задействовал телекинез, прокладывая нам дорогу меж буйной растительности, опоясывающей здание подобно оборонительному периметру.
— Ты же не всерьёз считаешь, что я буду тебе что-то запрещать или требовать ещë больше твоего внимания? — С какой-то детской обидой спросила Ксения, когда мы наконец продрались через густые заросли. — Ты и так сделал для меня слишком много, Артур.
— Чем чаще ты это повторяешь, тем меньше мне это нравится. — Хмыкнул я. — Но твою позицию я понял. Тебе, если что, будет, чем заняться?
— Конечно. — Ксения уверенно кивнула. — Я и сама думала о том, что, возможно, сегодня с прогулками стоит закончить пораньше. Мне ещë пояснение писать…
— Пояснение?..
— Мой взгляд на происходящее в академии с уклоном на конкретных людей. Я же говорила про чистки? — Если бы о таком можно было забыть. — Ну вот: меня попросили ничего не скрывать, тем самым позволив следствию кардинально решить вопрос с теми, кто им «интересен».
— Какая прелесть. — С одной стороны, меня радовала серьëзность и неотвратимость кары, настигшей виновных. С другой же, как-то всë это было слишком масштабно для воздаяния за травлю. А это значит, что в академии столкнулись интересы рыбëшек покрупнее нас или даже директора, которому уже сделали ручкой. Что из этого следовало, спросите? Я отвечу: неудержимый ветер перемен, не ко всем относящийся благосклонно и грозящий чуть что перерасти в бурю. — Пойдём. Раз уж у нас обоих есть дела, то лучше не сильно медлить…
Ведь наша главная задача сейчас — удержаться в самом центре «глаза бури», пережив происходящее и оставшись, по крайней мере, при своих…
Глава 21
Вечер, лес… вода?
Дела, на которые я ссылался, представляли собой ни много, ни мало, а изучение теоретических материалов, предоставленных Троекуровым. Он просто и незатейливо сказал, что дома меня будет дожидаться планшет, данные на котором я должен изучить за вечер. Справлюсь — мои способности к обучению подтвердятся. Нет — значит, нет. В общем-то, это был в достаточной мере разумный, преследующий сразу несколько целей шаг. Вероятность того, что я откуда-то знаю предоставленный материал — минимальна, объём — достаточно велик, польза для меня — предельно высока. Сейчас я, лёжа в постели с лёгким «учебным» планшетом, снабжённым своеобразным утолщением с правой части для удобства хвата, прислушивался к странной пульсации на периферии сознания и проверял систему устройства на прочность, просматривая что-то около двенадцати страниц в секунду. Планшет справлялся, но периодически подтупливал: незаметно в рамках обычного пользователя, но весьма ощутимо для ускоряющего сознание меня. Это раздражало, но не мешало в полной мере этого слова. Я просто получал чуть больше времени на размышления, что, возможно, было только в плюс: очень уж специфичные и новые для меня знания посчитал необходимыми Троекуров.
А представлены на планшете были основы применения уникальной экипировки нашего государства, включая броню, высокотехнологичные устройства, системы связи, оружие и прочая, прочая. Текст, изображения и видеозаписи. Последние мне не нравились, так как их нельзя было ускорить в достаточной мере, — максимум — вдвое, — но смотреть приходилось всё. Потому что не везде составителям этих инструкций удавалось словами передать всё то, что было нужно знать подготовленному гвардейцу. А руководства предназначались именно для солдат-специалистов особого назначения и положения, благодаря чему я ещё сильнее уверился в том, на какую роль меня готовится посадить комитет.
