– Ты бы хотела, чтобы он просто был живым, – перебила Мэгги, откидываясь на спинку кресла. – Ты ждешь от него реакции как от живого человека. Но ты никогда ее не получишь!
– Почему?
– Потому что на самом деле твой Лукас умер много лет назад. Он тебе рассказывал о том, что в детстве попал в лапы маньяка и провел с ним несколько лет? Его били, насиловали. Он прошел через невероятные физические страдания. Ему надо ходить даже не к психоаналитику, а к психиатру. Я не обнаружила в его психике никаких реакций и откликов. Он как будто бы мертвец в живом теле!
От страха Кейт вся покрылась мурашками.
А Мэгги продолжала:
– Я точно не знаю, что с ним. Лукас рассказал, что маньяк, у которого он находился, практиковал черные магические обряды. Он использовал его кровь в каких-то диких ритуалах, заставлял принимать порошки, после которых закапывал мальчика в землю… Лукас как-то проснулся в могиле, понимаешь?
Громкость голоса Мэгги вдруг уменьшается.
И Кейт вспоминает одного своего пациента…
У мужчины была онкология, рак легкого. Мелкодисперсный, неоперабельный – в общем, смертельный. Локализация опухоли вблизи сердца не позволяла использовать лучевую терапию, химия ненадолго притушила стремительность болезни – а потом пошли метастазы, пришлось назначить сильнодействующие обезболивающие из группы морфинов, которые не приносили долгого устойчивого облегчения, а вызывали астматические приступы.
Ему оставалось жить неделю.
В этом Кейт не сомневалась. У нее уже были пациенты с подобным диагнозом, поэтому печальные перспективы больного тайной для нее не являлись.
– Его можно спасти, доктор! – вдруг заявила убиравшая палату женщина. Она, наверное, была недавно принята на работу, поэтому имени ее Кейт еще не знала, а бейдж с именем, видимо, ей еще не изготовили. – Я практикую вуду. Мы знаем много способов вернуть здоровье. Я могу попросить, чтобы мне сняли шкуру с козла и слили его кровь. Это поможет, я вас уверяю. Просто позвольте мне провести ритуал.
Кейт Миллер ахнула:
– Вы с ума сошли! Вы понимаете, где находитесь?! Здесь все стерильно, здесь больные с ослабленным иммунитетом! Какая на фиг шкура козла?!
И вдруг она почувствовала взгляд – он прожигал ее, как огонь.
Пациент ни о чем не просил. Он уже понял, что когда говорит, это дополнительная нагрузка на изгрызенные опухолью легкие, и даже дышать старался осторожно, неглубоко; так меньше страданий.
Он просто смотрел.
Смотрел так, что это было страшнее стонов и криков.
И Кейт решилась…
– Сегодня ночью я все принесу, доктор! – сказала уборщица.
Кейт позвонила коллеге, которая должна была ее сменить. И осталась на ночное дежурство.
В палату уборщица ее не пустила. Сказала, духи будут недовольны, не станут помогать. Но стены палаты были прозрачными, и Кейт с ужасом видела, как женщина начертила на полу круг, перетащила в него больного, накрыла его козлиной шкурой…
Уборщица проводила свой обряд два часа. Потом обтерла тело пациента, перенесла его на постель, вымыла пол.
Когда она складывала жуткую шкуру в большой пакет, Кейт заметила, что на полу стоит запечатанная бутылка. Уборщица обращалась с ней очень осторожно, положила ее в отдельный полотняный мешочек.
– Он поправится, доктор! – сказала женщина и, зевнув, прикрыла ладонью рот. – Все будет хорошо!
Кейт растерянно поблагодарила женщину.
Она была поражена: пациент столько часов провел без обезболивающих инъекций… А вдруг и правда эта кровь и шкура козла как-то помогают? Тогда надо использовать эту методику – при всей ее дикости.
– Я у него душу забрала, – на сером от бессонной ночи лице уборщицы появилась улыбка.
– Что значит, душу забрали?! Но пациент же жив!
– Конечно, жив. И будет жить, и поправится. Но большая часть его души со мной будет.
– Зачем?
– Мне пора, – женщина сделала вид, что не услышала вопроса, развернулась и направилась к выходу.
Пациент, бывший уже одной ногой в могиле, поправился.
Поправился полностью, словно и не было никогда серьезной смертельной болезни!
