянный крест. Или вообще — стал кормом для койотов. А так — в очередной раз прошел по краешку.
— Врач сказал, что мне нужно больше двигаться. И хорошо питаться, чтобы восстановить силы.
— Двигаться? То есть путешествовать?.. Отлично, у меня как раз есть работа для тебя. Учитывая, что наше последний случай поднял ненужный шум, то заодно исчезнешь на время и перестанешь мозолить глаза конкурентам. Пусть считают, что ты отошел от дел… Значит, заглянешь к Сью, возьмешь у нее подготовленные документы. Паспорт, деньги, билеты. Тебе надо будет скататься к моему старому другу, в Россию. Он сообщит необходимые детали.
— К русским? Водка, медведи, ба… Гитара с углами?
Толстые жирные губы расплылись в довольной улыбке:
— Вот видишь, ты почти готов влиться в ряды варваров. Да, именно туда. Поедешь как представитель компании по производству новых электрических ламп. Эдисон собирается ставить новый завод, ищет рынки сбыта. Я оформил тебя как суб-подрядчика.
— Электричество? Нужно ли мне что-либо почитать про это? К сожалению, сейчас я знаю лишь то, что провода лучше не трогать голыми руками.
— Брошюры уже готовы, пролистаешь в дороге. Поездом до Нью-Йорка, оттуда трансатлантик в Рейх до Дрездена, дальше опять поездом во вторую столицу Российской Империи.
— Вторую? — Гарнер попытался собраться с мыслями. — Прошу прощения, мистер Шильман, я плохо знаю тот район. Штаты или даже Южная Америка — там я неплохо разбираюсь и в местных особенностях, и кому лучше не оттаптывать мозоли. А Европа и тем более медвежий угол — боюсь, как бы не провалить ваше поручение.
— Справишься. Билеты на завтра, можешь заглянуть в библиотеку и взять чего в дорогу. Я тоже не особый знаток дикарей. Слышал лишь, что у русских два Новгорода. Старый и новый. В новом сидит их император, в старом кто-то из князей, умудрившихся сохранить подобие власти за счет накопленных связей и подписанных в темные века договоров. Вот во вторую, старую столицу, ты и поедешь. Работа привычная… В Великом Новгороде жил старик, увлекавшийся коллекционированием разных древностей. Манускрипты, механические головоломки и прочее. Среди мусора есть пара вещей, которые мне нужны. Человек, который тебя встретит, даст все расклады. Если получится найти и вывезти библиотеку — отлично. Но, в первую очередь, меня интересуют эти вещи.
На стол легли два дагеротипа, с мелким текстом снизу каждого изображения. Гарнер взял сначала первый лист, прочел описание, запомнил внешний вид артефакта. Потом повторил процедуру для второго. Обладая фотографической памятью, агент по особым поручениям не пользовался записными книжками или прочими компрометирующими материалами. Только память. И никаких записей.
— Правила в изъятии, если нужные вам вещи окажутся у кого-то в коллекции?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как сочтешь нужным. Важен результат. Учитывая, что на дорогу и поиски нужного потребуется изрядное время, даю тебе примерно полгода. Уложишься раньше — отлично. При любых проблемах телеграфируй.
Поклонившись, Гарнер вышел. В отличие от большинства специалистов, работавших на мистера Шильмана, он не обладал каким-либо даром. Не мог создавать артефакты, настраивать чужую магическую машинерию или излечивать болезни. Наоборот, он всего лишь умел причинять боль и добывать для босса любой предмет, который того заинтересовал. Гарнер был подобен самодвижущемуся капкану. После того, как его наводили на цель, он добывал искомое и возвращался с добычей. Всегда. В это заключался его талант.