В общем-то, я и ожидал чего-то такого. И даже более того — хотел стать «агентом-универсалом» с расчётом на определённого рода свободу действий. Ведь иные варианты, какими бы они ни были, даже теоретически меня не устраивали. Под удар вставала моя свобода, ибо куда ни ткни, а полевой агент в любой форме существо подневольное. А свободу я терять не хотел, намереваясь раздуться до такого калибра, что меня станет нерационально отправлять делать не особо важную, «рутинную» работу. Зато особые поручения или демонстративные игры мышцой в рамках охватившей мир холодной войны меня, теоретически, вполне устраивали. Теоретически потому, что я мало что понимал в том, чем мне на самом деле придётся заниматься в дальнейшем. Уникальные обстоятельства и силы накладывали свой отпечаток, ставя крест на детальном и долгосрочном планировании. Мне даже не на кого было посмотреть, чтобы понять, насколько большие уступки можно ожидать от «работодателя»! Конечно, на слуху всё ещё оставались псионы-«попзвёзды», но сравнивать себя с ними…
Глупо? Пожалуй. Ведь та же Хельга в стране очень популярна, её знают, ей восхищаются… но на деле сама по себе она пока ничего не стоит. Талантливый, перспективный, но — всего лишь студент, коммуницирующий с общественностью и поддерживающий светлый и незапятнанный образ псионов, из которых государство по возможности куёт орудия войны. Она достигла больших высот — третьего ранга в своём возрасте, по сути — максимума возможного для обучающегося, но… Всегда было «но». И заключалось оно в том, что между тройкой и четвёркой лежала пропасть. Я это понял из многочисленных оговорок окружающих, учебников и теоретических материалов, здесь и сейчас мною штудируемых.
Псион четвëртого ранга боевого направления в плане своей позиции на вертикали табели о рангах стоял вровень с полковником регулярной имперской армии. Не хухры-мухры, да? Пятый же ранг «братался» с генералами, а о шестом, пиковом, можно было и не заикаться. Да и такие уникумы в Российской Империи существовали в шести экземплярах, и были как бы не основными подпорками, удерживающими колоссальное государство от падения. И не подумайте тут, что Империя — это колосс с глиняными ногами! Просто столь большое государство испокон веков содрогалось под ударами внешнего врага, а с появлением огромных сил, заключённых в отдельных людях, ситуация лишь усугубилась. Достигла, можно сказать, апогея, ибо теперь один-единственный псион мог стереть с лица земли целый город, а сильный — вообще мегаполис. При этом обычные люди лоб-в-лоб противостоять такой мощи не могли, и были вынуждены уступить место новым «лидерам» мировой арены. Могущество стран начало измеряться в количестве и качестве обученных псионов, а исходящая от них угроза — элитой, к каковой относились все профессионалы пятого и шестого рангов.
Но оставили ли обычные люди попытки вернуть себе главенство? Вовсе нет. За прошедшие с момента появления первого псиона пятьдесят лет человечество упорно создавало всё более и более страшное оружие, в этой гонке со смертью проявляя невероятные чудеса изобретательности. Не раз и не два мир чудом избегал уничтожения, пресекая попытки радикальных организаций и правительств «доказать всему миру, что опасаться стоит не только псионов»! Да, сверхлюди могли превратить в туфту любую ракету или бомбу, но для этого им нужно было её заметить, добраться до неё и провести все необходимые манипуляции. Радикалы же делали всё для того, чтобы тезис «псионы защитят» потерял свой вес. Демонстративный подрыв бомб в жилых районах густонаселённых городов, морское и не только пиратство, «красочное» устранение высокопоставленных и известных лиц — всё это было, есть и будет даже несмотря на то, что пресловутые радикальные правительства канули в лету ещё двадцать лет назад, после того, как обеспокоенные происходящим государства смогли договориться и нанести совместные удары по источникам угрозы.
Под таким предлогом и началась война, закончившаяся восемнадцать лет назад, когда мне было два года. И что самое забавное — я об этом временном отрезке мало что знал, так как в силу молодости старался избегать всех неприятных лично мне тем. А войну я не любил, презирая насилие в любой его форме. И «отлично» по строевой подготовке этому не противоречило: то был долг перед страной, которую я когда-то искренне называл Родиной с большой буквы. И — нет, я Российскую Империю презирать не начал, да и не собираюсь, в общем-то. Просто я «постарел», и перестал идеализировать всё подряд, начав замечать грязь там, где раньше мне мерещились блёстки и единороги, какающие радугой.
Одна только ситуация с Ксенией чего стоит, и где? В учебном заведении, которое считается лучшим на материке!..
В общем и целом я, мучаясь во время просмотра едва ускоряемых видеозаписей, мог додуматься до чего-то не слишком хорошего, но меня самым наглым образом отвлекли. Телефон сначала завибрировал, а после разразился трелью стандартного рингтона, чем-то напоминающим мелодию гимна. Я отложил планшет в сторону, поднялся с кровати, дотянулся до телефона, ответил, и…
— Артур? — Голос Ксении одновременно и едва заметно подрагивал, и оставался спокойным. Странная,