Этого не могло быть – но у него исчезли и опухоли, и метастазы. Мужчина ничего не помнил о проведенном той ночью обряде.
А еще на следующее утро в комнате, где уборщицы хранили тряпки, швабры и моющие средства, нашли связанную уборщицу Бетти. Кто ее оглушил и вставил кляп в рот, она не видела.
Рассказывать о какой-то странной женщине, под видом уборщицы проникшей в отделение, Кейт не стала.
Потому что тогда пришлось бы рассказывать и про прочие магические ужасы – а она не столько боялась наказания руководства, сколько понимала: не надо этого делать, не стоит обижать ту женщину. Если у нее есть возможности уничтожить неоперабельный рак, то жизнь человека она вообще прервет легко и непринужденно.
Потом Кейт попыталась узнать более подробно про вуду и их исцеляющие обряды. Если эти странные ритуалы помогают спасти жизнь пациентам, то надо изучить их подробнее!
Она даже нашла людей, которые занимались этим в Нью-Йорке. Но все это очень напоминало секту, в которую новичкам был вход заказан. Кейт объяснили, что для изучения вуду необходим обряд инициации, включающий принесение в жертву животного и выпивание его крови. Кейт прикинула, к каким последствиям для организма это может привести, и поняла, что не сможет этого сделать. Она врач и слишком хорошо представляет, как опасны могут быть инфекции…
Кейт помотала головой, разгоняя тяжелые воспоминания, и снова подключилась к голосу Мэгги.
– Тебе надо оставить Лукаса. У него нет критериев «хорошо-плохо», он не понимает, что такое категории «радость», «ответственность», «забота». Он болен. Он опасен. Он может убить тебя – просто для того, чтобы посмотреть, как выглядят твои кишки. Избавься от него, пока не поздно.
– Конечно. Хорошо. Ты права.
На самом деле Кейт думала оставить Мэгги, прекратить с ней общаться и выслушивать ее советы.
А вот что касается Лукаса…
Захвативший его маньяк явно практиковал вуду. Порошки, закапывание в землю – он пытался превратить Лукаса в зомби, подчинить своей воле, похитить его душу.
И в какой-то степени ему это удалось.
Живой Лукас кажется очень странным, ненормальным, бесчувственным.
Возможно, маньяк, как та женщина из больницы, забрал его душу, поместил в бутылку… Это делается с разными целями: увеличить собственную силу, заставить человека выполнять распоряжения, уничтожить его личность.
Все это очень страшно.
Но есть и положительный момент. Если Лукаса искалечили при помощи вуду, то вдруг получится его вернуть к нормальной жизни теми же приемами? Сила исцеляющих ритуалов этой магии огромна…
Кейт стала изучать вуду, зарегистрировалась на форумах. Умирая от страха, прошла инициацию в одной из магически-религиозных школ.
Все, что касалось души человека, относилось в вуду к техникам, доступным только опытным ученикам. Кейт, умолявшая сделать для нее и Лукаса исключение, никакого снисхождения не получила. Ей было обещано, что она сможет практиковать ритуалы с человеческой душой не раньше чем через пять лет обучения.
Прошло только два года…
…– Я получила ваше письмо с просьбой о встрече и сначала ничего не поняла. Как мне можно угрожать? Чего мне бояться? Я не убивала Джонни Грина. Естественно, я не имела никакого отношения к смерти Андрея Шульгина. Подумала следующее: может, вы просто что-то перепутали и письмо пришло мне по ошибке? Но потом я просмотрела свои отправленные письма – и испугалась до смерти! С моего компьютера кто-то писал Шульгину! Но я этого не делала, клянусь! Вообще пароля на моем компьютере не было. Двери комнат тут никто не закрывает. Любой мог войти и написать это письмо!
– Но почему вы просто все это мне не объяснили?
– Да я так и хотела! Но Лукас подозревал Фреда. Он видел его накануне в Дубай-молле – хотя считалось, что Мердок прилетел в Дубай только после убийства Грина. И сначала Лукас действительно собирался просто вам все рассказать; объяснить, что моим компом воспользовался кто-то другой. Но потом он решил, что вы заодно с Фредом. А из меня очень удобно сделать убийцу Грина и Шульгина. Ведь убийство человека вроде Грина не может остаться нераскрытым! И я испугалась. Не за себя, а за Лукаса. Если меня посадят в тюрьму, то кто ему поможет?
