невыполнимой. Всё это я считал за доли секунды, зачтя себе какой-никакой прогресс в нелёгком деле освоения основ работы с ментальными полями. — Да, милая девушка, я универсал. Но некоторые области для меня пока закрыты: например, биокинез я даже не пробовал.
Пробовать-то пробовал, но так, не имея за душой конкретных знаний, без чего ни один другой нормальный псион даже жалкую искру высечь не мог, или там виноградину заморозить, от доступных направлений зависит. Потому и существовала академия, в которой работали даже обычные профессора, преподающие физику, химию, биологию, естествознание, математику, геометрию и в целом абсолютно всё, способное описать мир.
Ибо знание и воля позволяли напрямую воздействовать на реальность, чем псионы и занимались.
А зардевшаяся девочка тем временем открыла глаза ещё шире:
— Круто! А это правда, что ты заступился за предательницу⁈ — Последняя фраза была произнесена заговорщицким шёпотом и сопровождалась очень неловкой попыткой заглушить звуки завихрениями воздуха, которые их максимум слегка приглушили.
Я тяжко вздохнул, понимая, что винить надо не ребёнка двенадцати лет отроду, а его окружение, у которого в голове, простите, навалили кучку навоза.
— Во-первых, не предательницу. Во-вторых, правда. И давай-ка, что ли, соберём твоих друзей и отойдём в сторону. А то проходу мешаем. — Я кивнул в сторону студентов, вынужденно огибающих нас по большой дуге. Толпа-то собралась будь здоров, так что моё предложение пришлось к месту. А секундой позже я его дополнил, обнаружив пустующий кабинет, который совершенно случайно и безо всякого моего вмешательства оказался не заперт. Повезло-то как! — Лучше даже в кабинете поболтать. У меня как раз есть время, а у тебя и твоих друзей — вопросы, верно?
До следующего занятия, которое, как я понял, будет доносить до меня уже более общие и доступные любому человеку навыки обращения с оружием и войсковым снаряжением, оставалось два с половиной часа. Да-да, согласно плану Троекуров должен был тренировать меня в полтора раза дольше, но я, что говорится, сдулся, и к нынешнему моменту не то, чтобы особо оклемался.
— А тут открыто?.. — Я повернул ручку двери, и та послушно распахнулась. За ней обнаружился кабинет, которым пользовались, но не то, чтобы очень часто. — Круто! А это ты открыл, да⁈ Я слышала щелчок!
— Тебе показалось. Просто кто-то запереть забыл. — Отрешённо бросил я, проходя внутрь и присматривая себе местечко поудобнее. За моей спиной уже скопилось столько разумов, что в пору было садиться на место преподавателя, ибо иначе опять получится куча-мала с людьми за моей спиной. А после тренировки Троекурова я очень нервно воспринимал каждого человека, пытающегося обойти меня с тыла.
Даже если у них не было этих проклятых резиновых мячиков…
— Проходите и устраивайтесь поудобнее, если это, конечно, кому-то надо. Хотя судя по тому, как вы сегодня вокруг меня толпились, «надо» всем… — Не совсем привычно было наблюдать такое количество людей, заинтересованных в моей скромной персоне, но я успокаивал себя тем, что им, по большей части, просто интересно узнать обо всём происходящем. Я же здесь затесался как катализатор, позволивший неумолимой государственной машине проехаться по всем причастным. — Пообщаемся в формате вопрос-ответ. Только учтите, что не на все вопросы я готов ответить.
— А у тебя есть девушка? — Я демонстративно вздохнул, посмотрев на задавший такой вопрос девицу лет семнадцати, у которой, судя по всему, половину её портфеля занимала косметика. Слишком вульгарно, но кто я такой, что б судить? Вот только на вопрос ответить всё равно было надо.
Тем более, что Хельга меня предупреждала касательно повышенного ко мне интереса именно в этом плане. Зря дворянство селекционирует псионов, что ли?
— В относительно близкой перспективе — есть.
— И кто она? — Надулась вопрошающая.
— С моей стороны было бы некрасиво называть имя. — Я ухмыльнулся. — Потому что пока мы не в тех отношениях. Следующий вопрос!
— А ты обучаешься по отдельной программе⁈..
