От грустных мыслей меня оторвал шум открываемых ворот. Сердце разогналось и понеслось вскачь. Приоткрыла окно, что бы не пропустить ни единого слова, ни одного движения.
В просторный двор заехала машина. Почти одновременно открылись двери с двух сторон, из нее медленно вышли измученные, подавленные муж и дочка. Захотелось подбежать к ним, утешить. Я уже было ринулась к лестнице, но услышав еще один хлопок дверью остановилась и замерла. Из машины вышла Ирка.
Сергей оглянулся на нее и молча прошел к беседке, устало опустился на лавочку и замер тяжело опираясь о столик.
Юля прямиком направилась в дом, на ходу слабо махнув рукой.
— Я спать! — голос звучал простуженно и сипло.
Ирка подошла и села возле Сергея.
— Может тебе водки налить? — предложила она несмело.
— Может…, - усмехнулся криво муж.
Когда девушка молнией метнулась в дом, он подошел к вольеру Линды. Собака отвернувшись от него молча залезла в будку.
— А, кто корм и воду чистую, Линде дал? — спросил удивленно Сергей, у суетливо накрывавшей стол в беседке, Иры.
Она помолчала, а затем решительно сказала:
— Это я!
Сергей развернулся к девушке, постоял, а затем произнес растерянно:
— Спасибо за заботу, Ир! Что бы мы без тебя делали…
Кирпичные стены поплыли перед моими глазами. Ну вот и все! Приговор мне вынесен! Незаменимых людей не бывает, так кажется гласит народная мудрость? Когда в доме напротив погасли огни, я осторожно вышла из своего убежища. Чуткая Линда, заходилась тревожным лаем, она скулила и визжала словно хотела меня остановить.
Я шла по темному, спящему городу, останавливаясь передохнуть. Тяжелые сумки не давали разогнаться. Мне было абсолютно не страшно. А чего бояться человеку который сегодня умер?
Глава третья. Нельзя оглядываться назад
Дорога обратно в родной город заняла у меня почти два дня. Путешествовать на перекладных, лучше налегке. Две тяжелые сумки постоянно меня тормозили, там не успела, тут не смогла… В результате измученная, грязная и сонная я ввалилась в теткину квартиру поздним вечером. Меня уже не беспокоили пыль и затхлый воздух, бросив надоевшие сумки в прихожей, открыла форточку и как была в старом, сером пальто и разношенных ботинках, так и рухнула на диван в гостиной. Почти мгновенно забываясь в спасительном сне.
Проснулась от возмущенного голоса тети Любы.
— Ритка, что же ты творишь? Ты почему дверь в квартиру не закрыла?
Возвращаться в реальность было очень тяжело, еще мгновения назад я маленькой девочкой бегала по желтому от одуванчиков лугу, а теперь заспанной теткой пыталась понять где нахожусь.
Вместе с понятием пришли воспоминания. Вот возвращаются Юля с Сергеем, вот выходит несмело из машины настороженная Ирка. "Незаменимых людей нет, незаменимых людей нет," — стучит и пульсирует в моей голове. Усилием воли заставляю себя улыбнуться тете Любе.
— А зачем ее закрывать? Кто меня украдет? — бодро говорю я соседке и вскакиваю с дивана.
Тетю Любу не проведешь, моя показная бодрость ее не обманет. Голубые глаза смотрят подозрительно и пытливо, четко нарисованные брови хмурятся.
— Что, в благородство решила играть? Отдала мужа без боя молодой шлюшке? — в ее голос проникают обвинительные, прокурорские нотки.
В комнате очень прохладно, серая от пыли гардина парусом трепещет на ветру. Я встаю на цыпочки и захлопываю форточку. Жду пока смогу справиться с подступившими, предательскими слезами. Затем поворачиваюсь к укоризненно поджавшей губы соседке.
— Да, кто его отдавал? Он сам с удовольствием отдался! — мой голос звучит на удивление весело.
— А, дочь как же? — не отступает тетя Люба-прокурор.
Я на мгновение замираю, кусаю губы, но слезы все же находят выход и горячей влагой катятся по щекам. Без сил опускаюсь на пыльный диван и уже рыдания сотрясают меня.
— Ей, ей… лучше без меня бу-ууудет! — голос мой подвывает и хрипит.
