до интернета, новые технологии совершали революции в экономической деятельности. Общества обращали в свою пользу сравнительные преимущества. На рынке труда специализация сыграла жизненно важную роль в повышении благосостояния. Если вы довели какие-то навыки до совершенства, вы инстинктивно понимаете, почему общество узких специалистов может иметь гораздо более высокий уровень жизни, чем группа специалистов широкого профиля. И это относится не только к отдельным людям, но и к целым странам. Торговля позволяет странам специализироваться на том, что у них получается лучше всего. Наличие торгового партнера – это возможность, а не угроза. Торговля лежит в основе современной экономики и вызванного ею процветания. Торговля – ключевая причина того, почему сотни миллионов людей в Китае за последние десятилетия избавились от бедности и почему вес Китая на мировой арене снова стал соответствовать численности его населения.
Повышение уровня жизни слишком часто воспринимается как должное. Как мы видели, репрессивные силы феодализма, колониализма и рабства когда-то доминировали в жизни многих народов мира. Психолог Стивен Пинкер говорит, что у него есть любимое высказывание – слова, которыми начинается одна статья в энциклопедии: «Оспа – в прошлом опасное инфекционное заболевание»3. Благодаря человеческому прогрессу о болезни, в последний век своего существования унесшей жизни 500 миллионов человек, теперь можно говорить в прошедшем времени4. Пинкер также отмечает, что благодаря более качественному питанию и увеличению количества школьных занятий показатели IQ выросли так быстро, что обычный человек сегодня набрал бы больше баллов, чем 98 % населения сто лет назад. Вероятность быть убитым для среднестатистического европейца составляет менее одной десятой от того, что было 500 лет назад. Во всем мире отношение к вопросам пола, расы и сексуальности стало более прогрессивным, и молодые мусульмане Ближнего Востока толерантны примерно настолько же, насколько молодые жители Западной Европы в 1960-х годах. За несколько поколений унитазы со смывом, холодильники, кондиционеры и стиральные машины превратились из предметов роскоши в предметы первой необходимости.
Но сделал ли нас счастливее экономический рост? В 1970-х экономист Ричард Истерлин изучил ранние межнациональные исследования, посвященные удовлетворенности жизнью, и пришел к выводу, что с определенного момента увеличение количества денег уже не делает людей счастливее. Парадокс Истерлина считался общепринятой мудростью до тех пор, пока в первом десятилетии XXI века новый анализ, основанный на гораздо более широких опросах, не выявил его неточность5. Внутри любой отдельно взятой страны люди с более высокими доходами чувствуют себя счастливее. И жители стран с более высокими доходами в целом счастливее жителей менее богатых стран.
Однако дело не только в счастье – как показывают эти новые данные, люди с более высоким доходом чаще признают, что чувствуют себя хорошо отдохнувшими, встречаются с уважительным отношением окружающих, много улыбаются и смеются, а также едят приятную на вкус пищу6. Люди с более высокими доходами – и люди в странах с более высокими доходами – реже отмечают, что испытывают физическую боль, скуку или грусть. Внутри одной страны люди с более высокими доходами чаще говорят, что чувствовали любовь. Прости, Пол Маккартни, – деньги все-таки могут купить любовь.
Но, хотя деньги неизменно приносят больше счастья, принцип убывающей предельной полезности остается по-прежнему актуальным. Судя по всему, увеличение счастья примерно пропорционально процентному увеличению дохода – это значит, что повышение дохода на 10 % принесет бездомному столько же счастья, сколько герою светской хроники. Тем не менее у богатого человека это десятипроцентное увеличение будет выражено гораздо большей суммой, чем у бедного. Как следствие, рост неравенства, случившийся во многих странах за последнее поколение, возможно, негативно повлиял на общий уровень счастья. Один из лучших доводов в пользу редистрибутивного государства всеобщего благосостояния и прогрессивного налогообложения заключается в том, что лишний доллар приносит намного больше удовольствия тому, у кого изначально было не так много долларов.
Разрыв в доходах между разными странами может быть даже больше, чем внутри отдельно взятых стран. Средний доход жителя Западной Европы сейчас составляет $109 в день, в то время как в Латинской Америке этот показатель равняется только $39 в день, а в Африке – всего $10 в день7. Среднестатистический житель США производит за месяц почти столько же продукции, сколько среднестатистический нигериец за год. Одним из факторов экономического роста в Африке стала урбанизация – люди, как правило, работают более продуктивно, когда переезжают из сельской местности в город. Тем не менее только половина населения континента в настоящее время проживает в малых и крупных городах8. Одна из причин заключается в запутанности земельного законодательства в Африке, что отбивает у людей желание инвестировать в жилье и ограничивает возможность городских властей получать доходы от налогов на недвижимость. Необходимость упорядочить систему оформления прав на землю может показаться будничной и прозаичной, но она будет иметь основополагающее значение для будущего процветания Африки.
Рост неравенства не единственная причина беспокойства экономистов. Исследование экономиста Джорджа Акерлофа по экономике идентичности подчеркнуло, как важно учитывать в своих выкладках самовосприятие людей. Согласно стандартной экономической модели, единственная цель работы заключается в получении дохода, обеспечивающего возможность потребления. Но экономика идентичности напоминает нам: самовосприятие многих людей связано в первую очередь с тем, что они производят, а не с тем, что они потребляют. Познакомившись с новым человеком, мы обычно спрашиваем его, чем он занимается, а не что он покупает. Поэтому, когда сдвоенные силы технического прогресса и торговли сокращают в развитых странах количество рабочих мест на фабриках, новость о том, что телевизоры теперь станут дешевле, служит слабым утешением для переживающего нелегкие времена среднего класса. Подъем политиков-популистов отчасти является ответной реакцией на потерю надежных рабочих мест для рабочего класса и напоминает о том, как важна низкая безработица для стабильности общества.
Со времен луддитов каждый новый этап развития технологий сопровождался пугающими прогнозами о массовой потере рабочих мест, которые, впрочем, так и не оправдались. Последние дебаты на эту тему вызвал искусственный интеллект. Интерфейс OpenAI ChatGPT способен отладить компьютерный код, написать концепцию корпоративной миссии и подготовить обзор новых достижений науки. GPT (Generative Pre-trained Transformer) означает «Генеративный предварительно обученный трансформер», но с тем же успехом эта аббревиатура может расшифровываться как general-purpose technology, технология общего назначения. Подобно паровому двигателю, работающему на угле, и электричеству, искусственный интеллект в конечном итоге может изменить мир. Широкое внедрение искусственного интеллекта, вероятно, приведет к увеличению средних доходов, но оно также означает, что многие профессии, по-видимому, уйдут в прошлое вслед за телефонистками и смотрителями маяков. Экономика напоминает нам: чем дешевле становится технология, тем больше компаний берут ее на вооружение – и