Как я докатился до жизни такой, собрав натуральную пресс-конференцию имени себя? И ведь были умники, которые меня снимали! Ох, чует моё сердце, нужно очень внимательно следить за словами и не позволять себе очень уж лишнего. Почти пятьдесят студентов разных возрастов, полов и социальных слоёв одинаково заинтересованно мне внимали, так что любая ошибка может аукнуться мне уже в ближайшем будущем. Даже интересно: сколько тут тех, кто целенаправленно за мной таскался? Сходу я узнал только три чужих разума, но копать дальше мне не хотелось. Голова грозила лопнуть от излишней нагрузки, так что я не решился злоупотреблять ускорением сознания, подводя себя к той грани, за которой могли обнаружиться последствия для организма. Мало ли, что сегодня ещё произойдёт? Вторжение пришельцев там, террористы какие, отбитые студенты-смертники…
Это я, конечно, шучу, инстинктивно пытаясь думать о чём угодно, но не о деле. Лень-матушка, ты ли это? Но даже если так, вариантов у меня не так много.
Сам начал — сам и закончу, подбросив дров в топку формирования соответствующей репутации…
Глава 19
Пули и деньги
— Сегодня мы будем говорить об одном из бичей всякого псиона: высококвалифицированных, отлично обученных снайперских двойках, активно применяемых как на поле боя, так и в «мирных зонах» с целью устранения особо опасных единиц противника. И для начала я приведу вам краткую справку… — Военный в форме без знаков различия стоял перед всеми нами на просторном, но не особо защищённом полигоне академии, размеренно толкая речь, к которой прислушивались все здесь присутствующие. И — да, в вопросе военной подготовки мне отдельного наставника не выделили, вместо этого отправив на «общий» урок. Правда, попасть сюда всё равно могли исключительно студенты боевого направления, и то — не все. По какому методу проводилась сортировка я доподлинно не знал, но подозревал, что всё дело в специализации. Я вот универсал, а в «строю» все те, с кем я успел обменяться любезностями, являлись телекинетами. — Стандартный срок обучения самой ценной части двойки, псиона-пробойщика — полгода. Каждое государство, входящее в первую категорию, ежегодно выпускает до трёх сотен пробойщиков. И в тридцати процентах случаев двойка снайпер-пробойщик успешно устраняет полноценного псиона, обучение которого занимает куда больше времени. Чаще всего такие двойки — расходный материал. На поле боя их стремятся обнаружить и уничтожить как можно раньше, а в «мирных зонах» не дают сделать больше одного выстрела: как правило, особыми способностями в чём-то кроме своей узкой специализации псионы-пробойщики не выделяются, и защититься или ответить не могут. Тем не менее, именно они представляют наибольшую угрозу как для вас, господа студенты, так и для матёрых, опытных боевых псионов, за спинами которых не один десяток кровопролитных сражений. Вопросы?
— Вы так и не объяснили, что эти «пробойщики» из себя представляют, и как помогают снайперу поражать цели. — Высказался я, поняв, что остальные решили помолчать.
— А вот это для начала лучше показать на практике. Защита активна? — Он посмотрел на меня, приподняв бровь. Я кивнул, и от рук ассистента преподавателя ко мне перекочевала металлическая пластина с нарисованной на ней мишенью. — Твоя задача — защитить эту мишень. Предположим, что ты знаешь о присутствии в непосредственной близости такой двойки, но ни направление, ни их точное местоположение тебе неизвестны. Две секунды, и мы начнём «обучающий процесс».
Я кивнул, отойдя от остальных студентов, которые и сами посторонились, не желая оказываться на линии стрельбы снайпера. Вот уж не знаю, с чего он там будет стрелять, но пластину мне вручили солидную: килограммов на шесть-семь. Такую и обычная пуля не продырявит, не то, что учебная.
Две секунды тем временем подошли к концу, и я начал осматриваться, давая снайперу шанс поразить мишень. А так как ускорение сознания достигло тридцатикратной величины, момент и точку, с которой был произведён выстрел я зафиксировал тут же. Как и чем? Да глазами, чем же ещё? Моё восприятие так далеко не растягивалось, но сейчас это было и не надо. Мишень я держал перед собой, так что у снайпера не было иных вариантов, кроме как палить в лоб. Что он и сделал, позволив мне всесторонне подготовиться к отражению пули.
Вот только ради чистоты эксперимента, — мы же рассматривали ситуацию, в которой я не знаю, что по мне вот-вот выстрелят при поддержке пробойщика, — я не стал целенаправленно возводить защиту, оставив всё на откуп тому минимуму, который пытался привить себе в качестве рефлекса. Но как только пуля, — пейнтбольный шарик,