Старый диван скрипит натужно пружинами, это тетя Люба садится рядом. Она торпливо гладит меня по спине и плечам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, милая, ну Ритка, не плачь, слезы никогда никому не помогали! — голос женщины становится ласковым, она уговаривает меня словно маленькую девочку.
— Решила ты так, значит нельзя по другому поступить было… Все перемелется, еще знаешь какая мука получится? Я ведь говорила, что тебе умереть легче, чем скандал устроить.
Последняя фраза заставляет меня фыркнуть и улыбнуться сквозь слезы. Если бы соседка знала, насколько точно ее выражение! Да она просто в яблочко попала!
Уловив перемену в моем настроении, тетя Люба решительно встает с дивана.
— Хватит, прохлаждаться! Я сейчас в к своей подруге наведаюсь, она в месном ЖЕКе начальницей работает. Пусть пришлет людей, воду и газ подключить. Уборку сделаешь и жить можно! А сейчас вот, возьми ключ, поднимайся ко мне на третий этаж. Каша еще теплая на плите стоит. Полотенце свежее в ванной. Да сними ты уже это пальто! Его и одеждой нельзя назвать! Это же вчерашние остатки от обеда моли! Надеюсь ты хоть барахлишко свое взять додумалась? — она кивнула вопросительно на сумки стоящие в прихожей.
Я вытирая слезы сморкалась в заботливо протянутый, новый носовой платок тети Любы.
Она бодро побежала к выходу, на пороге обернулась,
— Двери открытыми не бросать! — назидательно подняла вверх палец с крупным перстнем, а затем исчезла, словно ускакала в бой на командирском коне с шашкой наперевес.
Продолжение третей главы
Тетя Люба явно домой не торопилась. Я уже успела искупаться, переодеться и высушить свою косу. Осилила ложку манной каши и запила ее горячим чаем без сахара. Почему-то совсем не хотелось есть. Опять появилось чувство огромной заслонки, что перекрыла мне горло. Попыталась вспомнить, что я ела в дороге и к своему ужасу ничего не припомнила. Помыла посуду и чинно сложив руки на коленях села дожидаться свою соседку. Хозяйничать на кухне, что-нибудь приготовить в ее отсутствие мне было неловко, неизвестно как к моему самоуправству отнесется эмоциональная тетя Люба. Вдруг ей не понравится и она выгонит меня к чертовой матери…
Соседка появилась к обеду, она шуршала многочисленными пакетаим в прихожей, а затем позвала меня.
— Рита! Ау! Ты чего притихла? Принимай провизию! Будь добра, распорядись продуктами!
Я сорвалась с насиженного места и подхватила пакеты, которые сгрузила мне в руки довольная тетя Люба.
Пока я доставала покупки, соседка разделась и помыла руки. Ворвалась в просторную кухню вихрем. Щеки раскраснелись от холода, бледно-голубые глаза сияют победным блеском. Открыла крышку синей в белый горошек кастрюльки и недоуменно поглядела на меня.
— Рита, ты, что не ела ничего?
Я пожала плечами продолжая выгружать свертки и сверточки на стол.
— Ела, я ела, тетя Люба, только что-то в горло ничего не лезет…
Соседка хмыкнула.
— Конечно если ты будешь есть как Дюймовочка, половину зернышка в день, то я как та хозяйственная мышь могу тебя оставить у себя жить! — тетя Люба засмеялась и ее задорные, седые кудряшки запрыгали веселыми спиральками вокруг головы.
— Вообще то, Рита, не в обиду будет сказанно, когда ты так сильно располнела? — она обвинительно махнула рукой в мою сторону.
Я задумалась и присела на стул возле стола. А и правда когда? Все незаметно как-то случилось, то новый тортик надо попробовать, то мясо по супер рецепту очень уж вкусным получилось… Несколько раз садилась на диету, худела я всегда быстро. Но мужу не нравилось, что в результате у меня первой начинала уменьшаться грудь. Он всегда говорил, что питает отдельную страсть к моему четвертому размеру. Тут же перед глазами всплыли Иркины дерзкие грудки, небольшие и смотрящие в разные стороны. Ага, такую страсть он ко мне питал, что не радумывая обменял на новые ощущения… Вот интересно давно они надо мной насмехались? Ладно Сергей, он мужчина еще молодой, видный, на него всегда женщины засматривались, а мне глупой льстило, что он мой и только мой… И с Ирки взять нечего, чужая девчонка польстилась на достаточно богатого и красивого мужика. Но моя, Юлька, моя доченька, она то как могла предать?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
